Живу как хочу - Ирина Гиберманн

Однажды в групповой терапии клиентка сказала, что не может допустить близость, — в группе при других о ее опыте насилия в семье она говорить так и не решилась. Я понимала, что нужно найти такое элегантное решение, чтобы она не потеряла лицо и в то же время почувствовала, какую непосильную ношу постоянно таскает с собой. Я пришла в группу с огромной картонной коробкой для переезда, где лежали книги и мои ботинки для прогулок по лесу. Я попросила клиентку носить эту коробку, держать ее в руках во время работы в группе — ведь это ее табу-тема. Символ. Метафора. Было оговорено, что мы тематизируем ее чувства и опыт тогда, когда она будет готова. На одной из групп я получила разрешение. Мы проводили в этот день системные семейные расстановки. Коробка была закрыта, пациентка не знала, что внутри, вес был приличный. Минут через тридцать она сказала, что не может больше таскать эту тяжесть, она устала. Я ответила: «Окей, отдайте эту коробку кому-то из группы». Она не захотела, объяснив, что никому не доверяет. В ходе беседы стало ясно — это не недоверие, а страх: если другие узнают, что она пережила, то отвернутся от нее. Страх иррациональный. Ничем не обоснованный. Потому что она никогда и никому не рассказывала, какое насилие пережила дома. Не рассказывала даже маме. Эта коробка стояла закрытой еще три месяца в группе, пока пациентка не оказалась готова разделить свою семейную тайну с другими. В тот момент, когда она нашла слова и рассказала о своем опыте, о том, что пережила в детстве, пропал страх открыть коробку, отдать ее кому-то, выкинуть из нее все, сжечь ее, оплакать свой опыт и неразделенную боль.

4. Трагическое семейное наследие. Сюда относятся самоубийство, сексуальное насилие, травмы, национал-социалистическое наследие / холокост, чувство вины и стыда за свой род, психиатрические диагнозы в семье (шизофрения, депрессия, зависимости, отклонения). Мы все очень разные, но у всех нас имеется одна общая черта: у нас есть родители. Обмен и возврат невозможен, и, даже если мы переедем на другой конец света, наша связь с семьей остается нерушимой. Мы несем эту информацию в своих генах и воспоминаниях — так формируются привязанность и лояльность на протяжении десятилетий, через континенты и поколения, даже если нас разделяет смерть.

Наша семья — это шаблон, который формирует нас, в семье проходят первые годы нашей жизни. Но семья лишь задает курс, вектор. И ответ на вопрос «Кто я?» — вызов. Он дает ориентир: действительно ли я автор своей жизни или просто актер и продукт моих родителей и предков?

Чтобы понять это, очень полезно знать главы семейной истории, написанные до нашего времени. Особенно важны травматические переживания, которые еще не были обработаны и хранятся в семейной памяти. Семейные послания могут быть прямыми или тайными, вербальными и невербальными, иметь один вектор или глубоко противоречить друг другу.

Когда я училась на психотерапевта, мы исследовали свои семьи. Самое главное, что нужно знать при построении древа семейной истории, — зачем я это делаю и что исследую. Тогда можно решать, какие из критериев генограммы для чего использовать. Приведу примеры наиболее распространенных фактов, которыми можно дополнить свою диаграмму жизни:

• даты рождения и смерти,

• география рода,

• национальность рода,

• гражданство рода,

• религиозная принадлежность,

• смены фамилий,

• выбор имени,

• количество рожденных детей,

• умершие дети,

• аборты,

• выкидыши,

• замершие беременности,

• искусственное оплодотворение,

• пол детей,

• психические заболевания в роду,

• аномалии,

• зависимости,

• особенности характеров родственников,

• переезды,

• эмиграция,

• предательства,

• разводы,

• измены,

• нарушения физических границ,

• нарушения психических границ,

• насилие,

• инцест,

• браки по расчету,

• тайны и секреты,

• шантаж,

• эмоциональные манипуляции,

• профессии, которые были в роду,

• желанные профессии,

• передача наследства,

• особенные таланты,

• истории и легенды о роде,

• заслуги и ордена,

• войны и катастрофы,

• выигрыши,

• отношение к деньгам и богатству,

• ценности,

• принципы,

• соперничество и конкуренция внутри семьи,

• неудачи, провалы,

• карьера,

• известные личности в роду,

• политические взгляды,

• роли родителей,

• модели воспитания,

• отношение к качеству отношений,

• отношение к сепарации,

• позиция матери / отца в семье,

• среда: дом, усадьба, квартира, комната,

• похороны: первый опыт переживания,

• потери,

• ритуалы,

• прощания с членами семьи,

• семейные реликвии,

• финансовая независимость,

• латентные и скрытые разрешения и угрозы,

• заболевания,

• возраст родственников на момент их ухода из семьи и причины ухода,

• особенно близкие отношения,

• особенно конфликтные отношения,

• физическая конституция и схожесть,

• культура и традиции.

Вы можете вернуться к сделанной вами диаграмме жизни и дополнить ее теми факторами, которые сейчас бросились в глаза и тоже представляются важными для понимания вашей биографии и шаблонов, которые повторяются в семье.

Садистическая мать

Последствия скрытого психологического садизма — одна из худших форм насилия, которое может быть применено к ребенку. Шрамы от этого он носит пожизненно. Садистическая мать делает ребенка осознанно счастливым, позволяет порадоваться и в тот же момент лишает его радости. Заставляет есть через манипуляции, шантаж, запугивание. Поощряет жестокое обращение с ребенком со стороны других людей: отца, сверстников, братьев и сестер. Наслаждается расправой над ребенком. Разрешает ему избивать своих братьев и сестер, мучить животных.

Самый распространенный из методов садизма — страх. Ребенок сознательно ставится в ситуации, когда он чувствует свою беспомощность. Мать стыдит и высмеивает его публично, пугает своей смертью, использует все формы магического мышления («если ты не сделаешь то-то и то-то, последует…).

Отказать ребенку в помощи — грубейшее проявление садистского поведения, когда его, раненого, обиженного или больного, мучат еще больше. Мать наслаждается таким его состоянием и подвергает нападению без защиты.

Если вы приняли в вашей матери садистические тенденции, то приняли амбивалентность своих чувств к ней:

я ее люблю;

я же ее и презираю.

Вы не простили, а признали свою амбивалентность. И перестали наивно защищать мать: лучше такая, чем никакая.

Если вы разобрались со своими садистическими тенденциями, то, во-первых, перестали применять роли садистической матери по отношению к своим внутренним детям; во-вторых, научились осознанной саморегуляции в отношениях с вашими близкими, с собственными детьми, в переносе с супругом/супругой, подчиненными и близкими.

Садистическая мать живет и в