Ученица Велеса (СИ) - Бран Ева

Мог ведь Ладку к Веле отправить. Они подружки. Поговорили бы по девичьи. Лада сумела бы Велю вытащить из ямы отчаяния, подобрала бы нужные слова. Но Бог отправил на помощь меня.

А позавчера я понял, что Веля изменила ко мне своё отношение. Она такие взгляды кидала, когда из ванной вышел, что меня жаром окатило. Но опять побоялся спугнуть. Стоял, прислушивался к её касаниям. Могла ведь просто мазью намазать и всё, но её пальцы по моей шее затем прошлись. Легко, невесомо. А затем она издала рваный вздох и натурально сбежала. Я всё понял, но всё же решил ещё немного подождать. По сути, Сергей её изнасиловал. Она рассказала об этом вскользь, но всё было предельно ясно. Возможно, Велин побег от меня связан именно с этим. Она просто боится интимных отношений с мужчиной.

Но всё-таки не смог устоять, когда увидел на Велиных губах взбитые сливки. В мозгах помутилось, и я поддался порыву. Не ожидал подобной отдачи от неё. Такая хрупкая, тоненькая… Кожа белая и будто изнутри светится. Бабочка или снежинка. Тронь неосторожно и навредишь. Как можно проявлять грубость с такой девушкой? Её хочется касаться предельно осторожно, нежно, как будто гладишь лепесток цветка. И пахнет от Вели цветами. Медовыми, летними, пьянящими. Шёлковый водопад волос по спине рассыпается, ещё сильнее оттеняя белизну кожи. Зарываюсь в них пальцами, целую прядки, подрагивающие веки, плечики, грудь, запястья. Она стонет нежно и выгибается, стремясь теснее ко мне прижаться.

— Моя маленькая. Никому не отдам. Никому не позволю боль причинить. Люблю тебя, моя Веля.

Знаю, что девушка очень переживает по поводу дочери. Что она не моя. Но это всё глупости. Если любишь женщину, то и ребёнка воспринимаешь, как неотъемлемую её часть. Я уже начинаю воспринимать Лесю своей. И она моя, чёрт возьми! Эта тварь не заслуживает такого подарка и права называться отцом! Где бы, его не носило, лучше ему не появляться в нашей жизни. Сжимаю кулаки в безмолвной злобе.

Так, в своих мыслях и добираюсь до деревни. Сразу иду разыскивать Мишку. Пацан дома. Встречает меня радостной улыбкой.

— Это не моя мамка! — шепчет доверительно. Сегодня утром приходил дядя Саша и сказал, что во дворе собачонка чёрная крутилась. Он её и поймал, как я сказал. А потом прибегал дядя Гриша и сказал, что у него жена пропала. Проснулся, а её дома нет. Не бывает таких совпадений!

— Понятно. Где мужики?

— Оба у дяди Саши дома.

— Веди, — улыбаюсь.

Мужики выглядят перепуганными. Такие здоровенные сельские работяги, а в глазах страх.

— Там она, — махает рукой Александр, ведя в летнюю кухню. — В доме побоялся держать.

Посреди комнаты вижу большой металлический таз, придавленный наковальней. Оттуда доносится жалобный скулёж.

— А если бы задохнулась? — смотрю на таз, не решаясь выпускать собаку.

— Я что, дурной совсем? Там дырка есть с другой стороны.

— А-а-а. Ладно, приступим. Возможно, помощь ваша понадобится.

Мужики переглядываются. Видно, что их оторопь берёт, но стараются храбриться и виду не подавать. Выгоняю Мишку на улицу. Пацан крайне разочарован. Но тут дело посерьёзней шуликунов. Некогда ещё и на него отвлекаться. Снимаем с мужиками наковальню, по моему знаку они скидывают таз, а я тут же на собаку металлическую цепь накидываю. Шепчу слова заклинания, и перед нами вместо чёрной мохнатой шавки горбатая старуха появляется. Шипит, плюётся, руки сморщенные ко мне тянет. Мужики истово крестятся. Ну да — ну да.

— Пусти, — шипит гадина, пытаясь меня за грудки схватить.

— Ещё чего, — пытаюсь спокойно говорить, но внутри трясёт всего.

— Молодой ты ещё, — смеётся гадким скрипучим смехом. — Кишка тонка со мной тягаться.

— Это мы ещё посмотрим.

Снова шепчу заговор. Бабку скрючивает, но ненадолго. Сильная зараза. Она делает рывок и вцепляется мне в плечи. Мерзкое лицо близко-близко. От бабки смердит тленом. Фу-фу-фу, бяка, бяка! Отодвинься от меня! Пытаюсь её руки отодрать от себя, но вцепилась эта страхотка крепко. В лицо ей заговор шепчу. Она воет и пытается укусить, скалясь во все свои жёлтые кривые зубы.

— Сладенький, молоденький, — тянет, причмокивая. Меня перекашивает. Ну, что за мерзость? И откуда ты вылезла мымра косоглазая?

— Мужики, чего в пол вросли? Оттащите эту фигню от меня! Иначе за сохранность твоей жены, — смотрю выразительно на Григория, — не отвечаю!

Он тут же бросается на помощь. Вдвоём еле-еле оттаскивают старуху, и я, наконец, могу солью её обсыпать.

Вештица начинает выть как раненный зверь.

— Пусти!

— Отпущу, если пообещаешь людям не вредить.

С этой гадостью только договориться можно. Иначе никак.

Вой продолжается. Вештица пытается вырваться, таская нас, троих здоровых мужчин по всей кухне. Я продолжаю читать заклинание.

— Ладно! — вопит, закатывая глаза и булькая. — Я согласна!

— Клянись, что в навь отправишься!

— Клянусь!

Скидываю цепь. Старуху ломает, мужики бледнеют на глазах. Хоть бы в обморок не грохнулись. Потом её тело рябью идёт, заволакивается туманом, и на пол оседает обычная женщина.

— Катенька! — кидается к ней Григорий, подхватывая на руки. Женщина без сознания. — С ней всё нормально будет?

Киваю и даю амулет защитный. Вытираю испарину. Вымотала меня эта дрянь знатно. Ноги дрожат, того и гляди, подломятся. Добреду до кромки леса, а там камушком переноса воспользуюсь. Пока мечтал как можно скорее оказаться рядом с Велей, ко мне Мишаня подскочил.

— Дядь Яр. Там в Комаровке у маминой подружки беда. Тоже что-то неладное. Вы туда не сходите? И где ваша жена?

— Дома жена. Нездоровится ей. Вчера много сил потратила. Телефон есть у маминой подруги?

— Конечно, сейчас у мамки спрошу и вам принесу. Сходите?

— Схожу, — улыбаюсь устало.

— Вы ведь не собиратель фольклора, — прищуривается пацан. — И жена у вас ведьма. Вы, наверное, тоже колдун?

— Можно и так сказать, — смеюсь. — Иди за номером, а то я еле на ногах стою.

— Ага. Одна нога здесь, другая там! — и пацан кинулся домой. Присел во дворе на лавочку, рассматривая руки. Они дрожали от слабости. Да, резерв надо расширять. Говорил батя, что я сильный, но не прокачиваю каналы. Отмахивался только, считая, что неважно это. Теперь понимаю, чем займусь в ближайшее время.

Глава 31

Велеслава

Яр появился дома уже затемно. Бледный, измотанный.

— Ярик! — кидаюсь к нему, чтобы помочь раздеться. — Ну, как?

— Нормально. Выгнал и обещание взял, как ты и учила.

— Это хорошо, — приглаживаю ему взъерошенные волосы. — Иди к столу. Я соус сделала. В русской печи! Мне Федька помогал. Вкуснятина такая! Кстати, мы с Федюней полдома убрали, пока тебя ждали.

— От этого я его сильней любить не стану, — бурчит Ярик, моя руки. — Несколько раз этому мелкому упырю мир предлагал…

Кормлю парня, и мы вместе идём в спальню.

— Я в душ, — говорит Яр, скидывая на ходу вещи. — Завтра в Комаровку надо сходить. Там тоже какая-то дрянь вылезла. Мне телефон пострадавшей дали. Расспросим что к чему. А пока ты будешь выискивать способы уничтожения, я домой наведаюсь. Вещи нужны кое-какие, да и в Академию надо заскочить. У меня экзамены…

— Хорошо. А можешь для меня телефон такой, как у тебя взять, чтобы я маме могла звонить?

— Конечно, Вель. Возьму.

К Ярику с обнимашками не лезу. Вижу, как он вымотан. Едва головой подушки касается, сразу отключается. Всю ночь во сне стонет. Понимаю, что тяжко ему было с Вештицей, но мне не пожаловался. Мой защитник!

Утром с помощью камня отправляемся в Комаровку. Деревенька не намного больше Лотошников. Нас ждут. Ярик заранее созвонился с пострадавшей.

— Что у вас стряслось? — окидываю взглядом полную невысокую женщину.

— Проходите в дом, — машет она рукой, приглашая следовать за ней. — Холодно на улице. — Меня Валентиной зовут.

— Ярослав, Велеслава, — представились по очереди.

— Какие имена красивые. Древние, — улыбнулась хозяйка. — Вы присаживайтесь. Чай будете?