Адаптация. Семя. Книга 1 - Юрий Мироненко

Что показалось мне подозрительным: в полях людей не увидел, в деревне на улице никого нет, даже скота не видно. Они тут что, все лодыри и так же, как я, ненавидят домашних животных?! А как тогда растёт то, что растёт в поле? Кто-то и как-то должен же за этим ухаживать? Откуда они берут белковые продукты? Это в современности человек может позволить себе роскошь вегетарианства, веганства и прочие поглощающие растительность гадости. Но когда нет роскоши в еде, то без мяса никуда, да и не могут они знать про все эти микро-, макронутриенты и прочее. По крайней мере я пока что не наблюдал такого развития их общества. Ведь любой технологический прогресс неизбежно отражается на образе жизни простых людей. Могут быть, правда, исключения, например: если социум находится в сильно кастовом строе, тогда эти технологии будут только там, где разрешено кем-то сверху, а все прочие ни сном, ни духом про них.

Чем больше приближался к таверне (не знаю, как они тут называются), тем отчётливей становилась слышна приглушённая пьяная песня (скорее, мелодично подобный ор), которую кричат несколько уже содранных, грубых глоток солдат. Слов было совершенно не разобрать, возможно, они вообще пели на неизвестном для меня языке? Кстати, тот факт, что я понимаю речь местного населения, меня удивил ещё в прошлый раз, когда я показался около похожей забегаловки.

- Эй! Добрый путник, позволь задать тебе несколько вопросов, - прозвучал сзади громкий, скрипучий, старческий, но энергичный, голос. Остановившись около самой двери, я развернулся и увидел человека в старой потрёпанной одежде, почти такой же, во что были одеты Крон и Зер. Седые коротко стриженные волосы с проплешиной на макушке, седая потрёпанная жиденькая бородка с усами, лоб покрыт старческими морщинами, а брови падают на глаза, нос картошкой - эдакий сельский священник. «Ему бы ещё рясу, и вообще полная идентичность была бы» - усмехнулся про себя.

Он кашлянул, видимо, вежливо напоминая мне, что был задан вопрос.

- Здравствуйте. Конечно, - с улыбкой дружелюбно ответил я, уже полностью развернувшись к нему.

В следующий миг меня буквально припечатало к земле. На тело навалилась такая тяжесть, что стоять не было сил - словно гравитация вмиг увеличилась на несколько порядков. Валяясь на земле, с трудом дышал - из горла вместо ровного дыхания вырывался хрип - всё, что я мог делать, вертеть глазами и мысленно посылать Аське мысль, что не надо бежать мне на помощь, а то огребёт. Уверен, она почувствовала смену моего состояния.

Непонятный старик подошёл твёрдым и спорым шагом ко мне, наклонился и певуче проговорил:

- Тохаа иисе коорн свазааш ностраа, - тон был слегка озлобленным, - Аашь воо рогаа? - последнее явно было вопросом, видимо, интонации тоже были важной частью неизвестного мне языка и их применение совпадало с моим представлением (ну, или я заблуждаюсь и навыдумывал).

Он вздохнул, выражая вселенскую усталость.

- Пойдём, беститульный, туда тебе лучше не входить, - кивнув головой на дверь, он поднялся и медленно, уже старческой походкой, пошёл к дороге. В этот же момент тяжесть пропала, а я продолжал ошеломлённо смотреть в спину непонятного недосвященника.

Почти дойдя до главной дороги, он остановился, наполовину развернулся в мою сторону и, приподняв одну бровь, изобразил на лице вопросительное поторапливание.

Ну, может он и на мои вопросы ответит, а не только будет их задавать? А?

Глава 10

Вот как после такого знакомства с человеком получится не довериться ему и не проследовать за ним? Я подумал точно так же и пошёл вместе со стариком.

На моё удивление, он привёл нас в ту самую странную и загадочную для меня башню с прозрачным шаром сверху. Ранее проходя мимо неё, я смотрел только на подозрительно похожую на виденную мной кладку, а вот на менее подозрительные окна с решётками и массивную деревянную дверь внимания не обратил. Они немного выбивались из общей атмосферы, будто кто-то сначала возвёл строение для одной задачи, а потом другой «довёл до своего ума» - модернизировав его так, как посчитал нужным. В основании башня была метров десять диаметром, внутри всё, кроме каменной лестницы, было сделано из дерева – видимо, внешняя стена - единственное, что выполняло несущую функцию.

Сразу за деревянной толстенной дверью находилась небольшая комнатка с винтовой каменной лестницей, которая уходила вверх, ступенями сливаясь с внешней стеной. С другой стороны её огораживала деревянная стена с металлическим поручнем. Судя по виду каменных ступеней, они делались одновременно с башней. В этом же помещении была ещё одна дверь, на которой висел солидный на вид навесной замок.

Старик, не оборачиваясь, уверенно пошёл вверх по ступенькам.

Знаете, я, конечно, жил на девятом этаже, но ведь у нас был лифт! Старый монстр ни разу не остановился и, поднимаясь, держал такой темп, что когда мы вышли в просторное помещение, я задыхался, а он и бровью не повёл! Вот что значит каждый день ходить по такой лестнице и наверняка не по одному разу! Хотя, возможно, дело тут вовсе не в этом, мы ведь не совсем в обычном мире - я всё никак не могу привыкнуть к этому. И накануне этот седой и дряхлый на вид мужичок с бородкой пригвоздил меня к земле, как мушку мухобойкой.

Лестничный проём, из которого мы поднялись, огорожен стальными перилами. В левой половине комнаты ряды полок с книгами, свитками, бумагами и прочими вещами с письменами, названия которых мне неведомы. В центре ещё одна винтовая лестница, только уже металлическая, упирающаяся в закрытый деревянный люк в потолке. В правой части - стол, кровать и довольно широкое зарешеченное окно с мутноватыми стёклами в раме. Деревянная кровать аккуратно застелена. За столом стоит резной деревянный стул с мягким тканевым, окрашенным в коричневый сиденьем и такой же спинкой. На столе стоит потушенная свеча, в рабочем беспорядке раскиданы старые и не очень бумаги, полу пустая (или полная?) чернильница и потрёпанное писчее перо. По центру лежит закрытая книга с твёрдой обложкой, обтянутой выделанной кожей, окрашенной в бордовый цвет. На ней бросается в глаза какой-то контурный рисунок золотистого цвета, выполненный тиснением, что занимает треть обложки. Нечто похожее на герб, или символическое обозначение чего-то конкретного.

Видно, что это место работы и одновременно отдыха для человека. Что здесь он проводит чуть ли не всю свою жизнь. Вся эта комната сильно удивляет, ведь она