Судьба горца - Ханна Хауэлл

– Значит, у могущественного лэрда Донкойла нет другого занятия, кроме как следить за старухой? – огрызнулась она.

– Ты виновна в тяжком преступлении, Гризель, – сказал Балфур. – Тебе бы следовало быть более смиренной и выказывать раскаяние.

– Раскаяние? – Она сплюнула и улыбнулась так злобно, что мужчины поспешно отступили подальше. – Мне не о чем сожалеть.

– Ты предала свой клан, свою семью и покрыла свое имя таким позором, что от этого пятна твоя родня может и не отмыться.

– Мне наплевать на них. Они всю жизнь пахали на тебя и твою семью. Когда я рассказала, как твой отец меня унизил, и умоляла их драться за мою честь, они отказались. Пусть спасают себя сами, как это делаю я.

– Ты не спасла себя, дуреха, – сказал Джеймс, – а лишь затянула петлю на шее. И все потому, что мужчина, разок переспав с тобой, решил больше этого не делать? Ты занимала достойное место среди нас, а задумала ударить ножом в спину?

– Достойное место? – рассмеялась Гризель. Смех был горьким, резким, жутким. – Ты имеешь в виду место, которое наш славный лэрд предоставил своей шлюшке? – Она улыбнулась, когда Балфур угрожающе шагнул к ней, крепко сжимая кулаки и борясь с желанием ударить. – Так почетно бросаться лечить любую заразу в Донкойле, вытирать носы и зады захворавшим? Единственная выгода от этой отвратительной тяжелой работы - возможность подобраться к твоему отцу, Балфур. Да, вы, дураки, доверили мне его жизнь и позволили сделать все, что я хотела.

– Ты его убила?! - пораженно прошептал Балфур.

– Да, прямо под твоим носом. За несколько дней я постепенно выкачала из ублюдка кровь, пока ее попросту не осталось. А теперь я отдала его драгоценного бастарда злейшему врагу.

Она постаралась выпрямиться, когда Балфур вытащил меч.

– Нет, - сказал Джеймс, крепко ухватив Балфура за руку с оружием и не позволяя ударить. – Она хочет, чтобы ты ее убил. Такая быстрая и чистая смерть от меча предпочтительнее виселицы.

– Она убила моего отца. Я думал, то была Божья воля или, того хуже, результат неправильного лечения. А она просто убила его! – Балфур глубоко вздохнул и вложил меч в ножны. – И мы все находились рядом, когда она это делала. – Он повернулся к Гризель спиной, не зная, сколько еще сможет справляться с порывом убить, если будет видеть и слышать ее. – Не могу выносить ее присутствия. Я поговорю с ее родней, как только успокоюсь и начну мыслить здраво. Отведите ее в Донкойл и заприте, – приказал он и ушел, не дожидаясь, пока его люди начнут исполнять приказ.

По пути в замок Балфур пытался успокоиться. Ему нужно владеть собой, когда он будет рассказывать родне Гризель о совершенных ею злодеяниях и во время суда над ней. Он не сможет сделать ни того ни другого, если будет охваче гневом. Даже зная, что клан не осудит его за ярость, Балфур понимал: лучше предстать перед ними спокойным, в здравом уме и ясной памяти, особенно потому, что Гризель ожидает смертный приговор. И, сдержав праведный гнев, он заслужит большее уважение.

Вернувшись в Донкойл, он пошел прямо в комнату Мэлди. Балфур надеялся, что она там, ведь терпения искать ее у него не осталось. Он желал видеть ее немедленно. Его инстинкты кричали, что только Мэлди сможет помочь ему взять верх над чувствами. Балфура озадачивало, что женщина, так легко вызывающая безрассудную страсть, могла помочь ему обрести здравый смысл, и он никак не мог избавиться от этого ощущения.

Мэлди проснулась, когда дверь в комнату неожиданно распахнулась, а потом захлопнулась. Она села и увидела Балфура. Выражение его лица сразу же вызвало в ней растерянность и тревогу. Это была странная смесь горя и бешеного гнева. На мгновение она испугалась, что сама вызвала его ярость, но потом страх отступил. Балфур отсутствовал недолго, так что никак не мог узнать ни единого из ее многочисленных секретов. Он преследовал старую целительницу, а значит, тем таинственным человеком в плаще и в самом деле была она, и у Балфура появились доказательства ее злодеяний. Мэлди почувствовала облегчение, так как оказалась права, и в то же время сочувствовала Балфуру, который не заслужил такого предательства.

– Мне очень жаль, Балфур, - тихо сказала Мэлди и, когда он присел на кровать, взяла его крепко сжатый кулак в свою руку.

– Почему? – Он вздохнул, провел пальцами по волосам, а потом потер шею. – Ты же не ошиблась.

– Я так и думала. А сожалею о том, что тебе пришлось узнать горький вкус измены. Ты ничем не заслужил подобного отношения.

Балфур поднес ее руку к губам и поцеловал ладонь.

– Я с благодарностью принимаю твое сочувствие, хотя сейчас мне нужно вовсе не это. - Он робко улыбнулся, увидев, как широко распахнулись ее глаза. – Я знаю, это не очень лестно, но мне кажется, что занятие любовью поможет мне прояснить мысли.

Она рассмеялась и потянула его на кровать.

– Я понимаю. Сначала появляется страсть и вытесняет из головы все мысли, а потом, когда все чувства возвращаются, тело успокаивается. И это просто идеальное время, чтобы поразмыслить. – Она поцеловала его в губы. – Только надеюсь, это не станет единственной причиной посещения моей постели, а то я стану чем-то вроде ночного горшка.

- Этого никогда не случится.

Мэлди, промолчав, жадно ответила на поцелуй. Балфур давал такие клятвы, уверенный, что знает ее. И возможно, открыв для себя правду, он больше не вернется к ней. Балфур почувствует себя преданным, а о его отношении к предательству Мэлди уже узнала по тому, с каким видом он появился в комнате. Мысль о том, что скоро он выгонит ее из своей постели, а то и вовсе из своей жизни, заставила ее с жадностью принимать его ласки.

Он раздевал ее, а Мэлди в это время поспешно стягивала одежду с него. Когда их кожа наконец соприкоснулась, девушка задрожала от наслаждения. И хотя он все еще испытывал гнев, на его отношении к ней это никак не сказалось. Мэлди усмотрела в этом вызов и захотела зажечь в нем такую жаркую, всесильную, бушующую страсть, которая сожгла бы всю его ярость, пусть даже на некоторое время. А еще Мэлди надеялась унять боль, вызванную предательством.

Балфур удивленно заворчал, когда Мэлди толкнула его на спину и прижалась своим гибким телом. Он и слова вымолвить не успел, как она начала ласкать и целовать его тело. Мужчина стиснул зубы, стараясь не произнести ни слова из опасения, что она остановится. Мэлди покрывала его грудь нежными, неторопливыми поцелуями, иногда дразня кожу языком. Он запустил пальцы в ее густые волосы и постарался как можно дольше обуздывать усиливающуюся страсть, чтобы посмотреть, на что еще осмелится Мэлди.

Балфур едва смог совладать с собой, когда Мэлди принялась ласкать его более сокровенно: сначала маленькой нежной ручкой, а потом и языком. Он дрожал, стараясь сдерживаться, чтобы насладиться ее любовью в полной мере. Когда девушка взяла его в рот, он застонал от дарованного ею огромного удовольствия. Совсем скоро Балфур понял, что должен остановить Мэлди, и приподнял ее повыше. Он помог ей опуститься на его плоть. Она окружила его своим жаром, отчего мужчина стал задыхаться. Балфур прижал ее к себе и страстно целовал, пока она подводила их обоих к желанному блаженству. Когда Мэлди обмякла в его объятиях, он крепко сжал ее, чувствуя себя, как ни странно, живым и одновременно слабым, как младенец.