Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер

На этот раз им даже не понадобился сейджин!

Конечно, они точно не вывешивают огромный баннер с надписью «Мы конвой с пленными!» — размышлял он.

И все же он позволил себе прийти по крайней мере к одному интуитивному выводу. В отчете Гектора было ясно сказано, что по меньшей мере три галеона королевского доларского флота сопровождали где-то пару легковооруженных транспортных галеонов. (На самом деле он знал, что их было четыре, но КЕВ «Сент-Килман» находился слишком далеко за кормой, чтобы он мог его разглядеть.) Учитывая время, Сармуту казалось допустимым сделать вывод, что транспорты могли — могли — перевозить пленных, захваченных в Кауджу-Нэрроуз, в Зион. Он спокойно дал понять Лэтику и сэру Брустейру Абату еще до отплытия с острова Тэлизмен, что надеялся столкнуться с чем-то подобным, но он также предупредил их обоих, что шансы на успешный перехват были не выше, чем умеренные. Теперь, когда «Снэпдрэгон» доложил о них, он позаботился о том, чтобы каждый человек на борту каждого корабля под его командованием знал, что он надеется, что их цели перевозили этих пленных.

Никогда бы не сказал им, что он точно знал это… или что он так же точно знал, где находились эти транспорты в любой данный момент за последние семь с половиной дней.

Его лицо окаменело, без тени улыбки, когда он подумал о том, что еще показали ему снарки.

Отец Андир Брохило, младший священник-шулерит, назначенный на «Тракьюлент» присматривать за заключенными, упакованными в его трюм, был полон решимости доставить их по назначению и подвергнуть Наказанию, но он не был склонен проявлять к ним больше жестокости, чем это было необходимо. Он даже разрешал им ежедневно выходить на палубу для упражнений — только по пятеро за раз и прикованными друг к другу, но все равно на палубе. Однако отец Тимити Мейкин, находившийся на борту «Продигэл лэс», был совсем другого сорта. Личный фаворит Абсалана Хармича, доларского интенданта, он обладал садистской жилкой и был готов дать волю чувствам. По большей части он ограничивался мелкими жестокостями, тесным и вечным заключением, случайными избиениями и психологическими пытками, но только потому, что Хармич лично предупредил его, чтобы он избегал смертельных случаев при транспортировке. Предыдущая партия еретиков потеряла слишком многих из-за истощения по пути из Гората в Зион, и Жаспар Клинтан хотел получить как можно больше кандидатов для Наказания. Без сомнения, он с нетерпением ждал грандиозного аутодафе с сотнями еретиков, которые будут сожжены за свои грехи, как способ убедить столицу Церкви в том, что джихад в самом разгаре, независимо от того, что эти прикрепленные к стенам Зиона лживые листовки могут утверждать о катастрофических неудачах в полевых условиях.

Сармут подозревал, что, если бы не ограничения, наложенные Хармичем, Мейкин убил бы по меньшей мере треть из них за время путешествия в две тысячи семьсот миль до залива Эрех.

И если он думает, что есть шанс на их спасение, он сделает все, что в его силах, чтобы убедиться, что мы спасем как можно меньше из них, — мрачно подумал барон.

«Дестини» сменил курс, направившись на юго-запад. Еще восемнадцать галеонов имперского чарисийского флота последовали за ним, готовые к бою, с заряженными и подготовленными орудиями, не показывая ни единого проблеска света, кроме их затененных кормовых фонарей… и крошечного огонька единственной сигары, которая была одной из привилегий ранга. Сэр Данкин Йерли затянулся сигарой, отклонился на пятки и стал ждать.

— Капитан на палубе!

Лейтенант Трумин Вирнин, третий лейтенант КЕВ «Сент-Андру», повернулся и быстро вытянулся по стойке смирно, когда на палубе появился капитан Курно. Курно был спокойным, методичным человеком, из тех, кто не чувствовал себя обязанным тратить свое время на то, чтобы заглядывать через плечо своим подчиненным. Для него не было необычно пройтись по палубе перед сном, но это не было и его привычкой.

— Капитан, — поприветствовал его Вирнин, коснувшись рукой груди.

— Трумин.

Курно кивнул в знак признательности за любезность, затем откинул голову назад, глядя на смутно различимые мачты и рангоут. Было трудно разглядеть выражение его лица в неверном свете, отбрасываемом освещенной картой компаса нактоуза и просачивающемся через окно в крыше его каюты, чтобы осветить его лицо снизу, но он казался… задумчивым, — подумал Вирнин. Лейтенант начал спрашивать его, есть ли у него какие-нибудь инструкции, но капитан не стал вступать в разговор. Если у него и были какие-то приказы, он передаст их, когда будет готов. Тем временем Вирнин вернул свое внимание к своим часовым.

Капитан подошел к наветренной стороне кормовой палубы. Он был не очень высоким человеком, и ему пришлось приподняться на цыпочки, чтобы заглянуть за фальшборт. Он смотрел в ночь почти минуту, затем расправил плечи и вернулся к штурвалу. Он посмотрел на светящуюся карту компаса, еще раз оглядел палубу и кивнул Вирнину.

— Держи их в напряжении, Трумин, — сказал он.

— Конечно, сэр. — Вирнин изо всех сил старался скрыть удивление в своем ответе, но Курно фыркнул и коротко улыбнулся.

— Не знаю ничего такого, чего не знали бы вы, мастер Вирнин, — сказал он, на мгновение положив руку на плечо молодого человека. — Просто… чувствую зуд, который не могу унять. Возможно, это пустяки, но держи их в напряжении.

— Да, сэр.

Курно еще раз кивнул ему, сжал его плечо и вернулся вниз.

— Капитан!

Робейр Лэтик