Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Родившись красивым, со временем Мограбин сделался столь же ужасным, как его душа, которой уже больше ста пятидесяти лет. Его человеческая внешность — всего лишь видимость, он с невероятной легкостью принимает всевозможные обличья, и только глаза порой выдают негодяя.
Вот, царевна, теперь ты знаешь, в руки какого отвратительного чудовища попала, и, надо полагать, он еще покажет тебе свой истинный нрав. Однако я верю в твою звезду, твое мужество и прошу тебя отомстить за всех.
РАССКАЗ О ЛЮБВИ МОГРАБИНА И ДОЧЕРИ ЕГИПЕТСКОГО ЦАРЯ АУХЕТЫ-ИЛЬ-КАХАКИБ
Окончание
— Тут Кардаш прервался на мгновенье, а потом в мельчайших подробностях объяснил, как одолеть колдовские чары Мограбина, если мне посчастливится найти помощников.
Он просил поскорее отпустить его, но я хотела, чтобы он разъяснил мне еще одну непонятную вещь: почему, будучи столь осведомленным, он строил из себя дурачка и отчего назвался чужим именем.
«Царевна, — отвечал джинн, — я был в ужасе, когда понял, что попал под заклятие ученицы Никии, твоей наставницы, что в прошлом была дочерью царя Азербайджана, а теперь стала рабыней Мограбина. Если бы она узнала меня и сообщила своему хозяину, что благодаря случаю я вырвался из заточения, тот сделал бы всё, дабы опять завладеть мною и подвергнуть новому, еще более ужасному наказанию, лишь бы я никогда не выдал секреты его матери и его собственные тайны. Ты читала колдовские книги, и по воле случая твой взгляд остановился на моем знаке. Ты вписала его в круг и произнесла заклинание, потребовав, чтобы дух, связанный с этим знаком, явился перед тобой. Мне пришлось подчиниться, но, дабы избежать грозившей мне опасности, я назвался именем самого глупого на свете джинна, именем Катхети, который ползает по земле и стряпает сны для тех, кому собственная память и воображение их не посылают. Я так хорошо изображал дурака, что Никия, которой ты обо мне рассказала, поверила в мою глупость. В то время вы составляли букеты, и твоя наставница сочла, что мне можно доверить сбор цветов для тебя при условии, что я не стану ничего рвать по своему усмотрению… Эта несчастная причинила тебе много зла. Вспомни венок, который ты отдала Мограбину, и гирлянду, что он повязал тебе на шею, а потом отобрал. Эти заколдованные предметы роковым образом связывают тебя с ним, ты несомненно еще увидишь их и тогда узнаешь, для чего он их использует».
«Но, Кардаш, — попросила я, — не мог бы ты избавить меня от этих грозных чар?»
«Нет, царевна, потому что мне не дано предвидеть, как поступит наш жестокий враг. Что до заклятий, охраняющих это место, а также владения Мограбина и его матери близ Хареная, то я научу тебя, как их снять. Проси меня дважды повторять тебе всё, что покажется трудным для запоминания, бойся забыть или исказить хотя бы слово, иначе не миновать беды».
И Кардаш поведал мне обо всех секретах этого дворца и окружающей его долины, а также о тайнах заколдованных земель близ Хареная. Каждая подробность заставляла меня содрогаться, ибо чары, о которых говорил Кардаш, были достойны наместника князя тьмы. Наконец я набралась смелости и задала последний вопрос: о сновидении, которое меня так потрясло и оскорбило.
«Ты не спала, — отвечал Кардаш. — Мограбин перенес тебя в подводные пещеры Дом-Даниэля. Ты видела Асмодея, одного из могущественных приспешников Кокопелисоба, и собрание чародеев, которое именно так и происходит, когда луна на ущербе. Он пытался приобщить тебя к их гнусным нравам и очень надеялся, что они придутся тебе по душе».
Кардаш говорил долго, и всё это время я слушала его стоя, так что ноги мои начали уже подкашиваться.
«Ты устала, царевна, — заметил джинн, — но наберись мужества. За нами следят сто тысяч соглядатаев, которые всё видят, но ничего не слышат, ибо круг, начерченный тобою, не пропускает ни звука. Рабы и сообщники Мограбина донесут на тебя, и я бы погиб, если бы мое спасение не было в твоих руках. Тебе нужно только громко произнести одно заклинание. Скажи: „Духи, рабы великого Мухаммада! Те, что заставили Кардаша прийти сюда, перенесите этого раба к ногам всесильных слуг великого Сулеймана“. Когда я буду уже далеко, сотри этот круг и сломай свою волшебную палочку, потому что ее всё равно у тебя отнимут».
Не колеблясь, я сделала всё так, как посоветовал Кардаш. То же облако, что бросило джинна к моим ногам, унесло его, а я начала стирать нарисованные мною круги, сломала свою палочку и вернулась в спальню, снова и снова повторяя первую строку Корана, которая придавала мне сил и уверенности.
Возможно, мое воображение слишком разыгралось, но, пока я шла, мне всё время слышался шепот, будто кто-то проклинал меня и богохульствовал. Не раздеваясь, ибо мне противно было звать кого-то на помощь, я бросилась на кровать. Я пыталась воззвать к Богу и Его Пророку от всего моего наполненного болью и горечью сердца, но мучительная мысль о моем отступничестве давила на меня и словно низвергала в пропасть. Я лежала неподвижно, не смея ни взглянуть на небо, ни воздеть к нему руки. Вскоре ночной мрак объял меня, и никогда в жизни он не казался мне столь жутким. Тишина, царившая вокруг, лишь усиливала мой ужас. Казалось, сама природа оставила меня наедине с моими страхами, сожалениями и угрызениями. С той жуткой ночи мне пришлось много страдать, но никогда больше мне не было так страшно. Наконец рассвело, мне стало чуть легче, душа моя немного воспряла при виде освещенных солнцем предметов. Однако потом я с ужасом поняла, что вся эта роскошь и богатство способствовали совращению многих несчастных. Мне захотелось прикоснуться ко всему, что я видела, своей волшебной палочкой и превратить спальню в спрятанную от дневного света гробницу, а кровать — в гроб и тем самым бросить вызов моему мучителю, не дав ему насладиться местью.
Я приподнялась и тут же вспомнила, что сломала свою палочку. Отчаяние охватило меня, но тут я поняла, что когда-нибудь тайны, доверенные мне Кардашем, помогут небу и земле в том, чтобы отомстить и уничтожить чудовище.
«Не бойся
