Весенние заморозки (СИ) - Александр Хомяков

-Боги Звездного пика... - пробормотал Эрик. - если бы я знал, кому я отдал власть над нашим народом...

-Той, кому эта власть по плечу! - возвысила голос Аэлевит, и голос этот был четким и звонким, словно и не пила она ни глотка. - Той, что не согнется! Не сдастся! Не станет ныть!

-Это ты-то не сдалась? Посмотри на себя в зеркало.

-Я смотрела, - спокойно и ровно сказала Аэлевит. - То, что я вижу в зеркале, страшно мне и противно. Я это существо вымою и заставлю протрезветь - завтра же, Эрик. А вот когда наконец протрезвеешь ты, не знает никто во всем свете.

-Я трезв, - он понял, что Аэлевит продолжает ту же песню, что завел сегодня днем Таивис. - и хватит учить меня жить. Скажи лучше, что произошло с моей женой.

-А почему бы тебе не спросить Галдора?

-Ты же обещала взять на себя груз моей судьбы!

Аэлевит едва слышно вздохнула.

-Я и несу его, Эрик. Но за ответом на свой вопрос ты отправишься к Галдору на Последний рубеж.

Вот так - лаской или таской, но из города его таки выставят. Эрик уже понял, что и сам не хочет оставаться в Скейре.

-Ты все-таки мне солгала, Аэлевит.

-Я сказала тебе правду. Эрви и сейчас с тобой. Вместе и только вместе - так напророчил вам Уивер.

-Это иносказание. В памяти моей она жива, но даже лица ее я вспомнить не могу.

-Никакого иносказания, Эрик.

-Но...

-К Галдору! - вскрикнула прорицательница. - На Последний рубеж! Выметайся прочь из Скейра!

Прочь так прочь. Ночью его за ворота не выпустили, и Эрик провел еще одну ночь на скамейке в одном из скверов в центре города. За ночь его два раза будили прохожие, предлагали перебраться под крышу. Эрик вежливо отказывался и переворачивался на другой бок. Скамейка, конечно, удобством не отличалась, но вокруг нее по крайней мере не было людей, лица которых Эрику опостылели.

Весь Скейр ему опостылел. Как будто вместе с Мальтори и его наемниками ушел из города всякий оптимизм и вера в завтрашний день. Лица горожан, всплывавшие из утреннего тумана, были угрюмы и тревожны, а встречавшиеся ему солдаты, похоже, пользовались бритвой не чаще самого Эрика. Все было каким-то скользким, подгнившим и неряшливым. Не верилось, что этот город способен выдержать осаду - не то что бой дать. И тем не менее, Скейр к бою готовился.

Эрик решил возвращаться на север тем же путем, что и приехал в столицу - через восточные ворота, от которых начинался Веггарский тракт. Этот же путь выбрали и многочисленные отряды защитников Скейра, повыползавшие из всех щелей, как тараканы. Злые, отчаявшиеся и небритые, они тем не менее держали строй, и ни одной щели в этом строе не осталось Эрику, чтобы проскочить через арку ворот. Он ждал, пока проедут бесчисленные всадники его народа, пока выступит из города фаланга, готовая тут же занять оборону и прикрыть выступление остального войска. Следом за фалангой шли эйторийские рыцари, и Таивис, словно ожидая, что увидит здесь Эрика, покинул свое место в строю в сопровождении двух рыцарей помоложе и вьючной лошади.

-Мои парни проводят тебя до Катасты.

Эрик посмотрел на него и понял, что спорить с рыцарями бессмысленно. Все равно ведь проводят, и не оторвется он от них на своем неторопливом скакуне.

-А не пошел бы ты к Амунусу на скалу, эйторий, со своей помощью и заботой?

-И тебе доброго пути, князь Эриох, - Таивис, не улыбнувшись даже, отсалютовал ему пикой и вернулся в строй, утекавший в каменный проем ворот стальной громыхающей рекой.

Двое молодых рыцарей выжидающе смотрели на Эрика.

-Проедут ваши - тогда и выдвинемся, - бросил он навязанным ему сопровождающим. - Подождете немного, не заржавеете.

За рыцарями ехала Аэлевит со свитой военачальников и посыльных. Над ее кольчужным воротником золотом сияла волна густых волос. Она тоже заметила Эрика, едва заметно кивнула ему и отвернулась. Только круги под глазами выдавали сегодня ее беспробудное пьянство в последние дни. Люди под стенами и в окнах домов не замечали этих кругов и приветствовали герцогиню арденов нестройными криками.

Дождавшись, пока проедет кортеж Аэлевит, Эрик двинул коня следом. Рыцари громыхали слева и справа от него, вьючная лошадь трусила следом.

За воротами войска ускоряли шаг и разворачивались в боевые порядки - похоже, что по заранее оговоренной схеме. Севернее было видно, как разгораются частокол и палатки ближайшего кассорийского лагеря.

-За мной! - Эрик пришпорил коня и поскакал в строну зеленевших на востоке деревьев в долине Катасты. Он взял направление левее тракта и сильно южнее боевых порядков защитников, чтобы как можно скорее выбраться из столпотворения под стенами и не угодить в самую гущу боя. Время от времени придерживая жеребца, в котором проснулись былые силы, он дожидался, пока рыцари нагонят его на своих тяжеловозах, и приподнимался в стременах, сверяясь с положением на поле боя. Пока все шло неплохо - не ожидавшие, что защитники Скейра выступят из города с восточной стороны, кассорийцы не держали здесь почти никаких войск, а те, что стояли ближе всего к восточным воротам, теперь бросали свои лагеря и спешно отступали севернее, сохраняя, впрочем, полный порядок в строю. Аэлевит сегодня придется здорово потрудиться, чтобы битва закончилась в ее пользу. Кассорийцы - не мальчики для битья. Шесть веков назад этот народ опрокинул империю арденов.

Оглянувшись назад, он заметил белый вымпел над строем фаланги, медленно ползущим вперед. Справа от нее выстроились клином несколько тысяч эйторийских рыцарей, а отряды арденской легкой кавалерии наводнили чуть ли не всю равнину, подгоняя отступающих врагов и не давая им закрепиться на одном месте. Из ворот тем временем выходили лучники и пехотинцы-эйтории с двуручными секирами, чьи плащи искрились под солнцем, словно куча драгоценных камней. Не видно было лишь моряков из Мигронта и отрядов из Сатлонда и южной Сиккарты, но Эрик не далее как вчера видел их в гавани грузящимися на драккары. Что бы ни придумала Аэлевит для кассорийцев, без своей доли сюрпризов они не останутся.

Едва заметное волнение, охватившее Эрика, напомнило ему, что всю свою жизнь мечтал он вести армию своего народа в бой. Второй раз уже видит он воочию, как арденской фалангой командует златовласая прорицательница, и все еще не может успокоиться, что судьба так жестоко с ним обошлась. Может, и не успокоится никогда, несмотря на принятые решения, взятые обязательства и наследство Ровенда, от которого он отрекся.

Рыцари еле поспевали за ним, но не ворчали и не жаловались. Лишь когда под копытами жеребца начало хлюпать, Эрик сбавил ход. Звуки битвы удалялись, но тише не становились - сражение набирало обороты.