Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III - Дэн Абнетт

Одна руна лежала лицом вниз, с ней это случалось постоянно. Как бы ни бросал руны Русс, Медведь ни разу не показал себя.

— По крайней мере, одно я читаю верно, — задумчиво произнес Русс. — Мы выкованы из одного металла.

Гери посмотрела золотистыми немигающими глазами на повелителя. Русс поднялся на колени, вытянул огромные руки, чувствуя игру мускул, скучающих по весу Мьёлнара. Затем владыка Волков замер и прислушался. Тяжело стучали сердца.

Никаких звуков, за исключением неровного дыхания волков и шипения углей на фоне постоянного скрежета колоссальных двигателей, влекущих «Храфнкель» через изгибы и туннели туманности Алаксес.

— Дальше в глубины, — прошептал Русс, зная, куда направляется флот.

Значит, он мог вернуться. Снова взять командование в свои руки, забрав его у Гунна, который умел только вести войну по старинке, и чью душу постепенно прибирала холодная хватка Моркаи. Другие будут рады возвращению повелителя. Их глаза снова засияют, ведь к ним вернется Волчий Король, и наверняка у него будут ответы. Ход войны снова изменится, и Волки снова станут хозяевами собственной судьбы, внушающими ужас убийцами.

Они были ими так долго: рассказывая друг другу истории, создавая ауру непобедимости, принимая мантию исключительности. Некоторое время она защищала их. Они стали теми, в кого верили. Какое-то время они соответствовали принципам невозможного. Русс позволял им, разделяя славу и наблюдая за тем, как галактика учится от них ужасу.

Он мог вернуться. Рано или поздно ему придется.

Фреки снова зарычал, демонстрируя пренебрежение. Гери сохраняла молчание.

Леман Русс, примарх VI Легиона, медленно потянулся за рунами.

Гунн добрался до своих покоев на вершине командного шпиля «Рагнарока» позже, чем рассчитывал. Ему все действовало на нервы, раздражая, провоцируя вспышки гнева, который усиливал его возможности, когда того позволял ход войны. И теперь этот гнев был бесполезен, запертый внутри железной гробницы его звездолета, неспособный найти свое выражение там, где ему было место — на поле битвы. Где враг будет в пределах досягаемости болтера или клинка, будет достаточно близко, чтобы почувствовать его запах.

Теперь в очередной раз потрепанные Волки снова отступали, уходя дальше в неизвестность. И этот позор не давал ярлу покоя. Во время атаки погибло двадцать кораблей, включая ударный крейсер «Рунический клинок», а абордажным партиям удалось привести только семь. Еще три корабля было потеряно при отступлении, они не смогли поддерживать ход и стали добычей следовавших по пятам охотников Альфа-Легиона. Очередной корабль угодил в кислотные газовые облака во время разворота и с мучительной медлительностью был затянут в перемалывающее металл ядро облаков. Главные силы флота уцелели, хотя снова получили повреждения, и теперь им приходилось поддерживать поврежденными двигателями полную скорость, несмотря на то, что ведущие в сердце скопления маршруты становились все уже и опаснее.

«Чертов Хан», — подумал Гунн.

Во время первого сражения Белые Шрамы были в зоне досягаемости и наверняка знали о трудностях, с которыми столкнулся VI Легион. По-прежнему не было ясно, почему они решили не приходить на помощь — неужели они тоже предали Всеотца? Такую вероятность представить было несложно. Возможно, именно это сломало решимость Русса. До отказа Хана примарх оставался самим собой, после — его внутренне пламя погасло.

Гунн врезал кулаком по замку двери, и железная панель скользнула в сторону. Его каюта была такой же, как и прочие на «Рагнароке» — едва освещенной, насыщенной запахом угольного пепла и полированного металла, скупо украшенной почерневшим от возраста деревом и железной мебелью.

Внутри ждали двое Волков — его заместитель Скрир Неторопливый Удар, острое лицо которого с сеткой шрамов обрамляли длинные дреды, и Эсир, чья аугметическая челюсть отливала металлом в полумраке.

Другие фигуры мерцали гололитическими образами, передаваемыми с их кораблей, та как использование межкорабельных судов на такой скорости становилось безумно опасным даже для фенрисийских экипажей. Впереди остальных в светящейся светло-зеленой пелене стоял задумчивый Огвай.

Лорд Гунн вошел в круг.

— Итак, — сказал он. — Снова поражение и бегство.

Никто не ответил. Безмолвие было проклятьем само по себе. Бегство. Нет хуже слова.

— И где же он? С кем-нибудь разговаривал?

Огвай устало покачал головой. «Нидхоггур» побывал в самой гуще битвы, и на его нижних уровнях все еще пылали пожары.

«Теперь мы все злобные псы у стола».

— Так что нам делать? — спросил Гунн. — Он не выслушает меня.

— Он знает, что ты скажешь, — отозвался Огвай.

— Ждем, — сказал Скрир. Прозвище «Неторопливый Удар» являлось примером язвительности Волков — воин был быстрейшим клинком в своей Великой роте и в ходе обоих абордажей убил девятнадцать Альфа-легионеров. — Он совещается с годи, ищет путь вюрда.

— Он примарх, — пробормотал Эсир.

— И что с того? Я присягнул своим клиноком не чтецу рун, — сказал Гунн. — Я видел, как он сражался на Сорокопуте, и тот был Волчьим Королем.

— Ни один из нас не остался прежним, — заметил Огвай. — Таким, каким был на Сорокопуте.

— Мы можем все вернуть. Он должен сражаться, а не хандрить на «Храфнкеле».

Эсир встревожился, как и некоторые другие. У каждого были свои сомнения, но Русс все еще оставался повелителем Легиона.

— Так, что ты предлагаешь, Гуннар? — спросил Огвай. — Просто поскулить, чтобы тебе полегчало, или тебе есть что сказать?

Гунн медлил. Предательство так сильно распространилось по всему Империуму, что мельчайший намек на неповиновение казался опасным. По правде говоря, ярл не знал, чего хотел, кроме того, чтобы вернулись прежние времена: Русс с пламенем в сердце и проклинающий врагов с пеной на устах, и он сам подле своего господина, старый щитоносец, делающий то, для чего их создали.

Гунн попытался понять, что чувствовали другие, на что они будут готовы пойти, как склонить их на свою сторону. К тому же он знал, что слабо годился на эту роль — он был воином, собирателем черепов, а не дипломатом.

— Мы не можем бегать вечно, — сказал он, придерживаясь известной всем истины. — У нас нет карты туманности — туннели будут смыкаться и нам придется развернуться. Наступит расплата, и мы не можем потерпеть неудачу в третий раз. Мы должны найти выход.

В голосе послышалась нотка отчаяния. Он слышал ее, но не смог подавить.

— Выход будет.

Несколько голов кивнули. По воксу раздался низкий одобрительный рокот в сочетании с гортанным рычанием.

— А Волчий Король? — спросил Огвай.

Гунн твердо взглянул на него.

— Легион важнее примарха, — сказал он, ненавидя произнесенные слова, но не желая отказываться от них. — Возможно, именно этому нас учит здесь судьба.

Плененный «Йота Малефелос» шел с остальным флотом через извилистые проходы. Теперь захваченный корабль сопровождали корветы в цветах Космических Волков. В последние минуты перед тем, как отход стал всеобщим, на фрегат село несколько транспортных судов с кэрлами, сформировавшими костяк экипажа. Стая Бьорна методично прошла по всему кораблю: убивая оставшихся старших слуг Альфа-Легиона, запирая смертных среднего звена в камерах, прежде чем их можно будет оценить, и заставляя низших чинов и сервиторов выполнять свои обязанности. Оснащенные сенсорами команды проверили каждую палубу, ища мины-ловушки и обезвреживая все, что хоть отдаленно выглядело подозрительным.

А из-за того, что это был корабль Альфа-Легиона, здесь все было подозрительным, поэтому проверялось снова и снова.

Бьорн оставался на командном мостике, наблюдая за поспешным ремонтом поврежденных во время штурма систем управления. Еще многое нужно было сделать. Навигатор заперся внутри противовзрывного отсека на вершине самого верхнего шпиля корабля, и им вскоре придется найти способ пробиться внутрь без фатального ущерба для варп-возможностей фрегата. Каждая когитаторная система защищалась несколькими уровнями кодирования, из-за чего любая операция, за исключением самых базовых действий, крайне осложнялась. Все, что они могли сделать в данный момент — это на скорую руку исправить повреждения, выследить остатки экипажа и удерживать корабль на курсе.

Бьорн взглянул на экран авгура средней дальности, светившийся слева от командного трона. Отметки преследователей из Альфа-Легиона упрямо маячили сразу за пределами дальности огня лэнсов, ни разу не замедлившись. Их настойчивость впечатляла.

Не в первый раз он ловил себя на мысли о том, какие приказы получили Змеи. Поддерживал ли Альфарий связь с Магнусом? Стал ли Хан вслед за ним предателем? Немало примархов настолько ненавидели Волков, что поддержали бы их истребление. Наверняка, Ангрон. Возможно, Лоргар. Лев? Существовал ничтожный шанс, что он участвовал в этом, но его честь наверняка бы потребовала открытого объявления войны.