Мой ангел злой, моя любовь… - Марина Струк

— Позволь мне самому переговорить с твоей тетушкой и моими родными о предстоящем венчании, — сказал он, когда они прощались этим утром. И Анна даже вздохнула с облегчением, что не ей предстоит сообщать о решении, что все будет уже оговорено, и ей останется лишь подтвердить собственное намерение стать женой.

В вестибюле дома, таком прохладном после наполненного солнечными жаркими лучами парка, Анну встретил Пафнутий Иванович, на ее удивление. Она тотчас заподозрила неладное, когда тот сделал знак лакею, сопровождающему Анну, не проводить ту в покои тетушки, а отвести ее совсем в ином направлении.

— Вас к себе просят Алевтина Афанасьевна, барышня, — проговорил он, и страх Анны, чуть было улегшийся за время пути к дому, снова вспыхнул огнем внутри, обжег неприятным предвкушением. — Велели привести тотчас, как придете по зову тетушки вашей, — а потом добавил уже тише, чтобы слышала только Анна. — Лучше бы вам пойти, барышня…

Разве оставалось Анне иное, чем с тяжелым сердцем направиться вслед за лакеем в салон, где ожидала ее прихода мать Андрея?

Окна в салон были распахнуты настежь, впуская в комнату легкий ветерок, которому, правда, едва ли по силам будет вскоре прогнать намечающуюся жару солнечного дня. Алевтина Афанасьевна сидела на оттоманке, накрыв ноги легким полотном широкой шали. Возле нее с книгой в руках на низкой скамеечке расположилась одна из девок, одетая в муслиновое платье (судя по всему одно из старых платьев Софи). Другие, в платьях попроще, были заняты своими привычными обязанностями в тишине покоя барыни — работали над вышивкой, которую Алевтина Афанасьевна обещала для местной церкви ко дню святой Троицы, или плели кружева.

Кроме девок Анна с тревогой заметила и свою petite cousine, сидящую в кресле поблизости от Алевтины Афанасьевны, и тут же вспомнился недавний разговор в спальне флигеля, когда Катиш вдруг переменилась в своей обычной молчаливости и скромности. И то, чему свидетелем Катиш была тем военным летом…

Опасны люди, хранящие вашу самую страшную тайну. Опасны, потому что никогда не сможешь предугадать — не решат ли они нанести удар неожиданно и решительно.

— Madam, — Анна присела в уважительном книксене, отмечая при этом, что Алевтина Афанасьевна даже выражения лица не переменила при ее появлении, только кивнула коротко, принимая приветствие. А после погнала всех прочь одним движением руки с коротким: «Вон!»

Анна успела только подумать, что, видимо, Катиш останется при разговоре, что намечался ныне между ней и мадам Олениной, но та вдруг повернулась к petite cousine и тихо проговорила:

— Ступайте и вы к себе, милая.

Короткий и отчетливый приказ, которого Катиш никогда бы не ослушалась, потому как можно грациознее и величавее поднялась со своего места и удалилась из комнаты короткими степенными шажками, которыми и должна была ступать истинная барышня.

Алевтина Афанасьевна некоторое время молчала, прекрасно зная, что напряженное ожидание действует на нервы стоящей перед ней Анны, что самообладание, с которым та вошла в эту комнату, постепенно по капле утекает из нее. И только когда заметила, что Анна чересчур сжала руки, пытаясь унять волнение, начала разговор, устремив взор от великолепия парковой зелени за окном на свою собеседницу:

— Полагаю, вы догадываетесь о теме беседы, для которой я просила вас прийти. И полагаю, вам превосходно известны мои мысли на сей счет. Особенно в свете событий минувших дней.

Тут последовала пауза, во время которой у Анны даже голова закружилась от страха. Одно дело, когда о твоем проступке, о твоем падении известно тому, в ком ты уверена. Совсем иное, когда тайное становится явным другому человеку. А уж будущей belle-mere тем паче.

Что делать, мелькало в голове Анны в тот миг. Повиниться за содеянное? Оправдываться? Сослаться на слабость перед врагом, который занял дом? Или на слабость собственного тела? А может, отпираться? Или вовсе промолчать?

— Я не буду скрывать, что во мне нет особой склонности к вашей кандидатуре в качестве невестки, — Анна изо всех сил пыталась не отвести взгляда от лица Алевтины Афанасьевны, столь схожего и в то же время такого отличного от знакомых черт ее сестры. И дело даже было не в оспинках, следах былой болезни, которые остались на лице матери Андрея и которые были так заметны даже под слоем пудры, что покрывала кожу. И не в следах времени, которые не пощадили женщину и избороздили ее лицо мелкими, но глубокими морщинками у глаз и у рта.

Дело было в выражении глаз и линии губ. Марья Афанасьевна пусть и выглядела строгой и величавой барыней, но в ее облике не было даже маленькой части спесивости и горделивой заносчивости, с которой держала себя Алевтина Афанасьевна с окружающими. Особенно ныне, когда ее положение резко повысилось в связи с изменением статуса сына.

— Во мне нет к вам приязни. Равнодушие, которое следовало бы питать в вашем случае, исчезло после того, как вы подвергли унижению моего сына. И пусть он забыл… пусть простил вам его — мужчины всегда отличались излишней слабостью перед женщиной, но я — так и знайте! — я вам никогда его не прощу! Фамилия Олениных довольно знатна для подобного! Предки наши службу несли еще при Петре Алексеевиче, прародителе Его Императорского Величества! И пусть мой сын был недостаточно ровен вам по положению денежному, но по знатности….

Алевтина Афанасьевна перевела дух, собираясь с мыслями, чувствуя, что, поддавшись нежданно нахлынувшим эмоциям, потеряла нить разговора, который планировала вести изначально. Пусть она и не могла повлиять на выбор сына, пусть все уже решено. Но вот не указать той, которая когда-то отвергла ее сына, причем, отвергла крайне неприятным и унизительным способом, на ее нынешнее положение — бесприданницы с единственным багажом из толков, да еще и с неясностью существования младенца в ее жизни — Алевтина Афанасьевна просто не могла. Пусть знает, насколько благороден ее сын, решивший взять в жены эту девицу, пусть понимает, чем она обязана ему, Андрею…

И даже опешила несколько, когда Анна вдруг прервала ход ее мыслей своей гордой репликой. Спина ее была выпрямлена, а голос тверд, но только Анна знала, чего ей стоит нынешняя смелость, и как дрожат ее ладони, которые она сомкнула за спиной, пряча те от пытливого взгляда будущей belle-mere.

— Смею вам заметить, madam, что в моих жилах течет не менее значимая кровь! Туманины так же ходили подле Михаила Федоровича Романова, а также держались его семьи, невзирая на все, что бы ни творилось в те лихие дни.

Анна всего лишь хотела подчеркнуть, что ее род не менее знатен, чем род Олениных, но невольно лишь раздразнила гнев Алевтины Афанасьевны, непривыкшей к возражениям.