Рассеченный мир - Алексей Владимирович Егоров

– Зачем так?

– Для обороны, думаю.

В городе у подошвы дворцового холма наверняка проживало много недовольных. Бунты не редкость и в нынешние, относительно благостные времена.

Большинство коридоров оставались заваленными, никто их не расчищал. Виал заметил следы тех, кто пытался проникнуть глубже. Наверняка надеялся поживиться, как некогда сам гирцийский навклер. Людям едва ли удалось сдвинуть обломки; подобное удается самой земле в союзе со временем.

Виал замечал изменения с тех пор, как он тут побывал. Или ему только чудилось. Следы свежих обрушений. Сбоку от входа была стена в желтой штукатурке, украшенная растительным орнаментом. Теперь вместо нее обломки кирпича, перемешанного с желтым песком. На этом субстрате росли синие цветочки. Тут им благодатно – достаточно света, задерживается влага и не беспокоит ветер.

Камни начали нагреваться под лучами солнца. В развалинах раздавался треск, от которого вздрагивали и бывший раб, и предводитель пиратов. Лишь Виал был спокоен:

– Обычное явление, холодные камни нагреваются и трескаются.

– Уверен? – Китор оглядывался в поисках источника звука.

Разве он надеялся найти тут процессию из духов древних, что вышли его встретить?

– Еще бы! Я не зря сказал, что древним нет дела до нас. Это место проклято не ими, не богами.

Сама земля и море, что теперь наперегонки разрушают острова, стали проклятьем.

– Пойдем глубже, если не передумал осматриваться.

Китор не хотел показывать страх, кивнул и пошел в центральный коридор. Он все так же возглавлял процессию, как и надлежит вожаку.

Анфилады комнат в разной степени сохранности. Десяток мозаик – крохи от того, что видел Виал. Лишь геометрические орнаменты, что скручивались в змеиный узел, уползая под груду обломков. Фресок еще меньше. Штукатурка окончательно развалилась. Некоторые осколки еще можно сложить в картинку, но кусочки были слишком хрупкими, чтобы их забирать с собой.

Найдя знакомое место, Виал задержал товарищей и разгреб песок. Там под слоем обнаружилось единственное, что выглядело как ценность – фреска с какой-то птичкой.

– Это мне удалось обнаружить тогда, – Виал махнул рукой. – Самая ценная находка.

– Ты ее оставил. Благородный поступок.

– Оставь. Ничего благородного. Как бы я ее смог сохранить?

Тогда Виал ее оставил, надеясь, что это принесет пользу. И вот правда – он смог удивить ладена, что вез его домой. Гирциец не имел привычки разбрасываться ресурсами. Бездна и без его помощи доберется до рисунка.

Китор тоже не осмелился отковырять фреску. Он лишь погладил ее, думая о древних, их потомках. По представлению ладенов, как впрочем и гирцийцев, они были потомками древнего народа, пришедшего с севера.

Город на островах мог быть созданием тех самых пришельцев с севера. Или был их колонией в период рассвета. Но золотой век миновал. Потомкам приходится жить в веке железа.

– Сохрани ее, – шепотом попросил Китор.

– Я так и собирался.

Виал скрыл рисунок песком, насыпал даже больше. К сожалению, это вряд ли удержит рисованную птичку на стене, задерживая ее стремление в небо.

Завалы преграждали путь, приходилось перебираться через насыпи, подлазить под опасно накренившимися колоннами. Некоторые стены стояли как пьяные, держась лишь каким-то чудом.

Дворец и в лучшие годы выглядел весьма необычно. Изогнутые комнаты из нынешнего времени и запутанные коридоры из прошлого.

Спутники опасались, что они заблудятся. Виал успокоил их. Ведь внешние стены дворца обрушились, крыши тоже нет. Они не потеряются в хитросплетениях комнат, солнце всегда на виду. Выйдут не через центральный вход, так через другой.

Можно блуждать, пока не надоест.

Китор оказался на редкость упорным человеком. Виал даже в молодые годы не забирался так глубоко. До середины дворца все равно добраться нет возможности. Все этажи обрушились. В центре дворец наверняка имел несколько уровней.

– Не пройти, нам не развеять тумана, окутавшего тайны его, – вздохнул Китор, поглаживая камни.

Мощная преграда. И строители не сделают кладки прочнее. Острые углы сцепляли обломки, а штукатурка, размоченная дождями, становилась новым раствором.

– Не печалься, эти тайны принадлежат древним, не нам.

– Мы – потомки, наш долг восстановить хоть крохи того, что было ими сотворено!

– Или оставить их в покое.

Древние жили в золотом веке, но ведь это их действия привели к тому, что потомки живут в худшие времена. Так стоит ли поднимать из могил худшее, что сотворили предки? Не лучше ли созидать новое.

– Но если ты так хочешь, – добавил Виал, – приведи товарищей, чтобы разобрали завал. Только потом, на обратном пути. Я спешу на родину.

– Смеешься.

– Нет, я понимаю тебя, но мы ограничены инструментами, которыми владеем.

– Я мог бы намекнуть на богатства, что лежат за завалом, – улыбнулся Китор, – но это не откроет всех тайн.

– Вот потому лучше оставь легенду о сокровищах потомкам, – Виал положил руку на плечо ладена, – нам лучше вернуться.

Добычей стало несколько невзрачных камешков. Лишь знатоки могли увидеть в них ценность – в трещинах уцелела краска. Мозаичные кусочки Виал собирал так, чтобы все это барахло отдать потом Китору.

Как и думали, все же заблудились. Виал возглавил шествие, держа направление на шум моря. Выйдут либо с севера, либо с юга, а там сориентируются.

Завалы уменьшались, что указывало на приближение к краю хребта. Большинство стен и комнат дворца обрушились в пропасть. Та же судьба, что у нижнего города. Ветер довершил разгром – зимние дожди смыли большую часть мусора, обнажив огромные плиты пола. Комнаты были почти свободны от мусора, оставляя открытые пространства. Лишь трещины напоминали о том, что чужаки находятся в развалинах.

– Хм, как тут стало свободно, – удивился Виал.

Он не узнавал этих комнат, но примерно представлял, где они располагаются. Одна обрывалась в пропасть – слишком узкий карниз, чтобы пройти. Русло селевого потока начиналось от середины комнаты, двигаясь прямиком в пропасть. Обломки были равномерно разбросаны по склону.

Ветер ворвался в открытую комнату, чуть ли не душа чужаков.

Люди не покинули опасное место, завороженные видом открывшимся под полом. Там был коридор, использовавшийся, предположительно, прислугой. В стенках торчали мощные трубы из глины