Эпидемия. Начало конца - Стив Альтен

«Зарази будущих переносчиков».

Женщина кашлянула, прикрыв рот руками. Теперь на обеих ладонях было немного мокроты. Словно невзначай, Мэри прикоснулась к французскому делегату, когда проходила мимо его стола. На представителей Англии и Дании чихнула. Кашлянула в направлении представителей Бразилии и Болгарии. По другому проходу она направилась к столу арабов, восседавших в темных деловых костюмах. На табличке значилось, что это иракская делегация.

Тем временем место за трибуной занял иранский мулла. Его речь переводили на десятки языков мира.

— Уважаемое собрание! Я приехал сюда с надеждой предотвратить конфликт, который может привести к еще одной войне. Я взываю к Генеральной Ассамблее, так как знаю, что Совет Безопасности подкуплен оккупантами, уже захватившими Афганистан и Ирак…

Мэри тронула за плечо иракского делегата, который направлялся на отведенное ему место.

— Извините! Где сидит иранская делегация?

Живой труп скользнул взглядом по ее округлому животу и указал рукой на пустой стол.

Женщина разволновалась. У нее участилось сердцебиение.

«Смиренные унаследуют землю, а не муллы».

Быстрым шагом она покинула зал и направилась к столику, за которым сидела офицер службы безопасности ООН.

— Извините. Я опоздала на встречу с иранской делегацией. Где я могу их найти?

Женщина за столом просмотрела список, зажатый в папке-планшете, и сказала:

— Четыреста пятнадцатая комната, — она указала рукой в нужном направлении. — Поднимитесь на лифте на четвертый этаж.

— Спасибо.

Мэри быстрым шагом прошла по коридору. Она кашлянула и выплюнула на руку густой комочек мокроты. Проверив его на наличие крови, вытерла ладонь о жакет своего костюма. У лифта она нажала кнопку «Вверх».

Часы живой биологической бомбы продолжали тикать…

Медицинский центр для ветеранов

Ист-Сайд, Манхэттен

09:13

Ли Нельсон вела двух высокопоставленных чиновников и их охрану по коридору к палате номер 27, моля Бога о том, чтобы свидетельства утреннего бейсбольного побоища уже были убраны.

Посещение новым министром обороны медицинского центра для ветеранов было продиктовано отнюдь не желанием позировать перед камерами. Пока президент Когело готовил обращение к членам ООН, которое, как он надеялся, поможет обуздать воинственные настроения и не довести до войны с Ираном, Бертран де Борн начал рекламную компанию по привлечению молодых американцев к службе в вооруженных силах, финансируемую из частных фондов.

Две вялотекущие войны требовали изменения общественного мнения об армии. Вместе с ведущей нью-йоркской рекламной фирмой де Борн хотел показать массам раненого ветерана как представителя новой национальной элиты, чьи финансовые потребности полностью удовлетворены, охрана здоровья гарантирована, а будущее его семьи безоблачно. Как говорится, под звездно-полосатым флагом можно продать и навоз, выдав его за утонченные духи. Главное, подобрать подходящего парня для рекламы.

Догнав изящную брюнетку, де Борн взял ее под локоток. Тыльная сторона его ладони как бы невзначай коснулась правого полушария груди Ли.

— Никаких паралитиков и раковых больных, доктор. Идеальный кандидат должен быть хорош собой и быть представителем среднего класса. Предпочтительнее белый богобоязненный христианин. Что же касается ран, то они должны быть заметны, но не вызывать отвращения. Мне не нужны раненные в голову или слепые.

Ли скрипнула с досады зубами и отстранила руку настырного министра обороны.

— Мне поручили показать вам раненых ветеранов. Кого вы выберете для своей рекламной кампании, не моя забота.

— А как насчет ясности ума? — присоединилась к беседе Шеридан Эрнстмайер.

— Я не знаю, — задумавшись на мгновение, ответил де Борн. — А вы, подполковник, кажется, эксперт в этом вопросе? Что вы думаете?

Подполковник Филипп Ардженти — высокопоставленный американский офицер, посвященный в сан священника, — с Библией в одной руке и автоматом в другой должен был завоевать доверие как тех, кто на своей шкуре ощутил последствия экономического спада в стране, так и патриотично настроенных южан из глубинки, — всех тех, кто вывешивает американский флаг на своем доме и считает службу в армии наивысшим проявлением патриотизма. Именно поэтому де Борн выбрал его возглавить новую рекламную кампанию по привлечению новобранцев.

— Ясность ума, конечно, желательна, — ответил подполковник, — но мы и так справимся, господин министр. Мы его подготовим так, что все пройдет гладко.

Ли Нельсон вошла в палату № 27 первой, и ее встретили аплодисментами и приветственным свистом. Немного смутившись, она отпихнула ногой погнутое подкладное судно, которым недавно играли, искренне надеясь, что парни немного успокоились.

— Благодарю, друзья! — сказала она. — Вы оказали честь бедной девочке из Западной Вирджинии. Но, к вашему сведению, мой дедушка учил меня кастрировать боровов, поэтому знайте меру… А сейчас я представлю вам особого гостя нашего госпиталя. Перед вами — новый министр обороны Бертран де Борн. Поприветствуем его!

Не обращая внимания на жидкие аплодисменты, седовласый подвижный человек прошелся по проходу между кроватями. Он вежливо кивал головой и пожимал протянутые ему руки, а его глаза внимательно разглядывали ветеранов.

«Латинос… Латинос… Черный… Этот белый, но вид неважнецкий… Паралич четырех конечностей. Не подходит… Этот белый, но худой как жердь. Должно быть, держится только на лекарствах…»

Раздражение де Борна росло. Он напоминал Ли фанатичного заводчика, который ищет охотничью собаку в стае пуделей и такс. Шеридан Эрнстмайер схватила его за руку и едва заметно кивнула головой в направлении последней кровати слева. Шторка была полуприкрыта, но в просвет можно было разглядеть неподвижно лежащего на больничной койке афроамериканца. По виду лет сорок, возможно, офицер с парализованными ногами.

— Не то, Шерри. Сама посмотри.

— Не он, Берт, а санитар.

Мужчина был одет в белую футболку, халат и брюки из хлопчатобумажной ткани. Белый. Тридцать лет с небольшим. Длинные темные волосы собраны на затылке в хвост. На подбородке ямочка. Рост — шесть футов четыре дюйма. Атлетическое телосложение. Вес — около двухсот фунтов. Санитар менял постель больному. Осторожно перевернув паралитика на бок правой рукой, он использовал культю левой руки в качестве опоры для тела. В глаза бросалась его предупредительность и бережность в обращении с раненым товарищем.

— Доктор Нельсон! А этот санитар, он тоже ветеран? — поинтересовался де Борн.

— Вы о Шепе?

— Шепе?

— Я имела в виду Патрика Шеперда. Да, сэр, он четырежды бывал в Ираке, но я не думаю…

— Он идеально подходит… Как раз то, что мы ищем. Подполковник Ардженти! А вы что думаете?

— Мужчина атлетически сложен. Очевидно, прежде он занимался спортом. Предупредителен со своими товарищами. Думаю, он нам подойдет, господин министр.

Шеридан бросила на де Борна многозначительный взгляд.

Ли попыталась увести министра обороны в сторону.

— Сэр! Есть кое-что, что вам следовало бы знать о сержанте, прежде чем…

— Дело сделано, доктор, — сказал де Борн. — Пусть сержант придет в ваш кабинет минут через десять. Мисс Эрнстмайер! Проследите за тем, чтобы доктор Нельсон переслала нам по электронной почте его личное дело.

Де Борн взглянул на часы.

До встречи оставалось еще несколько часов.

— Подполковник! Давайте выйдем… перекурим…

09:26

— …Это не иранская армада вошла в Персидский залив. Это не «Хезболла» открыла свои военные базы в Ираке и Афганистане. Во всем повинен Сатана. Это он несет ответственность за назревающий конфликт… Даже здесь, в этом зале, я чувствую его зловонное дыхание. Я предупреждаю Сатану: мусульманский мир не позволит тебе поработить Исламскую Республику Иран. Тебе не удастся украсть нашу нефть, как ты сделал это с нашими иракскими братьями. Мы будем сражаться…

Офицер службы безопасности приглушил звук телевизора. На экране глава Ирана зачитывал свою речь. Офицер взглянул на поддельное удостоверение Мэри Клипот и нажал на кнопку под столом. В четыреста пятнадцатой конференц-комнате раздался звонок.

— К вам посетитель из российского посольства, — сказал охранник.

Мэри сжала зубы, стараясь сдержать рвущийся из груди кашель.

В замке что-то щелкнуло, и дверь под номером 415 открылась. В проеме стоял иранский охранник.

— Говорите, — обратился он к Мэри.

— Я пришла с устным посланием от премьер-министра Путина к атташе Верховного лидера.