Дом, где исполняются мечты - Татьяна Алюшина

Инга тогда поражалась силе и упорству мамы. С какой уверенностью и настойчивостью, без паники, без сомнений она выхаживала Фенечку.

Мама всегда казалась Инге несколько поверхностной, несерьезной, как заигравшийся ребенок, не знавший ни в чем отказа. Она и не подозревала в ней такой душевной силы и даже умудрилась, не удержалась, высказала маме вслух свое удивление. А Ангелина Павловна ответила, спокойно улыбаясь:

— Знаешь, дочь, чтобы всю жизнь изображать недооцененный талант, точно оценивая свои способности, вечно играть вторые роли, выдерживать снисходительность и бряцание своими успехами других актеров, требуется иметь нечто непробиваемое внутри.

И Фенечка, уверенно идущая на поправку, на вопрос Инги ответила, удивившись:

— А разве ты не знала, что у Гели характер как кремень? Ты думаешь, я бы позволила себе шутить над ней бесконечно с подковыркой, если бы она была размазней? Да никогда! Геля из породы тех женщин, которые играют, пока есть зритель, готовый терпеть вечный театр, но если случается действительно что-то тяжелое, то тогда они становятся как скала, не победить!

— Ну, вот такие у них отношения. Своеобразные.

— Которые держат в тонусе не только Ангелину Павловну, но и всех вас, как я успел заметить, — поделился наблюдениями Стрельцов.

— Точно, — рассмеялась Инга.

— И тебе это нравится! — утвердил Игнат, рассматривая ее как-то по-особому.

— А то! — продолжала посмеиваться она. — Маркиза говорит, цитирую: «Инга, меня настораживает такая резкая перемена от буйствующей фигами всем девицы к житейской правильности. Не иначе, где-то в тебе черт притаился. Вот как выскочит, боюсь, полетим мы все клочками по закоулочкам!»

— А он притаился? — У Стрельцова аж глаза загорелись!

— А бог его знает! — сделав «загадочное» лицо, интригующе заявила она. — Ты как считаешь, можно орать металлику, сверкать ягодицами из клепаных шорт, а потом стать добропорядочной матроной?

— Верняк, притаился! — заверил серьезно Игнат. — Фенечка ваша не зря опасается, может и бабахнуть!

Они непринужденно баловались словами, Инге невероятно нравилось и дурачиться с ним, и откровенничать, но что-то такое… из иной «оперы» блеснуло у него в глазах, и она почему-то испугалась. Ну, не совсем испугалась — насторожилась в некой форме вопроса-ожидания. Что-то там из женского либидо и отзыва на невербальный мужской призыв. И она заторопилась отступить от начинавшей окутывать ее магии «мужчина-женщина».

— Ты прости, Игнат, можно спросить?

— При таком прологе мне следует опасаться вопроса? — уловил, считал ее «уход» Стрельцов.

— Я хотела узнать, почему вы разошлись с Мариной? Мне показалось, Маша обвиняет в вашем разводе больше ее?

— Да Маша всех обвиняет, — перешел на серьез Игнат, «отпуская» Ингу, — меня, мать, жизнь. Но, пожалуй, Марину больше, потому что она стала инициатором развода. Хотя если честно, то именно я, невольно, сделал все, чтобы мы разошлись.

— Я почему спрашиваю, — пояснила свою бестактность Инга. — У меня приблизительно такая же ситуация. У Федьки с отцом непростые отношения, даже скорее непримиримые. Я вот что думаю, Машина беременность не может быть результатом что-то доказать вам, в ущерб себе? Вроде излюбленного многими детьми: «Вот заболею, тогда пожалеете и плакать будете!»

— Уверен, что нет, — принялся размышлять вслух Игнат. — Мы сегодня с ней много и откровенно говорили, и я убедился, что ты была права, это как раз та история: «Ой, мы не знали, что так получится!» Мальчик, цитирую: «прикольный, классный, с ним весело», чего оказалось достаточно для секса, и контрацепция у них порвалась. Представляешь?

— Отчетливо! — И мягко коснулась непростой темы: — Жаль, что у Маши сложные отношения с матерью.

— Это потому, что они живут вместе. Жила бы Машка со мной, у нас были бы такие же скандалы. Мы видимся по выходным, да и то не каждым, но, когда вместе, свою порцию подростковых взбрыков я получаю.

— Так почему вы с Мариной все же развелись?

— Несовместимые разногласия, как говорят американцы о разводе.

И, не испытывая душевного дискомфорта или конфузливости, Стрельцов рассказал об их с Мариной отношениях, попутно неожиданно для себя осознав, что еще ни с кем и никогда не обсуждал этого: ни с друзьями, ни с отцом, ни с той же Мариной, ни даже с самим собой. Странно, не правда ли?

Странно устроена жизнь! Каким-то непонятным образом из-за большой личной проблемы он оказался здесь и теперь легко и спокойно откровенничает с женщиной, которую знает всего сутки. Чудны дела твои, господи!

С будущей женой Игнат познакомился, когда оканчивал аспирантуру и готовился к защите диссертации. Марина работала у них в институте лаборанткой. Стрельцов сразу обратил на девушку внимание — высокая, стройная блондинка с голубыми выразительными глазами, припухлым по-детски ротиком, румянцем на щеках — красавица девятнадцати годов.

Он подсел к ней за столик в институтском буфете в обеденный перерыв, прямолинейно знакомясь, без лишних сопутствующих в таких ситуациях ужимок. Себя, двадцатитрехлетнего тогда, он чувствовал оцененной, интересной мужской особью, немного бравировал своей востребованностью у женского пола и добротно так любовался собой. Полный пакетник молодого самца.

Да и Марина его самооценку лишь повысила, восторженно поглядывая на институтскую знаменитость, о которой с придыханием душевным перешептывались все женщины кафедры: от студенток до преподавательниц.

Ну, еще бы! В двадцать лет уже институтский диплом имел, аспирантуру досрочно оканчивает и, говорят, кандидатскую не заметит как защитит.

Любимый ученик декана, и спортсмен, и на гитаре играет-поет, да и симпати-и-ичный! А что еще девушкам молоденьким для обмирания надо — весь набор, даже с перебором, получите!

По сути, Игнат-то понимал, что ничем особо выдающимся не отличается от остальных. То, что раньше школу окончил, так это большое спасибо бабушке, которая занималась с ним тихими развивающими играми, благодаря чему легко и весело научила еще в пять лет читать, а потом и считать. И отцу спасибо, что вовремя заприметил тягу ребенка к познанию мира и поощрял, углублял предрасположенность характера, стремящегося обязательно докопаться до сути вещей. А то, что хобби, можно сказать, подготовило и направило к выбору профессии, так это повезло по жизни.

Ну, нравилось бы ему в детстве лепкой заниматься или наряды куклам шить, где бы он сейчас был и кем? Вот то-то. Повезло, одним словом.

А так человек обыкновенный.

Ничего подобного, разумеется, он Марине не объяснял, и не намекал даже, а ровно наоборот, пользовался с удовольствием сложившимся имиджем и утвердившимся мнением окружающих о нем, да еще всячески значимость свою чисто по-мужски подчеркивал.