Птица-пересмешник - Джеральд Даррелл

– Капитан Паппас,— медовым аристократическим голоском начала она,— ну вы же г'ек, истинный г'ек!

Капитан Паппас закатил свои крохотные черные глазки.

– Вы правы,— изрек он в ответ.— Да, я грека, истинный грека!

– Так не стыдно ли вам, как истинному г'еку, д'ать с меня т'и шку'ы за пе'евозку моих хо'ошеньких леди! Ну, как это, по-вашему, называется? азбой с большой до'оги!

– Вы требуете, чтобы я доставил вам партию проституток,— оскорбленным тоном сказал истинный грек.— Я требую надбавки!

Кармен вспыхнула. Ее щечки залились краской, но явно от гнева, а не от стыда.

– Да какие это п'оститутки, капитан Паппас,— возразила она, сохраняя в голосе аристократическую холодность, которая должна была добить капитана Паппаса.— П'аво же, они вовсе не п'оститутки!

– Ну,— невозмутимо сказал капитан Паппас,— если они не проститутки, то кто же тогда?

– Так, эско'т — девочки для п'елестных джентльменов,— сказала Кармен.

– А по-моему, как ни назови, проститутка — она и есть проститутка. Точнее говоря, проститутка — это профессия, шлюха — это характер, ну а стерва — это та, которую выгнали из веселого дома за стервозность,— завершил свои семантические изыскания капитан Паппас; очевидно, щадя женские уши, он не стал приводить более крепкий синоним.— Дело не в названии. Так что я настаиваю на прибавке за вредность!

– Не падайте так в моих глазах, капитан Паппас. Ведь п'о вас никто никогда не гово'ил, что вы мошенник. Вы хо'оший, доб'ый г'ек и должны же понимать, что бесчестье еще никого не ук'ашало. Вы вообще когда-нибудь слышали слово «скидка»?

– А то как же,— сказал капитан Паппас,— но за перевозку проституток, независимо от численности партии, таковая не предусматривается.

В зале снова воцарилась тишина. Капитан и Кармен глядели друг на друга, словно два борца, выжидающих удобного момента, чтобы свернуть противнику запястье и бросить его на ковер. Вдруг Кармен увидела краешком глаза вошедших Питера и Одри и завизжала от радости.

– Мисс Од'и! — воскликнула она.— Мисс Од'и! Какая п'елесть! Ну, доб'о пожаловать!

Она встала и выступила навстречу гостям, кланяясь и воркуя, словно голубы На лице ее одна за другой расцветали улыбки.

– Как я ада видеть вас здесь! — сказала она.— Сколько лет, сколько зим!

– Надеюсь, я вам не помешала, Кармен? — спросила Одри.— Я только хотела представить вам мистера Флокса.

– О, как я оча'ована, ей-богу, оча'ована,— сказала Кармен, протягивая пухлую ручку с поднятым вверх мизинцем.— Да нет, уве'яю вас, вы мне нисколько не мешаете! У нас тут деловой 'азгово' с капитаном Паппасом. Он г'озится заломить небывалый та'иф за пе'евозку новеньких хо'ошеньких девушек из Джака'ты.

– Как новеньких? — спросила Одри.— А куда же денутся старые?

– Они по-п'ежнему останутся п'и мне, но когда начнется ст'оительство аэ'одрома, мне пот'ебуются новые кад'ы. Сама понимаешь, будет столько офице'ов, б'авых мат'осов, отважных пилотов! А что нужно б'авым пилотам? Пе'вым делом конечно же хо'ошенькие девушки! Мои тепе'ешние кад'ы заняты по го'ло, у них сложилась постоянная клиенту'а. Так что с'очно нужно пополнение, а то скажут еще, что заведение «Мамаша Кэ'и и ее ку'очки» не сп'авляется с наг'узкой! Я в пе'вую голову блюду 'епутацию фи'мы! — сказала она и направилась к бару. Ее крохотные ступни так быстро семенили под покровом длинного платья, что казалось, она не шагала, а скользила.— Пожалуйста, напитки на т'оих, милый,— заказала она.— ‘ому со сливками для меня, а чего желает джентльмен? Чего-нибудь пок'епче?

– Да нет, нам с Питером два бокала пива,— сказала Одри.— Ей-богу, мы заскочили на минутку. И то только потому, что я показываю Питеру остров и хочу познакомить его с самыми уважаемыми здесь людьми.

– Ты п'ава, милая! — воскликнула Кармен, задирая нос и покрываясь румянцем от гордости.— Ни одна культу'ная п'ог'амма, ни одна экску'сия по ост'ову не будет полной без визита к нам. Ну что ж, мисте' Флокс, если вд'уг будет на се'дце тяжесть и холодно в г'уди, захаживайте к нам, мои оча'овашки 'азвеют вашу г'усть и печаль!

– Спасибо,— сказал Питер.— Буду иметь в виду.

Кармен осушила свой бокал.

– Ну, мне пора,— сказал капитан Паппас, допив свою кружку и вытерев пену с губ.

Кармен, не спуская с него глаз, что-то считала в уме.

– Куда же вы так ско'о, капитан? Выпейте еще к'ужечку пе'ед уходом. В конце концов, мы с вами ни до чего не догово'ились.

– Значит, так: тридцать фунтов с головы, и ни пенсом меньше,— отрубил капитан, шлепнув ладонью по столу.

– Десять, и ни пенсом больше,— возразила Кармен, также шлепая ладонью по столу.

– Двадцать восемь,— пошел на уступки капитан,— если гарантируете как минимум десять.

«О чем это они? — изумился про себя Питер.— Совсем как работорговцы в былое время!»

– Га'анти'ую десять. Но — двенадцать фунтов, и ни г'оша больше,— сказала Кармен.— Вам ведь не п'ид ется ко'мить их в до'оге. Каждая возьмет с собой еду на все в'емя пути.

– Кармен, последняя цена — двадцать пять,— твердо сказал Паппас.

– А почему вы не берете девушек зенкалиек? — поинтересовалась Одри.

– Да нет, конечно же, они оча'овашки,— сказала Кармен,— здо'овые, нежные, в самом соку, но вот с личной гигиеной — п'ямо беда! Потные подмышки, и все такое. П'аво, это только отпугивает клиенту'у. Они т'удолюбивы и п'илежны, этого у них нельзя отнять, но надо же иметь хоть какое-то понятие о чистоте. Вот только недавно мне п'ишлось 'ассчитать одну. П'иходит ко мне клиент и гово'ит: «Она такая лапочка, такая п'елесть, только зачем она мне всю подушку засмо'кала?» Жаль, конечно: такая п'елесть, такие к'асивые ог'омные глаза, но п'ишлось 'ассчитать, никуда не денешься. Что я, виновата, что у моих клиентов столь чувствительная нату'а? П'иходится с этим считаться п'и 'аз'аботке планов на будущее.

Между тем капитан Паппас допивал очередную кружку. Вид у него был торжествующий.

– Ну ладно! Ни твое, ни мое. Пусть будет двадцать фунтов, но ни пенсом меньше,— сказал капитан и хватил ладонью по столу.

– Идет,— сказала Кармен и в свою очередь шлепнула ладонью. Налив крохотную медную рюмку рома, она вы лила его в пустую кружку капитана.— Сделка состоялась,— изрекла она.

– Состоялась,— ответил капитан и рыгнул мягким, исполненным самоудовлетворения звуком, каким может рыгать только грек, сознающий свою победу.

– Что ж,— сказала Одри, допивая свою кружку.— Теперь, когда мы в полной уверенности, что доблестные бойцы охвачены всесторонней заботой, можем ехать.

– Ну что ты, милая? Но 'аз надо, значит, надо, я не гово'ю ни слова. Как вы смот'ите на то, чтобы в ближайшую пятницу пожаловать с вашим оча'овательным джентльменом ко мне на обед? У меня будет день 'ождения, и я уст'аиваю небольшую вече'инку. Ничего особенного — будет го'стка гостей, будем петь и пить. Капитан, вы п'инесете свой инст'умент, а, капитан?