Боже, Сталина храни! Царь СССР Иосиф Великий - Александр Усовский

Представители русского зарубежья также отметили радикальное отличие Ворошилова от руководивших до того РККА яростных интернационалистов и апологетов Мировой Революции.

Так, известный публицист «из бывших» Р. Гуль писал: «Климентий Ефремович Ворошилов – русский, народный, низовой. И ладно скроен, и крепко сшит… Ворошилов весь – безудержность и русская бесшабашность. Сотрудники Ворошилова, бывшие генералы и полковники, говорят: «Если Климентий Ефремович вспылит – ураган!» И Ворошилов сам сознается, что «излишне горяч»… Кроме бунтарского темперамента, у военного министра России нет ничего. Простому уму Ворошилова чужды теории и схемы… Ни интеллигентности, ни наследственной культуры у Ворошилова нет… Ворошилов – боевой генерал. Хоть в стратегии и тактике не бог весть уж как разбирается бывший слесарь, зато в бою в грязь лицом не ударит».

В лице Ворошилова Сталин получил так нужную ему сейчас, в период ожесточенного политического сражения с «новой левой оппозицией», точку опоры в армии. И, кроме того, возможность гасить революционные порывы главарей Коминтерна, не дать им разрастись (с помощью Красной Армии) в костер Мировой Революции.

А таких порывов в 1925 году было более чем изрядно!

Генерал Снесарев, в 1925 году один из руководителей Штаба РККА, говорил «красным генштабистам» в день их выпуска из Академии: «Цель советской революции в мировом масштабе – освободить угнетенные народы от империалистической эксплуатации и, особенно, принести свободу народам Востока. Если мы хотим принести свободу народам Азии, мы должны подорвать власть британского империализма. Он по-прежнему остается смертельным врагом этих народов, так же, как и нашим врагом. В этом заключается ваша задача…»

Освобождать угнетенные народы от империалистической эксплуатации собирались повсеместно – и на Западе, и на Востоке, и на Юге. А как же! Надо срочно всучить свободу пролетариям Польши, Румынии, Ирана, Китая – они же ждут не дождутся нашего прихода!

И весной повсеместно на западных рубежах СССР, на съездах Советов, прошедших в мае 1925 года в Белоруссии, на Украине, в Молдавии, раздались торжественно-агрессивные пассажи в сторону сопредельных государств, громко зазвучали недвусмысленные, вызывающие лозунги и призывы.

«Мы не требуем, – говорил председатель молдавского ЦИК Старый на 9-м Всеукраинском съезде Советов в мае 1925 года, – маневров корпуса Котовского на левом берегу Днестра, но мы выражали непременное желание, чтобы правительство заявило румынским насильникам, что Бессарабия является неотъемлемой частью Советской республики. Тов. Котовский, командир кавалерийского корпуса, говорит о готовности Красной Армии в любой момент прийти по призыву рабочих и крестьян на помощь братскому населению Бессарабии от насилий румынских бояр». Конечно, Бессарабия де-юре все еще принадлежала России (Румыния ее отхватила в 1918 году вовсе уж по-пиратски), но верещать о планах незамедлительного начала «революционной войны» по отношению к государству, с которым поддерживаются дипломатические отношения, – это уже перебор!

Но не только партийные деятели (которым положено по штату трепетно заботиться о нуждах и чаяниях мирового пролетариата), но и военные руководители СССР позволяли себе чрезмерно откровенные и вопиюще бездумные высказывания относительно ближайшего будущего соседних государств. И было это будущее, в их глазах, очень и очень счастливым – как это понимали по нашу сторону границы.

М. Тухачевский, в то время командующий Западным военным округом, специально приехавший в Минск, в своем выступлении на 7-м Всебелорусском съезде Советов в мае 1925 года говорил: «Крестьяне Белоруссии, угнетенные польскими помещиками, волнуются, и, конечно, придет тот час, когда они этих помещиков сбросят. Красная Армия понимает, что эта задача является для нас самой желанной, многожданной… Мы уверены, и вся Красная Армия уверена в том, что наш Советский Союз, и в первую очередь Советская Белоруссия, послужит тем оплотом, от которого пойдут волны революции по всей Европе… Красная Армия с оружием в руках сумеет не только отразить, но и повалить капиталистические страны… Да здравствует Советская зарубежная Белоруссия! Да здравствует мировая революция!»

Председательствующий, услышав эти слова Тухачевского, не побледнел смертельно, не стал, стуча зубами, глотать воду прямо из графина – ведь товарищ Тухачевский прямо призвал к войне! – наоборот! Председатель Всебелорусского съезда посчитал нужным поддержать спич Михаила Николаевича: «Будем работать над тем, чтобы наш Советский Союз расширился далеко за теперешние пределы, чтобы там, где теперь неустойчивые правительства, были устойчивые советские правительства… Даешь Советскую Европу! Да здравствует Союз Советских Республик всего Света!»

Если бы они просто говорили это с высоких трибун – это было бы полбеды.

Но они не только говорили – они делали!

С 1925 года Советский Союз начал оказание военной помощи китайской гоминьдановской революции – поставками оружия, а также многочисленными военными советниками с В. Блюхером во главе. Именно эти советники фактически и осуществляли оперативно-стратегическое руководство китайскими «революционными армиями». Это была практическая реализация идей М. Тухачевского, его доктрины «революции извне», ее лозунга – «движение на выстрелы».

Мы бряцали оружием, мы грозились всем соседям, мы засылали военных советников в «революционные» армии и агитаторов, и пропагандистов – в доселе спокойные страны.

Пока это касалось лимитрофов и маломощных государств Востока – нам это дело сходило с рук. Да и что нам могли сделать Польша с Румынией или Иран с Болгарией – одни, без поддержки извне? Поднять шум в своей прессе, выслать к границе десяток-другой пехотных батальонов?

И тут в азарте нетерпеливого подталкивания грядущей Мировой Революции товарищ Зиновьев – в то время главарь Коминтерна – посмел замахнуться на интересы Британской империи на Дальнем Востоке – то есть «пробил» решение Советского правительства о всемерной помощи китайской революции, вспыхнувшей в начале 1925 года. Ответ британцев был, как это модно сейчас говорить, «асимметричным» – но весьма внушительным. Англичане решили действовать чужими руками – как это они обычно делали всегда; и главными их марионетками станут Польша и Китай…

В начале июня 1926 года, сразу же после прихода к власти в Польше в результате государственного переворота Юзефа Пилсудского, сотрудники IV Управления Разведупра РККА составили аналитическую записку о мобилизационной готовности крупнейшего западного соседа СССР и высказали мнение об угрозе возможного вооруженного противоборства с ним. Разведчики считали, что, исходя из наличия обученных людских резервов, Польша способна в первые три недели войны выставить 60 пехотных дивизий, 4 кавалерийские дивизии и 5 отдельных кавалерийских бригад, а также 60 полков легкой и 10 полков тяжелой артиллерии, 4 железнодорожных саперных полка и 5 полков связи. ВВС могут бросить в бой 10 авиационных полков. Разведка отмечала, что Польше, имеющей достаточное количество людских ресурсов, в случае войны удастся довести численность своей армии до 2 млн человек, но имеющиеся мобилизационные запасы (разведчики считали, что оружия, амуниции, обмундирования в польских цейхгаузах и арсеналах хранится максимум на 750 000 солдат и офицеров) будут израсходованы в первые четыре недели боевых действий, посему последующие призывные контингенты могут быть выставлены на линию огня исключительно радением Великобритании и Франции.

Впрочем, даже то, что Польша имела в наличии, было для Советской России весьма опасным!

11 июля Дзержинский направил письмо Сталину, в котором утверждал: «Целый ряд данных говорит с несомненной (для меня) ясностью, что Польша готовится к военному нападению на нас с целью отделить от СССР Белоруссию и Украину. В этом именно заключается почти вся работа Пилсудского, который внутренними делами Польши почти не занимается, а исключительно военными и дипломатическими для организации против нас сил…» 12 июля собралось представительное совещание. От ОГПУ присутствовали: Дзержинский, Менжинский и начальник ИНО ОГПУ Трилиссер. Дипломатов представляли Чичерин, Аралов, Стомоняков и Логановский, военную разведку – Уншлихт (ее куратор), Берзин и Бортновский. После обстоятельного обсуждения было принято постановление: «В связи с приходом к власти Пилсудского и его политикой угроза новой войны с сопредельными нам государствами на Западе (Польшей и Румынией) значительно усилилась. Совещание постановляет обратить внимание советского правительства на необходимость принятия соответствующих мер по линии дипломатически-экономической, по линии военной и по линии безопасности…»

К концу июля 1926 года IV Управление предоставило новую аналитическую записку – гораздо более тревожную: «Вопрос о возможности вооруженного нападения на СССР со стороны Польши, Румынии и прибалтийских лимитрофов, под влиянием и при поддержке капиталистической Англии, в настоящее время становится все более и более актуальным и из области теоретических предположений переносится в сферу реальной. Подготовка к новой интервенции должна пройти три этапа. На первом этапе – ослабление, а возможно, и полное устранение влияния СССР на страны Востока. На втором этапе – политическая изоляция Советского Союза в Европе. И уже на третьем этапе создание военно-политического блока из Польши, Румынии и прибалтийских государств для вооруженного нападения на СССР». При этом Англия должна была обеспечить этому союзу благожелательный нейтралитет со стороны важнейших европейских стран. Далее в записке говорилось: «…с завершением этого третьего этапа вопрос о подготовке и осуществлении интервенции против СССР должен из рук дипломатии перейти в руки Генерального штаба и органов, ведающих военной промышленностью». Разведчики писали, что английская дипломатия уже выполнила первые два этапа своего плана и начинается новая, третья фаза в развитии антисоветской политики Лондона, то есть создание блока враждебных к СССР сопредельных западных государств. А как следствие этого, вопрос о возрастающей военной опасности для Советского Союза, по мнению военных разведчиков, являлся летом 1926 года вполне своевременным и актуальным.