История одного пистолета - Ежи Эдигей

— Любопытно, — буркнул шеф.

— Это мужчина высокого роста — правда, не темноволосый, но для парикмахера цвет волос не проблема. Кроме того, мы вспомнили про одно обстоятельство, на которое прежде не обратили внимания. А именно: пани Лисковская, свидетель нападения на Белянах, видела Ковальского, когда он удирал с мешком денег, и заметила, что он передвигается так, будто ему были тесны башмаки. Особенно правый. Так вот: каш парикмахер действительно так ходит. Мы сняли его на кинопленку — разумеется, без его ведома. Когда ленту пускаешь попеременно то быстро, то медленно, ясно видно, что причина тут не в тесном ботинке, а в легком параличе ноги. Мы консультировались с опытным врачом. Он подтвердил, что хромота этого человека — последствие либо ревматизма, либо травмы, вследствие которой были повреждены нервы на правой ноге… На бегу это не бросается в глаза, поэтому поручик и солдаты, гнавшиеся за бандитом на Подвалье, ничего не заметили. Поначалу я не обратил внимания на эту деталь в показаниях пани Лисковской, но теперь она приобрела решающее значение.

— Для нас все-таки это недостаточная улика.

— Согласен. Тем не менее мы не спускаем глаз с парикмахера. И уже сделали интересные наблюдения.

— Какие именно?

— В списке «Польмосбыта» фигурирует фамилия одной женщины. Она купила вишневый «фиат». До этого, как мы установили, у нее был маленький «рено», а еще раньше — голубой «вартбург». Эта машина перед продажей тоже была перекрашена. В серый цвет. Кроме того, наши сотрудники установили, что с номерами вишневого «фиата» кто-то недавно повозился. Болты откручивали гаечным ключом. Интересно и то, что у родителей этой женщины есть вилла в Зигмунтове. Даже не очень далеко от того места, где был убит сержант Стефан Калисяк. Эта женщина вместе с мужем обычно проводит субботы и воскресенья у своих родителей.

— Серьезная зацепка, но и это может быть только случайным совпадением.

— Это тоже еще не все. У этой женщины есть мастерская по пошиву дамской одежды. Ее муж, назовем его Малиновский, выполняет роль снабженца. В кругу знакомых он считается ловким дельцом, который в случае необходимости занимается разными другими махинациями и в результате зарабатывает значительно больше своей супруги. Пан Малиновский, хотя живет и работает в совершенно иной части Варшавы, почти ежедневно ездит бриться в парикмахерскую, о которой я уже говорил.

— Это тоже может быть совпадением.

— И это не все. Один из знакомых Кобылкевича вспомнил, что пан Малиновский очень интересовался директором фабрики. Малиновский говорил, что у него тоже есть покупатель на горную сосну. И поэтому он хочет знать, где Кобылкевич покупает древесину, когда туда лучше поехать и сколько надо брать с собой денег. Таким образом Малиновский вытянул из собеседника все, что ему было нужно: что поездка состоится в начале апреля и что взять с собой надо не меньше полумиллиона злотых. Такие подробности не могла сообщить будущая звезда эстрады, поскольку она их попросту не знала.

— Ну хорошо, — согласился начальник, — следов становится все больше. Но все-таки они остаются только следами. Или странной цепью совпадений.

— В таком случае вот вам еще одно совпадение. Услугами парикмахера пользуется мужчина низкого роста. Он продает изделия одной лодзинской артели, производящей косметику и разные бытовые мелочи, в Варшаве и Варшавском воеводстве. До войны таких людей называли коммивояжерами. На своей «варшаве» он объезжает аптекарские склады и парфюмерные магазины. Показывает образцы изделий и собирает заказы. Живет на проценты с оборота. Этот тип, который, кстати, год назад перекрасил свою «варшаву», а недавно продал ее и купил зеленую «дачию», я полагаю, и есть наш Адамский. Как видите, полковник, последние две недели мы не теряли времени даром.

— Если бы у нас давались премии за оперативность, я бы сам представил вашу группу к поощрению. Но, к сожалению, в нашей службе все решают факты. А они пока еще сомнительны. Надеюсь, вы не собираетесь задерживать этих людей?

— Конечно, нет. Я не настолько наивен. Да и прокурор бы поднял меня на смех. Ни одному из этой группы я не могу предъявить доказательства его вины. А также не могу потребовать алиби ни семилетней давности, ни даже относящегося ко времени последнего нападения. Но наблюдать за ними я могу, и пока этого достаточно. Я знаю, кто они, и наверняка узнаю, что они собираются делать.

— А значит?..

— Значит, надо ждать.

— Чего?

— Следующего нападения. Время работает на нас.

— Да, пожалуй…

— Кроме этого, у нас есть еще один серьезный козырь.

— Какой?

— Банда сейчас на мели.

— Не думаю, чтобы им было очень уж плохо. Из того, что вы о них рассказали, следует, что эти люди хорошо зарабатывают. А кроме того, не думаю, что они совершают преступление тогда, когда истратят последний злотый из прошлой добычи. Наверное, у них осталось еще кое-что в запасе.

— Может быть. Но будущее, конечно, их тревожит. Последнее нападение не принесло ни гроша. Они вынуждены думать о новом деле. Я считаю, что такие опытные преступники разрабатывали одновременно несколько вариантов операций. И если в конце концов выбрали Эдмунда Кобылкевича и Ремесленный банк, то лишь потому, что считали этот вариант самым легким и максимально безопасным.

— Возможно.

— Надо также принимать во внимание нервное напряжение, безусловно охватившее банду. Деньги на исходе, последнее дело закончилось безрезультатно. У них возникает желание как можно быстрее отыграться за предыдущую неудачу. Этот психологический фактор не менее важен, чем зависимость от власти денег.

— А если бандиты посчитали неудачу предостережением и решили завязать? Тогда вы ничего не докажете и они останутся безнаказанными.

— Это исключено. Они уже привыкли к шикарной жизни и легко от этого не откажутся. Мы должны ожидать нового нападения. И довольно скоро.

— Вы имеете в виду что-то конкретное?

— Наблюдение — хотя пока еще недолгое — за этими людьми позволило сделать кое-какие предположения. В Варшаве есть одно место, которым наша троица очень интересуется. Не проходит дня, чтобы по крайней мере двое из них там не побывали. Они внимательно наблюдают, что в этом месте происходит. Должен признать, что объект выбран в высшей степени удачно. Если бы не промашка с машинами, которая позволила нам выйти на них, преступники наверняка захватили бы миллион или значительно больше, а затем бесследно исчезли с добычей, оставив на улице новые трупы. Но на этот раз игра пойдет по-другому. Бандитов будет ждать настоящий сюрприз.

— Собираетесь взять их на месте преступления?

— Вы сами заметили, что я не могу ни в чем обвинить этих людей. Это правда. Поэтому мне не остается ничего иного, кроме как захватить одного из них с оружием в руках. С пистолетом, который был вынут из кобуры сержанта Калисяка после нанесения ему смертельного удара. Я даже знаю, в чьей руке будет пистолет — самого низкорослого члена шайки убийц, Адамского. А остальных преступников мы возьмем, когда они будут «обеспечивать» операцию. Только это заставит их развязать языки.

— Да, но это чертовски опасно. Достаточно нам ошибиться на один день или хотя бы на одну минуту, чтобы снова пролилась кровь и погибли невинные люди. Ведь бандиты — в чем я совершенно уверен — и на этот раз будут придерживаться привычной схемы: сперва без предупреждения выстрелят в спину, затем убегут с деньгами.

— Именно такой ход событий я и предвижу.

— И что? Готовы смириться с непредвиденными результатами?

— Нет! У нас есть чрезвычайно важное преимущество: банда ничего не знает о наших намерениях, мы же об их приготовлениях будем знать все. И начнем действовать на минуту раньше. Выбор момента зависит от нас.

— Вы в этом абсолютно уверены?

— Да. Бандиты приступят к действию только тогда, когда увидят деньги. Они будут ждать появления человека с мешком денег в руках. Только этот человек в решающую минуту не появится. Подстроено будет все, вплоть до кульминационного момента. И именно в этот момент мы приступим к захвату банды.

— Это очень рискованно. Вы подумали, подполковник, какую берете на себя ответственность? Нелепая случайность может изменить ход событий, и раздадутся выстрелы. Тогда погибнут ни в чем не повинные люди.

— Вы правы, — согласился Маковский, — риск очень велик. Признаться откровенно, я провел не одну бессонную ночь, раздумывая, имею ли я на это право, могу ли отдать приказ, заставляющий людей рисковать жизнью. Пришел к выводу, что могу. Такое право мне дают все те, кто погиб от руки убийцы. Это единственный способ — не отомстить, нет, об этом не может быть и речи, — а воздать по справедливости за их преступления. Мы сделаем все, чтобы никто не подвергся опасности. Преступники и на этот раз планируют нападение на почту. В мундирах охранников и почтовых служащих будут наши люди. Мы обдумали все меры для обеспечения максимальной безопасности. Поэтому я без всяких колебаний сегодня прошу вас дать согласие на осуществление моего плана. В конце концов, сам я во время акции не буду сидеть в своем кабинете.