Колыбель для Вайвики - Рини Россель

Салли сидела, боясь пошевелиться, открыв рот от удивления.

— Это не я, это Вайвика, — пролепетала Салли. — Это она так толкнула ножкой, что книга вылетела у меня из рук. Не верите, подойдите и посмотрите сами.

Ной недоуменно смотрел на Салли, удивленный ее странным предложением. Она и сама удивилась своей смелости, но решила не отступать. Ной откинул одеяло и стал обходить кровать. Высокий, стройный, в одних полосатых шортах. Окно было открыто, и в комнате было прохладно. Салли не могла понять, почему он так легко одет, сама она была в фланелевой рубашке и теплом халате.

Когда Ной остановился рядом с ее качалкой, Салли пожалела о своем предложении… так как этот красавец мужчина стоял слишком близко от нее.

— Вы хотите сказать, что ваша дочь с такой силой ударила по книге, что та пролетела через всю кровать и попала в меня? — недоверчиво спросил он, едва сдерживая смех.

— Уверяю, это не я, — продолжала твердить Салли.

Неожиданно для себя самой она взяла руку Ноя и приложила ее к своему животу. Вайвика тут же ударила ножкой.

— Ну, ваша дочь определенно будет футболисткой, — пошутил Ной.

— Нет, она будет прославленной художницей, — возразила Салли.

— В этом я не сомневаюсь.

Что-то ей показалось странным в голосе Ноя. Она посмотрела в его сверкающие глаза, поразившие ее каким-то необычным выражением.

Вот он стоит рядом с ней, полуодетый, смотрит на нее серьезными глазами и гладит ее живот.

— Спасибо вам, Ной.

— Мне повезло, что я здесь, — с улыбкой сказал он и слегка наклонился. Салли охватила внезапная тревога — ей показалось, что он сейчас ее поцелует.

— Почему? — спросила она, чувствуя, как ее сердце вдруг бешено забилось. Ей так хотелось услышать, что он рад тому, что проводит отпуск с такой необыкновенной, талантливой женщиной…

— Я рад, что смог помочь маленькой запуганной девочке, которая родила сегодня. Завтра я заеду в больницу и осмотрю ее. — Ной выпрямился. — Вам пора спать, Салли. Вайвике не нравится, что вы читаете по ночам, — добавил он.

Салли не стала разбираться, почему она внезапно покраснела — от гнева или от разочарования, что Джонетта стала его пациенткой, а не она сама.

— Спасибо, доктор! — насмешливо проговорила Салли. — Что бы я делала без ваших советов, в которых, если сказать честно, совсем не нуждаюсь?

На следующий день Салли ждал приятный сюрприз: дедушке удалось сесть, правда пока в постели. Так получилось — Салли сама не поняла как, — что она оказалась у его постели и согласилась сыграть партию в бридж. Ной был ее партнером, а бабушка — партнером дедушки.

Надо сказать, что бабушка была настроена мирно и не отпускала ядовитые замечания в адрес мужа. Вероятно, потому, что очень любила эту игру. Салли хотя и не была страстной поклонницей бриджа, но играть умела. Ной, ее партнер по игре, играл блестяще. Какие бы ошибки Салли ни совершала, Ной исправлял их, и они с ним даже выигрывали.

— Дорогая, твой ход, — подсказал ей он.

— О, верно, — воскликнула Салли, изучая свои карты. — Я пошла в маму: она всегда долго думала, прежде чем сделать ход, — добавила Салли и посмотрела на бабушку.

На какое-то мгновение лицо Абигайл сделалось очень грустным. Таким грустным, что Салли перевела взгляд на свои карты и приняла наконец решение.

— Думаю, моя карта хотя бы не навредит, — проговорила Салли, кидая карту и виновато глядя на Ноя.

Он ей хитро подмигнул, и Салли почувствовала, что краснеет. Смутившись, она посмотрела на дедушку. Он сидел, сложа руки на животе, и подгонял бабушку:

— Ходи, не тяни.

— Не мешай! Обойдусь без твоих советов! — ответила Абигайл довольно резко.

Она бросила карту и пристально посмотрела на Ноя, словно хотела прочесть его мысли. Но тот был невозмутим.

— Абигайл, вы почти убедили меня, но я вовремя заметил, что вы схитрили, — сказал Ной, накрыв ее карту своей.

Абигайл вынуждена была признать, что они с мужем проиграли.

— Прекрасно играешь, сынок. Я не могу себе представить, где в этом захолустье ты мог научиться так играть, — воскликнула бабушка.

— Спасибо, бабушка, — ответил Ной, собирая карты с пледа, которым был укрыт дедушка. — У нас в семье очень любили играть в бридж. Ну как, сыграем еще?

— О, нет! — ответила Салли, зевая. — Уже четверть двенадцатого. Мы с Вайвикой хотим спать.

— Разумеется, солнышко мое, — ласково проговорил Ной и подошел к ней, чтобы помочь подняться со стула. — Спокойной ночи, бабушка, дедушка. — Ной обнял Салли за плечи. — Губерт, как ваша спина?

— О, прекрасно! Думаю, дня через два выйду погулять, — ответил дедушка довольным тоном.

Бабушка не упустила случая съязвить:

— Прогуляться на площадку для гольфа? Ты это хотел сказать, старый обманщик?

— Как ты можешь так говорить, Абигайл? Я действительно тяжело болел!

Салли и Ной вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Не понимаю, как они до сих пор не развелись? — удивленно воскликнула Салли.

— Забавные старики! — отозвался Ной.

— Забавные? — недоверчиво переспросила она. — Как вы можете так говорить об этих людях? Бабушка постоянно оскорбляет вас! Хотела бы я посмотреть на ее лицо, когда ей скажут, что вы бостонский Барретт! — воскликнула Салли, снимая его руку со своих плеч.

— Напрасно вы придаете слишком большое значение подобным вещам, — укоризненно сказал Ной.

— Нет, это дедушка с бабушкой придают этому большое значение, а не я! — возразила Салли.

— Вам нужно перебороть свою неприязнь к ним, Салли. Это…

— Да что вы в этом понимаете? — перебила она Ноя. — Что вы в этом понимаете, высокомерный и заносчивый доктор Барретт из Бостона! И вообще, не суйте свой нос в мои дела! — Она не сдержалась и перешла на крик.

— Вы же сами втянули меня в этот разговор, — спокойно напомнил он ей. — Кстати, мало быть бостонским Барреттом, надо еще доказать это упорным трудом.

— Да? Ох, бедненький! Как ему не повезло в жизни! Надо же, угораздило его принадлежать к сливкам бостонского общества! — насмешливо проговорила Салли.

Ной пожал плечами и, обойдя кровать, сел на ее край.

— Вы не понимаете, какой отпечаток накладывает на человека известная фамилия. Это клеймо заставило меня приехать учиться в Техас, где меня никто не знал. Вот и вы относитесь ко мне с предубеждением только потому, что моя фамилия — Барретт!

— Ничего подобного! Дело не в вашей фамилии, а в вашей самонадеянности и высокомерии. С первого же дня нашего знакомства вы начали твердить, что я эгоистичная, недальновидная женщина и совершенно не подготовлена к тому, чтобы одной воспитывать ребенка. А теперь вы призываете меня простить дедушку и бабушку за их жестокое обращение с моей матерью. Неудивительно, что вы до сих пор ходите в холостяках! В комнате повисла гнетущая тишина. Ной первый нарушил молчание.