Обнаженный меч - Джалал Баргушад

Каждый день, проснувшись, Фенхас, как безумный, расхаживал по комнате, затем, прихватив главного писаря Мирзу Горбатого, отправлялся к Хорасанским воротам. Откуда бы ни пригоняли пленных, всех их вводили в город через эти зеленые ворота. Фенхас не отходил от них.

Вот и сегодня Фенхас с утра прохаживался у ворот. И Горбатый Мирза был с ним. Стражники в шлемах, вооруженные копьями и шитами, стояли у Хорасанских ворот. Фенхас, словно бы сросся с ними. Каждый день справлялся у стражников, когда же пригонят пленных.

Фенхас заскучал и развлечения ради задирал Горбатого:

- Мирза, говорят, что в яму большей частью попадают не слепые, а зрячие.

- Извини, - сказал Горбатый Мирза и хитро заулыбался, странно повертев тонкой шеей, на которой выступали синие жилы. - Мы не из тех зрячих, что в ямы валятся. - Увидев, что Фекхас молчит, Мирза добавил. - Не горюй, на днях я был в Доме мудрости77 у звездочетов. Клянусь аллахом, наши дела будут удачными. Звездочеты говорят, что сейчас на небе самая яркая звезда - Утарид78. Значит, следует ожидать приятных вестей.

Фенхас пальцами, похожими на змей, погладил бороду и, сглотнув слюну, оскалил крупные, желтые зубы:

- Да услышит тебя аллах, я тоже чую, поживу. Базарный плут аль-Джахиз79 говорит, если б не было глупых, умные остались бы голодными. Ну, что ты скажешь о моем уме? Есть в этой голове что-нибудь или нет?

- Гм... Если б ты не был умным, то разве послал бы задаток за шесть тысяч пленных полководцу Абдулле. Посмотрим, какая прибыль будет у тебя на этот раз! Если только по десять дирхемов заработаешь на каждом рабе, и то посчитай, сколько будет. Иудейские купцы услышат - от зависти лопнут.

- Пусть все завистники лопнут. Эти ушлые иудейские купчишки прибрали к своим рукам всю торговлю бумагой. Мало им этого? На багдадских базарах бумага стоит дороже египетского ситца. А почему мы не завидуем им? Пусть поумерят свои аппетиты, а то, клянусь могилой отца, настропалю халифа Гаруна и изгоню их из Багдада. Пусть идут торговать в Хорасан. Пусть не мозолят глаза тут.

Фенхас переговаривался с Горбатым Мирзой, а сам все время наблюдал за караванной дорогой. И Горбатый, прислонившись к воротам, поглядывал на дорогу. Утренний ветер обдавал их пылью. Фенхас то и дело тер глаза, теребил бороду, а время от времени поправлял островерхий тайласан. Ветер раздувал широкие полы серой абы Фенхаса.

- Мирза, - сказал купец, - придержи свой тайласан, а то ветром унесет. Багдадский ветер, будь он неладен, не дает раскрыть глаза. Все лето дул-дул и сейчас не унимается.

- Эх, у каждой красавицы свой изъян. Багдад - самый ценный дар аллаха мусульманам. Потому и прозвали Багдадом - "Дар бога". Таких сладких, вкусных фиников во всем халифате нет. Лавки, базары, слава аллаху, ломятся от товаров, даже птичье молоко здесь можно найти. А зеленой земли80 - сколько душе угодно.

Сильный ветер запутывал полы ляббады - накидки вокруг тощих ног Горбатого Мирзы. Медная чернильница, свисающая с пояса, раскачивалась на ветру, ударяясь об его колено. Перо служило закладкой в большой толстой тетради в черном переплете. Горбатый Мирза знал, почему нарушилась связь между Золотым дворцом и военачальником Абдуллой. Хуррамиты на горных дорогах перехватывали гонцов Абдуллы и приканчивали их. Горбатый Мирза понимал и то, что будут приняты соответствующие меры и связь возобновится. "А жаль!" - подумал он.

Горбатый Мирза, как и хозяин, всматриваясь в дорогу, перечислял на память приметы, которые сообщила ему Гаранфиль: "ростом и статью похожа на меня. Косы длинные. Карие глаза яркие. На ручном кандале клеймо-пламя. На правом глазу небольшое пятнышко". Что стоит найти ее по таким приметам? Пусть только прибудут, даже из десяти тысяч пленниц узнаю. Дело не шуточное, Гаранфиль дала мне четыре тысячи, чтоб я ее выкупил и возвратиться в Билалабад помог. А вот, как сама Гаранфиль разузнала, что ее взяли в плен и погнали сюда? Ах, пустая моя башка! Ведь Гаранфиль - наложница халифа, огнепоклонница, все ходы-выходы знает. Наверно, тайных гонцов имеет, вести с родины получает... Сто динаров перепадет мне. Самую дорогую рабыню Фенхас продаст за триста динаров. Ну, пусть даже за четыреста. Потом с Гаранфиль дополучу.

Звон колокольчиков прервал размышления Горбатого Мирзы, Он глянул сначала на Фенхаса, потом на дорогу. Фенхас, насторожившись, вперился в ту сторону, откуда донесся звон колокольчиков. Толстые губы растянулись в улыбке, показав зубы. Работорговец оживился. Потер руки:

- Ведут!

- Поздравляю!

- Приготовь бумагу, перо!

- Приготовил.

Стражники, видя, как радуется Фенхас, удивились:

- Что делать несчастному, ведь он так беден.

- Нашел бедного! Фенхас побогаче самого Гаруна. Если все его золото высыпать в Тигр, плотина получится. Невольничий рынок Сугулабд в его руках.

- Верно, брат! Самого богатого купца огнепоклонников, Шибла, вместе с его верблюжьими караванами Фенхас может купить, получив прибыль за один день.

Стражники переговаривались, а Фенхас в это время был уже далеко за воротами. Ему не терпелось взглянуть на пленных.

Ветер усилился. У ворот стояла такая плотная стена пыли, что разглядеть лица пленных, покрытые к тому же застывшей кровью, было трудно. На" шеях у людей, изнуренных до крайности, висели свинцовые пластинки. Фарраши и сыщики халифа сновали между рядами, выискивая кого-то. Фенхас затерялся в этой суматохе. Горбатый Мирза с тетрадью и пером в руке спешил от одного пленника к другому, сведения о них - местожительство, имя, возраст - со свинцовых табличек переносил в свою тетрадь. Сыщики халифа, отобрав тех, кто был нужен им, оттесняли несчастных к воротам, а оттуда гнали в сторону дворца. Сердце Горбатого Мирзы ёкнуло: "А вдруг и ее уведут!" Что значит для них горбатый писарь, коли и сам Фенхас побаивается сыщиков повелителя: "Бессовестные, будто мясники. Как заприметят смазливую пленницу, так и кидаются, как волки, и утаскивают. Даже не подумают, сколько за этот товар заплатил Фенхас".

Наглость сыщиков привела в ужас Горбатого Мирзу. Он метался, словно в чем-то провинившись: "Пророк Ширвин, сжалься надо мной! Отведи вражеский глаз от меня! Если сыщики прознают о моем намерении, схватят меня и тотчас же повесят на мосту Рас-аль-Чиср!"

У ворот происходило столпотворение. После утреннего намаза часть пленников со свинцовыми табличками на шеях и с кандалами на руках впустили в город. Звон кандалов разбудил весь Багдад. Мосты через Тигр чуть ли не прогибались под тяжестью пленников. Самодовольные еврейки и христианки, закутанные в чадры спесивые мусульманки, ищущие себе служанок, вышли поглядеть на пленниц.

- О аллах! Ты только погляди! Какие выносливые люди!

- Боже, помилуй, ни звука не издают! Их мать родила, или камень?!

- Это же кяфиры! А какими должны быть кяфиры? Они даже своих умерших не почитают, отдают на съедение птицам и разной твари.

Фенхас и Горбатый Мирза стояли у ворот. Пленных здесь было много.

Круглое лицо Фенхаса побагровело. Рабовладелец сердился, размахивал руками, кому-то грозил:

- Я этого так не оставлю! Призову виновных к ответу! Что за зверство, что за дикость! Эти стражники совсем забыли совесть!

- Что случилось, мой господин? - тихо спросил Горбатый Мирза. - Кто это опять рассердил тебя?

- Все, все!.. И евреи и христиане! Даже свои мусульмане, и те вредят мне! Погляди на тот караван, что везет награбленное! Что ты там видишь?

Горбатый Мирза крутнул свою тонкую жилистую шею в сторону каравана:

- Ой-ой-ой! - покачал головой Мирза. - И впрямь стражники все границы перешли. Бессовестные! И не думают о том, сколько бедре81 заплатил Фенхас за каждого из этих пленных.

- Эх, Мирза, откуда волку знать, что мул дорого стоит!.. - Горестно вздохнул Фенхас. - Не будь я сыном своего отца, если не найду и не накажу виновного! Прямо к шейху Исмаилу пойду жаловаться. Такое зло и религия не оправдает!

С шеи черного верблюда вместо колокольчика свисал мертвый младенец. А повод верблюда был привязан к кандалам светловолосой женщины. Верблюд шел, ревя и качая головой, ножки мертвого ребенка то и дело касались распущенных светлых волос женщины. Сердце ее обливалось кровью. Но она не выдавала своих чувств, держалась так, будто никакое горе не может сломить ее. Она ступала гордо, высоко подняв голову и не глядя по сторонам. У огнепоклонников считалось великим грехом плакать и причитать в присутствии врагов. Казалось, мать после тяжелой битвы возвращалась на родину с победой. Ее несгибаемое упорство приводило" врагов в растерянность.

Вытерев слезящиеся глаза, Мирза пригляделся к светловолосой женщине: "Она, она самая! Но ведь у нее не должно быть младенца... Я сейчас расспрошу ее, все выясню!"

Ветер обдувал лицо светловолосой молодой женщины, но не мог погасить пламя в ее душе.

Фенхас напустился на стражников:

- Это безобразие! Разве вы не знаете, что нельзя калечить пленных?! Разве не знаете, что из-за этого упадет цена на них?! Это грех, в коране так не написано!