Гнев Севера - Александр Владимирович Мазин

их было намного больше, чем королевских гвардейцев. Думаю, минимум раз в десять больше. А уж ополчения-фирда так и вовсе собирались десятки тысяч. Да, это было именно ополчение. С соответствующим вооружением. Копье, охотничий лук, топор. Даже щиты были не у всех. Сбить из них сколько-нибудь серьезное войско было непросто. Да и воевать у них не было ни малейшего желания. Но в качестве «мяса войны» годились и они. Особенно если защищали свои семьи от кровожадных норманнов. С таким-то стимулом они уж точно не побегут.

Так что в итоге нортумбрийская армия выглядела довольно внушительно. А если еще, позабыв о прежних распрях, к Нортумбрии и союзники присоединятся… Например, те же мерсийцы. А за мерсийцами союзный им Уэссекс…

При таком раскладе шансы на победу снижались радикально даже у таких великих героев, как Рагнарсоны.

Были, впрочем, и позитивные моменты. Например, соседи могли и не внять общей опасности, а ударить королю Элле в спину. Да и многие олдермены способны проигнорировать призыв, ведь значительная их часть стояла не за Эллу, а за бывшего короля Осберта. У которого, кстати, имелась и своя гвардия, которую он не распускал.

Вообще, с этой сменой власти была какая-то мутная история. Говорили даже, что бывший и настоящий короли вообще повздорили из-за женщины. Но сомнительно. Полагаю, что даже в античные времена Прекрасная Елена была для данайцев только поводом. Однако так или иначе, но Элла Осберта оттеснил. Притом что Осберт был кровь от крови местной королевской династии, а Элла — седьмая вода на киселе. Простой, если можно так выразиться, олдермен, который ухитрился влезть на трон Нортумбрии. Этакие фортели обычны в какой-нибудь Норвегии, но в христианской Нортумбрии, я подобного не ожидал. И это тоже осложняло будущее завоевание, потому что означало, что Элла крут. Тем более крут, что экс-короля Осберта он оставил в живых. Что тоже как-то… необычно. Хотя не факт, что оба короля, действующий и бывший, в случае вторжения выступят в одном строю. Несмотря на все увещевания матери-церкви…

Которая уж, конечно, не останется в стороне. А церковь — очень даже неслабый игрок. Потому что у церкви тоже воины свои есть. А главное, у нее есть деньги.

Чем больше я слушал (и стимулировал) откровения английских воителей, тем более сложная картина рисовалась. Уравнение с кучей переменных и неизвестных. И чтобы разобраться с ними, мне нужна была информация. Причем не общее представление, а знание рычагов влияния и тайных связей. Сюда бы Рюрика. Вот кто был бы здесь как щука в омуте.

Странное ощущение. Сижу за одним столом с теми, кого почти наверняка увижу по ту сторону стены щитов, но почему-то не чувствую их врагами. Такие же вояки, как и мои даны. Профессиональные убийцы. Я бы возненавидел их, приди они ко мне домой. Но сейчас они дома. И это я собираюсь привести войну в их дом …

— Что мрачный такой, Ник?

Перечеркнутая клинком рожа десятника Малоуна нависла надо мной.

— Славный ты человек, Ник, хоть и ирлашка! Давай! Чтоб враги умерли, а мы жили!

Как скажешь, десятник. Спасибо, что своим «ирлашкой» помог мне разобраться.

Я — Ульф Хвити. Ярл. У меня есть дом, семья, соратники. У меня есть земля на Сёлунде и в Гардарике-Руси. А еще у меня есть долг. И пусть мне куда проще общаться с Теобальдом, чем с Иваром Бескостным, но именно Ивар пришел ко мне в час нужды. Я ему должен. За себя и за Гудрун. И не Теобальд, а Рагнар решил мои проблемы с конунгом свеев. Хотя и не был обязан. Я бы все равно с ним пошел. Потому что — должен. А теперь должен всем им, братьям Рагнарсонам. Еще и потому, что такова была воля их отца. Рассказать поросятам, как умер старый кабан. 

Глава 16 Гостеприимство милорда Озрика

О том, что Озрик пригласил меня в гости, я сообщил Теобальду на следующее утро.

Королевский воевода поморщился. И не только из-за похмельного «послевкусия».

— Озрик — человек Осберта, — сообщил Теобальд то, что мне и без него было известно. А потом добавил новую детальку к портрету: — Он — его племянник.

— Мне отказать? — спросил я.

Теобальд задумался. Потеребил бородку, похмыкал, потер лоб…

— Есть эль, — намекнул я. — Холодненький.

Теобальд мотнул головой и скривился. А затем принял решение.

— Езжай, — еще раз поморщился и уточнил: — Не забывай, Ник: ты принадлежишь королю!

Смелое заявление. Хотелось бы уточнить: какому, ведь Элле я так и не присягнул. Впрочем, и присяга меня вряд ли остановила бы. Формально я — язычник. Так что клясться мне положено по-язычески. И я не уверен, что формула вроде «да станут свидетелями моих слов Фрейр, Ньёрд и могучий Тор» будет благожелательно воспринята нортумбрийскими нобилями.

Но от иронии я воздержался. Теобальд — один из немногих здесь, в Нортумбрии, к кому я испытывал симпатию. Да и он ко мне тоже. Причем еще до того, как я показал себя «ценным инструментом». Уверен: при других обстоятельствах мы могли бы подружиться. Например, я бы охотно принял его в хирд. При других обстоятельствах.

— Узнай, что они задумали, Озрик и его дядя, — велел Теобальд. — И не забудь вернуться. Тебе еще пограничных танов инспектировать[9].

Помолчал немного и все же не удержался:

— Где там твой эль?

— В моей комнате, в погребе.

Ну да, теперь в королевской казарме у меня была собственная комнатушка. Я же вроде как офицер. Комнатушка скромная, зато с запирающимся сундуком, кроватью, столом и небольшим погребом для хранения продуктов. Еще мне полагался слуга. Правда, за свой счет. Слугу подогнал Малоун. Звали слугу Бентом. Рыжий мальчишка с явными признаками недоедания. Но шустрый, расторопный и с амбициями. Пообещал ему: покажет себя хорошо, оставлю при себе и даже, возможно, помогу стать воином. Последнее — вряд ли. Слишком чахлый. Но, может, заберу с собой на Сёлунд. В хозяйстве пригодится

— Бент, — сказал я рыжему, — достань пиво и исчезни.

Кивок. И через полминуты пиво уже в кружках, а рыжий — по ту сторону двери. Возможно, подслушивает. Ну и на здоровье.

— У нас великодушный король, Теобальд, — заявил я, когда пара пинт эля переместилась в наши желудки. — И благочестивый.

Английский воевода с подозрением поглядел на меня. Решил, что шучу. А шуток по поводу его нортумбрийского величества