Пираты - Николя Перье

Хотя Мокри командовал новым отличным судном и имел команду из первоклассных бойцов, все же противник был слишком силен для него. После ожесточенного трехчасового артиллерийского обстрела капитан обнаружил, что сможет спастись, только если доберется вплавь до берега. На «Кассандре» уже погибли тринадцать человек и двадцать четыре, включая отважного капитана, были ранены. Кто умел плавать, добрались до суши, а тяжелораненые, покинув судно, были зарублены пиратами. Мокри и спасшиеся с ним люди поспешили подальше от берега, где их любезно приняли туземцы, отказавшись выдать несчастных головорезам.

Спустя несколько дней, пираты сменили гнев на милость. Несомненно, одной из причин тому явился захват прекрасного новенького корабля, на борту которого находилось семьдесят пять тысяч фунтов стерлингов. Мокри предложил мир, и Ингленд, как и большинство пиратов, любезно принял капитана. Но жаждавшие крови сторонники Тэйлора предлагали застрелить его. Началась ссора. И тут вперед вышел вооруженный до зубов пират свирепого вида, похожий на Джона Сильвера из «Острова сокровищ» Стивенсона. У него имелись «устрашающего вида бакенбарды и деревянная нога». Он принялся красноречиво убеждать товарищей пощадить Мокри и, взяв того за руку, пообещал сделать отбивную из любого, кто его тронет. Он уверял, что Мокри – честный малый, поскольку уже плавал с ним и знает это наверняка.

После долгих разговоров и обильных возлияний было даже решено вернуть Мокри его «Кассандру» и отпустить их с миром, отчего Тэйлор пришел в ярость.

Так, после страшных тягот и лишений, оборванные и голодные, матросы Мокри спустя лишь сорок восемь суток прибыли, наконец, в Бомбей.

А пираты тем временем поплыли к Малабарскому берегу, где захватили несколько больших португальских и мавританских судов, которые пригнали обратно на Мадагаскар. Здесь они перехватили письмо, оставленное Метьюзом, о котором мы вам уже сообщали чуть раньше, и сочли за лучшее на время отсидеться в безопасном месте.

Гарем Плантейна

Джеймс Плантейн, ставший теперь богатым человеком, решил уйти на покой. Он построил крепость, поселился там и стал править, взяв себе титул короля бухты Рантерз. Местное население очень любило его, слагало в его честь песни и с удовольствием распевало их. У Плантейна даже имелась маленькая армия из туземных солдат, с помощью которых он угонял скот у соседних царьков.

Плантейн имел много жен, держал их в ежовых рукавицах и называл на английский манер: Молли, Кэтти, Сьюзи, Пэг… Он одевал их в роскошные шелка и одаривал алмазными ожерельями. Но, даже имея такой гарем, король бухты Рантерз влюбленными и завистливыми глазами смотрел на внучку короля мессалегов – туземного правителя, жившего по соседству.

Мадагаскарский рай Джеймса Плантейна

В жилах принцессы текла кровь белого человека, потому что, по слухам, она являлась дочерью английского пирата. Ее нарекли Элеонорой Браун в честь отца. Девушка имела изысканные манеры и немного говорила по-английски. Даунинг, встречавший ее и Плантейна, сообщает нам, что последний, «страстно желая заполучить английскую леди, отправил к королю мессалегов, которого пираты называли королем Диком, делегацию с просьбой отдать в жены его внучку».

Король Дик наотрез ему отказал, и, ослепленный страстью, Плантейн развязал с ним кровавую войну. Война принесла бывшему пирату победу, а всем его белым пленникам – ужасные страдания. Но его ждало некоторое разочарование, так как «дама, из-за которой началась война, имела ребенка от одного англичанина, которого в свое время убил Плантейн. Это до такой степени взбесило Джеймса, что он приказал жестоко умертвить короля Дика». Предав огню и разграбив владения погибшего монарха, Плантейн возвратился в бухту Рантерз, «захватив с собой и даму, которую считал главным трофеем. Несмотря на то что она была с ребенком, он с любовью принял ее».

Безусловно, Элеонора Браун стала не просто женой пирата с Мадагаскара. Ее покойный отец «обучил ее молитвам Господу, Десяти Заповедям и обратил в христианскую веру». Все это, должно быть, очень радовало Джеймса Плантейна. Прибыв в крепость, он устроил пышный праздник и отдал в руки Элеоноры все свое хозяйство, выгнав нескольких прежних жен. Семейная жизнь Плантейна была идиллична. Королева бухты Рантерз часто беседовала с мужем на религиозные темы, расспрашивала его о Боге и просила читать ей утренние и вечерние молитвы. По этому поводу Плантейн говорил, что заполучил набожную жену, но, наверное, это и к лучшему. Он щедро одаривал супругу прекрасными драгоценными камнями и алмазами и даже приставил к ней двадцать девушек-рабынь в качестве служанок.

Король бухты Рантерз стремился стать королем всего Мадагаскара и, по сути, добился своего после многочисленных кровавых и жестоких войн. Неудивительно, что по этому случаю «он устроил многочисленные пышные увеселения, на которые пригласил всех голландцев, французов и англичан, живущих на острове». Среди гостей был и капитан Ингленд, который «в то время был очень слаб и не протянул после этого и месяца. Говорят, что он умер из-за жестоких угрызений совести, поскольку вел порочную жизнь». Хотя наш историк и добавляет, что «подобное редко встречается с такими людьми».

Новый король Мадагаскара «вскоре устал править и решил раздать свои земли туземцам». В действительности же, Плантейн просто предчувствовал смуту. Поэтому построил шлюп и отплыл к Малабарскому берегу, где его радушно принял Ангриа, который, «зная, какую жизнь вел Плантейн и как отважен он был в сражениях, устроил ему пышную встречу».

Больше нам ничего не известно об этом замечательном персонаже. То ли он умер от болезней, то ли спился. А может быть, скончался от ран, полученных на службе у Англии. Или выжил и вернулся на Ямайку, в Шоколадную Дыру. Это навсегда останется тайной.

Страшный берег

На востоке Аравия заканчивается большим полуостровом Оман, который омывается с севера водами Персидского залива, соединенного с Аравийским морем узким Ормузским проливом. Если плыть сюда из Оманского залива, то по левому борту вы увидите низкое равнинное побережье, много столетий известное мореплавателям как страшный Пиратский Берег, который простирается километров на двести.

Эти воды, по всей вероятности, являлись колыбелью мореплавания и, следовательно, пиратства. В силу географического положения пролив стал связующим звеном в торговле между Востоком и Западом. Именно оманские арабы указали купцам путь из Индии в Аравию. Об этих связях упоминается в дошедших до наших дней письменных источниках Ниневии, Вавилона и Египта, датируемых примерно V тысячелетием до н. э. Местные рыбаки-арабы постепенно на небольших гребных или парусных судах продвигались все дальше и дальше вдоль Аравийского побережья. По мере обучения кораблестроительному и навигационному делу, они отваживались выходить в открытое море и в конечном счете добрались до отдаленных стран.

Воды Индийского океана бороздили самые разные суда

Свирепые жоасми

К IX столетию арабы Маската уже торговали с Китаем и имели свои купеческие поселения в таких дальних краях, как Сиам, Ява и Суматра. Они привозили в Персидский залив специи, ладан, шелка и другие предметы роскоши с Дальнего Востока. Именно оманские арабы снабдили египтян миррой и различными снадобьями для бальзамирования умерших.

Купеческий товар из Индии перегружался на суда в Омане, затем следовал по Персидскому заливу, а дальше по Евфрату двигался к Вавилону и доставлялся караванами через пустыню к Средиземному морю. Последняя часть торгового пути контролировалась финикийцами, которые также являлись древнейшими мореплавателями, хотя арабы начали бороздить моря за тысячелетия до них.

Лишь гораздо позднее, примерно в V веке до н. э., Красное море стало составлять серьезную конкуренцию Персидскому заливу как торговый путь, по которому восточные товары доставлялись в Европу.

На Пиратском Берегу промышляло несколько морских банд, самыми могущественными и влиятельными из которых являлись свирепые жоасми. Впервые европейцы познакомились с ними в XVI столетии. Тогда португальские купеческие суда приплывали в Персидский залив через Ормузский пролив.

Понятно, почему этот берег, изобилующий бухтами, лагунами, укрытиями и населенный людьми с ярко выраженными хищническими инстинктами, стал гнездом морских разбойников, едва здесь начали появляться заморские суда. Главным городом жоасми был Рас-эль-Хайм, который вплоть до XIX столетия оставался одним из последних центров работорговли.

Жоасми перестали ограничиваться местными разбоями в декабре 1778 года. Тогда они на шести доу (одномачтовое каботажное судно) напали в Персидском заливе на английский корабль с правительственными документами на борту. После яростной битвы, длившейся трое суток, пираты захватили корабль и привели его в Рас-эль-Хайм. Ободренные успехом, они повторили нападение в следующем году, на этот раз захватив уже два английских судна.