Бегемот - Скотт Вестерфельд

Клопп спорить не стал. Уперев руки в колени, он стоял согнувшись, тяжело переводя дыхание. Алек поглядел в ту сторону, откуда они прибежали, — нет ли признаков возможной погони. Все тихо. Птиц и тех не слышно.

Ну что, вот тебе и свобода. Только ничего в ней не ощущалось, кроме беспросветного одиночества. Нетрудно догадаться, что сказал бы сейчас принцу Александру его венценосный отец: «Время взять бразды правления на себя».

— Мы по пути ничего не обронили?

— Никак нет, — быстро сориентировался в поклаже Бауэр. — Беспроводная рация, инструменты, слиток золота — все при нас, господин.

— Золото… — произнес Алек.

Интересно, насколько тормозил их бег этот последний остаток отцова богатства? С каким удовольствием он обменял бы его без остатка на несколько минут форы, необходимых, чтобы спасти Фольгера. Однако сейчас не время распускать нюни, размышляя, что было бы, если бы…

— Да, и еще вот это, — подал голос Клопп, вынимая из кармана куртки маленький кожаный тубус с папской печатью в виде двух скрещенных ключей. — Он сказал, что отныне вам предстоит носить это при себе.

Алек не мигая смотрел на кожаный футляр с грамотой Папы Римского, удостоверяющей, что он, Алек, — законный наследник титулов и состояния своего отца, вопреки воле его двоюродного деда, императора. С такой поддержкой можно было смело претендовать на титул наследника престола Австро-Венгрии. Вот почему на него охотились германцы: в его власти было взять и положить когда-нибудь конец этой войне. Сжимая в руках футляр с грамотой, Алек внезапно понял, что всегда доверял хранить эту важнейшую бумагу Фольгеру. Теперь же о сохранности этого документа, а вместе с ним и о собственном будущем придется заботиться самостоятельно.

Он опустил футляр в карман и аккуратно его застегнул.

— Очень хорошо, Клопп. Быть может, мне понести за вас саквояж Фольгера?

— Да не нужно, юный господин, — ответил тот, преодолевая одышку, — я и сам управлюсь.

— Тем не менее я настаиваю, — сказал Алек, протягивая руку. — Вы замедляете наш ход.

Клопп сделал паузу. В такие моменты он обычно смотрел на графа, ожидая его слова. Теперь такой возможности не было. Потому он покорно протянул саквояж. Взявшись за ручку, Алек невольно крякнул от тяжести: золото, конечно, нес именно Фольгер.

Существо тут же передразнило его. Алек вздохнул: еще и часа не прошло с момента появления надоеды на свет, а он уже становится несносен.

— Надеюсь, ты скоро выучишься хоть чему-нибудь новому, — язвительно произнес он.

Зверушка в ответ лишь молча уставилась на него.

Остальную поклажу взвалил на себя Бауэр.

— Куда направимся, господин?

— Ты хочешь сказать, у графа Фольгера не было для вас каких-либо других секретных указаний?

Бауэр глянул на Клоппа; тот в ответ пожал плечами.

Алек вздохнул. Теперь все зависело только от него.

К западу лежала Европа, быстро погружающаяся в безумие и хаос войны. К востоку, к самому сердцу Азии, простиралась Османская империя, огромная и запредельно чужая. А между ними, связывая воедино оба континента, лежала древняя твердыня Константинополя.

— Так. Пока остаемся в столице, — решил Алек. — Нам необходимо купить одежду… и, возможно, лошадей.

Он примолк. Собственно, имея золотой слиток, они при желании могли бы купить себе даже шагоход, да и вообще что угодно. В таком-то городе кто-нибудь из торговцев наверняка говорит по-немецки.

— Очень может быть, — не стал спорить Клопп. — А куда нам, юный господин, идти сейчас?

Бауэр только кивнул, оглядываясь назад. Лес молчал; лишь далекий прожектор по-прежнему освещал горизонт.

— Еще час будем идти на запад, — принял решение Алек. — Затем повернем к городу. Быть может, найдем временный приют на каком-нибудь постоялом дворе.

— Постоялый двор, господин? — переспросил Бауэр. — А османы, случайно, не станут нас там разыскивать?

Алек, подумав с минуту, покачал головой.

— Они не узнают, кого им искать, если только им об этом не скажут дарвинисты. А я думаю, что они этого не сделают.

— Почему же? — нахмурясь, спросил Клопп.

— Потому что дарвинисты сами не хотят, чтобы нас поймали. — Говоря это, Алек почувствовал, что мысли в его голове проясняются. — Мы слишком многое знаем о «Левиафане»: как у него работают двигатели, даже суть его миссии. Поэтому допустить, чтобы мы оказались в руках у османов, не в их интересах.

Клопп медленно кивнул.

— Они могут сказать, что сбежать пытались только Фольгер с Хоффманом, а они их поймали. Так что больше искать некого.

— Точно, — согласился Алек. — А будучи боевым кораблем, «Левиафан» к завтрашнему дню должен покинуть нейтральную территорию. Когда они уйдут, никто не будет знать, что мы здесь.

— А германцы, господин? — негромко спросил Бауэр. — Они же видели в Альпах штурмовой шагоход с гербом Габсбургов и знают, что на «Левиафан» установили наши двигатели. Поэтому им должно быть известно, что мы находимся на борту; и они догадаются, кто именно нынче пытался сбежать, даже если этого не установят османы.

Алек чертыхнулся. Константинополь наводнен германскими шпионами, и нынешний переполох наверняка не остался незамеченным.

— Вы правы, Бауэр. Однако я сомневаюсь, что германцы есть в этом лесу. А потому все-таки полагаю, что ближайшим вечером мы заночуем на постоялом дворе: каком-нибудь тихом, неброском, где принимают в уплату золотые опилки. А уж завтра замаскируемся как следует.

И он шагнул в темноту, решительно повернувшись спиной к последним отблескам далекого прожектора. Остальные двое покорно вскинули на плечи поклажу и тронулись следом — без споров и пререканий.

Вот так в одночасье Алек взял все под свою команду.

•ГЛАВА 16•

Дэрин, осторожно ступая, несла перед собой поднос.

Из-за побега жестянщиков она всю ночь не сомкнула глаз: то лазила выпускать боевых ястребов, то ее таскала за собой свора взволнованных ищеек; затем она битый час проторчала с офицерами, пытавшимися объясниться с османскими властями, по мнению которых самовольная вылазка экипажа «Левиафана» на летное поле не что иное, как дерзость. Так что когда Дэрин удалось заглянуть в машинное отделение, там уже была доктор Барлоу. Ночью, оказывается, успело расколоться одно из яиц, причем новорожденное существо исчезло!

Как ни странно, ученая леди восприняла это на редкость спокойно. Она лишь поручила Дэрин хорошенько поискать по закоулкам корабля, а когда та возвратилась с пустыми руками, лишь улыбнулась.

Так что когда Дэрин на рассвете наконец добралась до своей каюты, как раз пришло время заступать на вахту. Причем, словно в насмешку, первым отданным ей распоряжением было доставить завтрак человеку, который устроил ночной переполох.