Пятница, тринадцатое - Марина Серова

— Я не понимаю, — медленно говорил Максим, — как можно отыграть эту ситуацию назад.

— Хозяин очень недоволен, — внятно и с угрозой в голосе говорил Рындин, — ты не представляешь, Капуста, какие убытки он понес, когда ты выиграл конкурс на управление этим заводом. И не представляешь, со сколькими партнерами испортились отношения.

— Нужно было составлять толковый план-проект, а не подкупать продажных чиновников, — усмехнулся Капустин. — Твой крутой хозяин всегда чуть-чуть отставал от жизни, использовал методы вчерашнего дня, вместо того чтобы идти в ногу со временем.

— Как бы там ни было, — продолжал Рындин, — я уполномочен передать тебе предложение: откажись от контрольного пакета.

— А если я скажу «нет»? — спокойно спросил Капустин. — Снова война?

— Сначала ответь, — потребовал Рындин и вдруг закашлялся.

Кашлял он долго и натужно, я сразу поняла, что Рындин с трудом исторгает из себя эти звуки, и его вовсе не мучит приступ кашля, а он всего-навсего подает сигнал своей троице, давая им знать, что пора включаться в дело. Этого, однако, не просекли Капустин со своими людьми.

— Хозяин надеется на твое благоразумие, — «прокашлявшись», заключил Рындин.

— Считай, что я уж ответил, — жестко произнес Максим. — И что дальше?

— Дальше? — вздохнул Рындин. — Дальше — ничего хорошего.

Он торопливо оглянулся и, разумеется, никого не увидел. Тогда он решил немного потянуть время и начал прокручивать по второму разу претензии его босса к Капустину, время от времени прерывая речь кашлем.

Максим со своими людьми почувствовали что-то неладное. Ромка отступил на шаг и спрятал одну руку за спину — наверное, пистолет был заткнут у него сзади за ремень брюк. Коротышка стоял набычившись, готовый в любую секунду рвануть ствол из кобуры.

Я не заметила, какой знак подал Рындин своему спутнику. Наверное, он понял, что с засадой какие-то нелады, и решил не терять времени даром.

Руки всех четверых выхватили оружие одновременно, но первым выстрелил Рындин. Коротышка успел вытащить пистолет, но пуля попала ему в плечо, рука рванулась вверх, и оружие вылетело из его ладони. Кувыркнувшись, пистолет бухнулся в траву за его спиной.

— Вот и славно, — произнес Рындин, глядя, как Коротышка падает на колени, прижимая руку к окровавленному плечу. — Теперь можно и поговорить.

Его пистолет был направлен на Капустина, а Белобока и Ромка держали под прицелом друг друга. Как ни крути, перевес был на стороне приезжих.

— С тобой — все, — констатировал Рындин, наслаждаясь видом безоружного Капустина. — А говорил, нельзя переиграть! Все можно, если…

— Возьми его на прицел, — хрипло скомандовал Максим Ромке.

Тот перевел ствол на Рындина. На мой взгляд, это не слишком улучшило ситуацию.

И тут все резко переменилось. Слева по тропинке послышались чьи-то торопливые шаги.

— Ой, Максим! — раздался обрадованный голос Веры. — Я тут прошлась перед сном…

Девушка выступила на освещенное пространство, прижимая к груди букет сухих листьев.

Капустин не успел произнести ни слова. Рындин мгновенно смекнул, что к чему, и, рванув Веру к себе за руку, обхватил ее за горло и приставил к виску пистолет. На его губах играла злорадная ухмылка.

Вера даже не смогла крикнуть. Листья выпали из ее рук и рассыпались веером по земле. Расширенные от ужаса глаза были устремлены на Максима.

— Не трогай ее, — хрипло попросил Капустин. — Она-то тут при чем…

— Пусть твой кент бросит пушку, — потребовал Рындин. — Иначе…

— Делай как он говорит, — приказал Капустин усталым голосом.

Ромка тяжело вздохнул и бросил пистолет к ногам Белобоки. Тот пододвинул к себе ствол носком ботинка и весело рассмеялся.

«Похоже, пора включаться», — решила я и выступила из-за дерева.

— Не надо делать резких движений, — тихо проговорила я, держа шмаковский «ТТ» на уровне головы Рындина. — Вам придется отпустить Веру.

— Это что еще за швабра? — удивился Белобока. — Что еще за заявы?

У братвы не было времени размышлять — кто я и откуда. Им было ясно, что я могу представлять некоторую опасность, но, как казалось им, лишь незначительную. Рындин наверняка решил, что мое появление — это своего рода жест отчаяния, который ничего не может изменить.

— Брось пистолет, иначе я продырявлю ей голову, — нетерпеливо скомандовал он.

Капустин с удивлением посмотрел на меня, но ничего не сказал.

— Ну?! Ты же не выстрелишь, — презрительно проговорил Белобока. — Зачем этот театр? Брось пистолет и отойди в сторонку…

— Сейчас, — медленно проговорила я, чуть сдвигая ствол вправо.

Я выстрелила. Для того чтобы попасть в кисть Рындина, который держал пистолет у виска Веры, мне понадобилось собрать все свои силы и «включить» особый механизм сосредоточения, которому нас учили на стрельбищах в разведшколе. Он заключается в том, что рука сама должна «видеть» цель, а зрение и интеллект являются в данном случае лишь незначительными помощниками. Телесное ориентирование — кстати, по этому предмету у меня были самые высокие оценки — помогло. Пуля попала точно в цель, и Рындин с криком выронил пистолет, держа перебитую кисть на весу.

Вера тихо сползла на землю и попыталась упасть в обморок, прижавшись затылком к стволу сосны. Что касается Белобоки, то мой меткий выстрел произвел на него шоковое впечатление, и сейчас он просто не знал, что делать. Я по опыту знала, что растерявшийся человек с оружием способен на большие глупости.

— Брось оружие, — хрипло предложил Ромка. — Вы проиграли.

Белобока облизнул пересохшие губы, но пистолет не бросил. Более того, по тому, как была напряжена его рука, я поняла, что он сейчас выстрелит.

— Иногда опасно носить джинсы в обтяжку, — проговорила я, опуская ствол «ТТ» на уровень его паха. — Тебе в левое или в правое?

В глазах Белобоки мелькнул ужас. Он принял единственно правильное в этой ситуации решение и разжал ладонь. Пистолет с мягким стуком упал на землю, зарывшись стволом в сосновые иглы.

— Ну вот и все, — проговорила я, обращаясь к Вере с Максимом. — Дальше вам решать, как и что. Кстати, для полноты информации сообщаю — там, в кустарнике, еще трое субъектов в невменяемом состоянии, и еще один ждет их в автомобиле.

Капустин достал сотовый телефон и, вызвав ребят из своей службы безопасности, передал аппарат Ромке. Тот уже перебинтовал Коротышке простреленное плечо своим шарфом и подобрал пистолеты.

— Дождитесь ребят и перевезите всю эту кодлу к нам. Утром разберемся с Калиной! — отдал приказ Максим. — Думаю, после сегодняшнего его уже можно смело вычеркивать из числа серьезных людей.

Коротышка с Ромкой остались на полянке, держа на прицеле Рындина и Белобоку. Машина должна была подойти через несколько минут и погрузить всех участников разборки в фургон, включая ту троицу в кустарнике.

— Ну что, пора и домой, — нервно зевнул Максим. — Пойдемте потихоньку.

Придерживая под руку Веру, Капустин шел рядом со мной, изредка бросая на меня испытующий взгляд. Наконец он нарушил молчание:

— Браво! Моя признательность вам не имеет границ. Где вы так научились стрелять? Впрочем, можете не отвечать. Я полагаю, что у вас за плечами солидный опыт. И, думаю, вы оказались в санатории явно не просто так. Я не ошибся в своих предположениях?

— Разве что в последнем, — уклончиво ответила я. — А так все правильно. О, смотрите-ка, к нам спешит подмога!

Появление запыхавшихся Доры и Артема прервало нашу беседу. Слава богу, эта парочка не успела к перестрелке, иначе мое положение могло бы резко усложниться. Дора бросилась к мужу и буквально вырвала его у меня из рук. Взволнованный Артем подхватил под руку Веру и, обняв ее за плечи, зашагал вслед за Капустиными.

Максим тихо рассказывал Доре о только что происшедших событиях. Дора несколько раз оглянулась в мою сторону, и в ее глазах я прочла искреннее уважение пополам с восхищением. Что ж, не стану скрывать, это было приятно…

Потом, когда эмоции уже немного улеглись, парочки стали разбиваться. Капустин с Верой и Артемом шагали позади, а я шла рядом с Дорой.

— Как вы догадались, что наш Славик украл пистолет? — спросила она, кутаясь в платок, наброшенный поверх свитера — начинало холодать.

— Просто я сопоставила свои впечатления. Я помнила взгляд Славика, когда ваш супруг поругался с этим несчастным Волковым, — пояснила я.

Мы шли на свет горящих впереди окон санатория, и тропинка у нас под ногами была еле видна.

— Опять же эта история с дохлой гадюкой, — усмехнулась я, — это так по-детски: отомстить обидчику, подкинув ему такое! И стрелял Славик по двери Волковых. Кстати, если я правильно все поняла, то первый раз вы отняли у ребенка пистолет и сами отнесли его профессору после того, как ваш муж посетил Шмакова. А как Славик умудрился украсть его во второй раз?