Медовый месяц с чужой женой (СИ) - Билык Диана

Ненавижу деньги, ненавижу все это. Как проще было быть бедным и беззаботным. Не нужно отвечать за смерти, что случаются рядом с тобой. Не нужно отбиваться от акул бизнеса. Не пришлось бы прятаться от журналистов, менять стиль, носить линзы да и примерять чужое имя. Не нужно сомневаться, что тебя любят за то, что ты есть, а не за деньги и большой хрен.

Тошно от самого себя.

Зачем мне нужна была эта игра? Ради жизни? Ради мести? Ради чего я так жестоко ломал Романову? Давил морально, доводя ее до безумия. Она ведь не очистится теперь никогда. Я просто испачкал ее своими грязными лапами. Чем я лучше Дорогова, который растоптал меня много лет назад, вырвал из груди сердце и выбросил?

Да ничем. Когда тебя отравляют, ты тоже плюешься ядом. Только можно было бы оправдаться, если бы яд был ради защиты, как у Пелагеи, когда она, совсем малышка, противостояла мне — монстру с властью и деньгами — а у меня что? Плевки в лицо тому, кто не может защититься? Я просто очередной хищник, что удачно поймал мышонка острыми зубами.

Я долго думал, пока мы ехали обратно, как поступать дальше.

И понял, что главное — нужно извиниться перед Полей: она не заслужила такого обращения. Выждем тридцать дней, чтобы Дорогов не тронул, а потом я отпущу её. Приставлю охрану, дам денег, спрячу. Такие девочки не должны попадать под жернова богатых игр.

Когда мы подъехали к дому, на часах пиликнула сигнализация сейфа. У меня сердце застыло в груди и пропустило удар. Там же рядом, в спальне, Поля!

Дал знак Диме следовать за мной и прихватить двоих-троих ребят. Мы тихой пулей поднялись на второй этаж. Но, заглянув в кабинет, я тут же всех отослал прочь, а сам бесшумно зашел внутрь и стал ждать, пока выигранная пигалица выберет нужные ей документы, заберет деньги (что она там могла еще искать?) и обернется.

Ждал, чтобы снова ее растоптать.

Глава 34. Макс

Так все эти слезы, наивность и хлопанье влажными ресничками — фарс? Обманка, чтобы замылить мне глаза и выкрасть договор?

Вот же сука!

А я еще чувствовал вину, корил себя, издевался над своим телом, чтобы остыть. Хотел извиниться, прийти с повинной…

— И что дальше, По-ля? — я щелкнул ключом, проверил дверь, чтобы никто не ворвался к нам, и бросил связку в карман. Она звякнула о коробочку с сережками. Заскрипев зубами, я сдавил ее так, что пластиковая защита хрустнула под пальцами.

Пелагея вздрогнула и натянулась. Короткое темное платье служанки и белоснежный передник походил на наряд потаскушки, а не наивной девочки. Я скривился от мерзости, что катилась по венам и приказал:

— Станцуй мне, же-на.

Она открыла рот, прохрипела что-то, мотнула головой и, побелев, как мел, упала на колени и принялась остервенело рвать договор на мелкие части.

— Чего и стоило доказать, — я развел руками и, обойдя застывшую девушку, спокойно сел в кресло. Закинул ноги на стол и прищурился. — Думаешь, я тебя выпущу? Вот куда ты теперь денешься? Из окна выпрыгнешь или съешь паспорт, чтобы не быть моей женой? Кстати, ты проверила — это была копия или оригинал договора? — я показал на закрытый сейф и нагло улыбнулся.

Она испуганно посмотрела на отрывки, нахмурилась и покачала головой.

— Подписи цветные, печати, — серьёзно проговорила Поля. — Это подлинник. Дорвала последние куски покрупнее и победно улыбнулась: — Я вырвала тебе зубы, монстр. Вите ты ничего не сделаешь. Всё, больше я ему ничего не должна. — Она вздохнула и медленно поднялась: — Но должна тебе. — Медленно приблизилась и встала, опустив голову, как провинившаяся ученица: — Можешь бить, издеваться, унижать, обзывать… Что за страшное наказание ты придумал? Кроме жизни мне терять нечего. Думаешь, сожалею о своём поступке? Теперь хоть буду чувствовать, что заслужила твою месть. — Подняла голову и полоснула взглядом загнанной в ловушку волчицы: — Витя сказал, что ты и не подумаешь отдавать этот договор, и я поверила. Ведь на кону несколько миллиардов. Что бы ты ни говорил, ты тоже обожаешь деньги, как последняя шлюха. И не захочешь отпустить то, что уже в твоих руках.

Выговорившись, она зажмурилась и затаила дыхание.

— Месть за бумажки? — я фыркнул. — Ты правда так думаешь? — вытянул перед собой руку и, растопырив пальцы, коснулся её руки. — Не сожалеет она… Кхм… — Она вздрогнула, а я посмотрел ей в распахнутые глаза и добил: — Не жалеешь, что потеряла самое дорогое вот так, со мной? Нелепо и унизительно.

— О чём именно ты спрашиваешь, Макс? — уточнила она. — С тобой каждое мгновение нелепо и унизительно.

Я сдержал ярость, сжав до бела кулак, раны лопнули, и кровь поплелась ленточками по пальцам. Выдохнув через нос, запер в себе бушующее пламя, поднялся со стула и подошел к двери.

Ключ. Поворот. Распахнул.

— Пошла вон! — сказал глухо.

Поля аккуратно собрала клочки бумаг и, двинулась к выходу. На пороге задержалась и с холодом в голосе спросила:

— Господин Честенер, «вон» — это куда? Ваша купленная жена знает лишь одно место — ваша кровать, другого мне не показали.

Я обернулся и поймал ее подбородок, подтянул к себе и почти коснулся губами губ.

— В моей кровати ты никогда не будешь, сучка. Иди прочь, и пусть с тобой, грязной швалью, теперь Дорогов разбирается, — и пренебрежительно оттолкнул ее от себя.

Романова врезалась спиной в косяк, но словно не ощутила удара. Посмотрела круглыми глазами и недоверчиво протянула по-русски:

— Ты… — тут же поправилась: — Вы меня отпускаете? Я действительно могу уйти из вашего дома?

Я немного опустил голову и окинул ее сканирующим взглядом.

— Иди. Витенька как раз ждет свою потаскушку. И наряд впору. Иди, По-ля, — поправился и сказал по-русски: — Пластиковая женушка.

Она смотрела на меня несколько секунд и, прижимая к груди паспорт и обрывки цветной копии договора, мялась на пороге. Глаза её то вспыхивали радостью, то темнели от подозрений. Кусая губы, она глубоко задышала, всхлипнула и вдруг, схватив мою кисть свободной рукой, поцеловала бинт на костяшках. Тут же отпрянула, будто обожглась, и в волнении проговорила:

— Спасибо! Спасибо, господин Честенер… Макс!

И, повернувшись, босиком побежала к лестнице.

Глава 35. Поля

Боже, не верю! Я не верю, что он отпустил меня. Монстр приказал мне выметаться, смотрел, как на таракана, но мне всё равно — я свободна! Договор уничтожен, паспорт со мной, и меня никто и ничто не держит.

От радости я схватила за руки Стеллу, которая поднималась наверх и, закружив её, звонко чмокнула в щёку. Доверительно прошептала по-русски:

— Я свободна!

И тут же бросилась вниз, чувствуя, что она задумчиво смотрит мне вслед. Я же уже не обращала внимания ни на кого. У порога сунула босые ноги в какие-то рабочие туфли (может, садовник заглянул в дом, но от Макса не убудет!), да выскочила за дверь.

Запрокинула голову и, наслаждаясь ветерком, вдохнула полной грудью. Расхохоталась и, оставив за спиной всю боль, унижение и страхи, побежала вперёд.

Как вдруг в спину что-то ударило. С такой силой, что я, упав на дорожку, ощутила дикую боль в колене и подбородке.

Монстр! Он опустил? И я поверила? Издевается, снова измывается над жертвой!

Я попыталась приподняться: чем это он меня? В ушах шумело, голова кружилась, а вокруг падали хлопья сажи. Я растерянно моргнула и, не в силах встать, просто перевернулась.

От увиденного у меня отнялся дар речи и перехватило дыхание. Вместо огромного красивого коттеджа я смотрела на пылающий остов и только сейчас заметила, как надо мной, нависнув, скрежещет кусок крыши. Меня не убило только потому, взрывная волна сбила с ног, и чудом закрыло этой штукой от обломков. Но она могла рухнуть в любое мгновение и придавить насмерть.

Я быстро отползла в сторону, с ужасом глядя на здание и хватая ртом воздух. Как же так? Стелла, та девушка… Макс!