Крысобой (СИ) - Балханов Олег

Простых людей все устраивает. Живут хорошо. Даже при том, что все императору принадлежит, чисто теоретически. В Подбрезове, глухой деревне, у всех дома большие, ухоженные. Здесь в Корханесе вообще можно сказать процветание всеобщее, не считая гоблинов зловредных и диких орков на окраине.

Они даже до великих географических открытий могут не дорасти, раз целый континент за океаном им вообще не интересен.

Соседей только осталось принудить к миру и все, кури бамбук.

Но вот Риффен опять разговор завел, что времена тяжелые, зреет смута. Метрополия хочет налог какой-то ввести, дескать Шама должна, как и другие провинции, в казну платить.

Не понял.

— А мы, что ли, не платим? — решился задать вопрос.

Берт открыл рот. Риффен усмехнулся.

— Не обращай внимания, Берт, — хохотнул наместник. — Неси десерт. Кранц — вояка, откуда ему финансы с налогами знать.

Ну да, вояка. Тина вообще не выбирала выражений — солдафоном меня обозвала.

— Мы, как пограничная провинция, от налогов освобождены, — сказал Риффен. — Только армию снабжаю фуражом для коней и едой для солдат. Это моя главная повинность, которую я считаю своим долгом. С Юстигом мы душа в душу жили. Теперь надо посмотреть, кого назначат вместо него корпусом командовать, и тоже общий язык искать.

Я понял, что Риффен здесь по сути сам себе король. И армейский корпус, не афишируя, считает своим, потому что кормит солдат и лошадей. То-то я у него чертяка и завтракаем вместе. Юстига же нет, с кем еще с утреца живой воды выпить, как не с помощником по особым делам.

Короче, умотался я, завтракая, так, что еле до кровати дошел. Как разделся и спать лег, не помню.

Разбудил меня опять же Риффен. Самолично пришел и тормошит за плечо, приговаривая:

— Кранц, подъем!

Я было подумал, что моя двадцатка бойцов прибыла, но нет, еще не приехали.

— Война войной, Крысобой, а обед по расписанию! — Риффен был в отличном настроении. — Я с утра столько дел переделал, а ты спишь тут без задних ног. Идем, Берт поросенка на обед приготовил.

Нет, я точно здесь растолстею, если надолго задержусь.

Спросил Марвина по пути, как они.

— Все отлично, только надо бы лошадей на прогулку, — ответил он.

Я кивнул. Сейчас поедем.

За обедом старался поэтому много не есть и не пить, дескать, еще от завтрака не отошел. Хотелось поскорее галопом пройтись по заснеженной равнине.

— Понимаю, — сказал Риффен, истолковав мой плохой аппетит по-своему. — Я тоже нервничаю, что отряда твоего до сих пор нет. Только я когда нервничаю, есть хочу больше обычного.

Обычно наместник ел много, хорошо и с аппетитом. Успевал отдавать распоряжения своему секретарю Арни и отвечать на мои вопросы.

— В планах у императора никакой войны ни с гоблинами, ни с тоширунгами не было. Тоширунги тихо сидят, редкие набеги у границы не в счет. Наши люди тоже не брезгуют по их окраине прокатиться, молодежь в основном балуется. Но в целом, на том направлении все спокойно.

Значит, то, что они убили моих парней, Лима и Риццо, не в счет. И хотели нас с Марвином в плен захватить. Я убил одного тоширунга и сколько еще погибло под обвалом — все равно у меня были свои планы. Доберемся и до тоширунгов.

Стоп. Кто это сейчас подумал? Какие планы? Что значит, доберусь?

— А гоблины сами напросились, — продолжал Риффен. — Но если после тяжелой битвы в штабе еще были какие-то сомнения, то после этих нападений на деревню и пограничников... И когда еще выяснилось, благодаря тебе, что это тоже гоблины гадят. Тут все. Война.

— И когда война? — спросил я.

— Там, в высоких дворцах, долго запрягают. Все хотят участвовать в принятии решений. Так что месяц примерно уйдет на сборы и передислокацию войск.

Месяц? Расстояний до восточных и южных границ я не знал, но мне показалось, что месяц — это долго.

Хорошо. Мне-то куда спешить? За месяц я здесь освоюсь, а там видно будет.

Риффен тоже считал, что месяц это долго. Вот если бы военным министром был Юстиг, то уже дней через десять началось бы наступление.

Но и так, наместник радовался, потирая руки. У гоблинов край богатый. Оттяпать кусок земли и присоединить к Шаме — это очевидный профит. А если еще и всю торговлю пушниной на себя завязать, так вообще праздник.

Все как везде. Кому война, а кому мать родна. Бабло побеждает зло.

Где же мои бойцы?

Бойцы мои прискакали сильно потрепанные. До северных ворот Корханеса добралось только двенадцать всадников. Остальные прикрывали отход, отбивая атаки авангарда наступающей с севера тридцати тысячной армии неизвестного противника.

Арьергард нашего корпуса находился в стороне к северо-востоку и втянутый в бои с дозорами гоблинов, не заметил движение этой армии. Повезло, что мы попросили у Катона двадцать всадников для меня. Иначе внезапной атакой неведомые враги могли захватить крепость врасплох.

Мои парни наткнулись на головной дозор и перебили пятерых разведчиков врага, поднялись на пригорок и увидели наступающую армию. С трудом ушли от погони, потеряв восемь бойцов.

Ситуация в любом случае была критической. Врасплох они нас не застанут. Но сколько времени придется отбиваться в осаде, пока не подойдет подмога, неизвестно.

Снова начиналась жара.

13

Из двенадцати всадников четверо были серьезно ранены. Сотник, которого Катон назначил старшим, потерял сознание сразу, как отряд въехал в северные ворота. Трое солдат держались, но рассчитывать на них в ближайшее время я не мог.

Всех четверых отправили в госпиталь к шаману Илро.

Я думал, он с Юстигом в его обозе, а оказывается здесь. За тяжело ранеными ухаживает, которых Юстиг не рискнул увезти в Эртуз из опасения, что они не вынесут дорогу.

Навестить Илро я решил позднее.

В итоге вместо двадцати четырех человек, включая меня, нас было в два раза меньше.

Из восьми поступивших в мое распоряжение бойцов, двое были десятниками, которых Марвин знал в лицо и по именам с тех пор, когда сам был десятником.

Люк и Зоран, так их звали. Ровесники Марвина, но выглядели старше своих двадцати трех лет. Или это Марвин хорошо сохранился.

Шестеро солдат оказались двадцатилетними юнцами, но тоже с опытом боев на восточной границе, как и десятники.

Все они вызвались добровольно перейти в мой отряд, когда Катон объявил отбор. Как сказал Зоран, конкурс был бешеный. Катон долго выбирал лучших.

Что ж, жаль, что не все двадцать добрались, но и восемь опытных бойцов — уже сила.

Риффен отправился к Хемрасу, чтобы с башни северных ворот посмотреть на приближающуюся армию врага.

Я остался поговорить с выжившими.

Шестерых солдат я определил в большую комнату с камином:

— Отдохните пока здесь.

Марвин с десятниками зашли в соседнюю комнату. Там мы вчетвером и поговорили.

— Далеко враги отсюда? — задал я самый важный вопрос.

— Один час пути, это максимум, — ответил Зоран. — Но первая сотня уже на краю леса. Я оглянулся, когда мы в ворота заехали. Метров триста всего до них было.

— Опишите тех пятерых, что вы убили, — попросил я. — Как выглядят, чем вооружены, какие лошади?

— Это люди, не тоширунги и не гоблины, — сказал Люк. — Но таких мы раньше не встречали. Они крепкие, широкие в плечах, но не высокие. Лошади меньше наших. Шлемы без забрал, железные, а доспехи из толстой кожи, пластинами. Вооружены мечами, копьями и такими странными штуками, похожими на лук. Они были у двоих, у остальных луки, тоже необычные.

— Где они? — спросил я. — Вы их забрали?

Люк замолчал и посмотрел на Зорана.

— Мы эти штуки забрали, — сказал тот. — И луки с мечами, но луки и мечи были у тех, что погибли. Эти штуки мы спрятали, чтобы гарнизонным не показывать. Внизу в мешках в конюшне. Принести?