Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2 - Александр Бушков

Мукузели важно шествовал, опираясь на высокий посох из черного дерева с вычурным набалдашником из слоновой кости. Его сопровождали четверо в европейских костюмах, при галстуках, весьма примечательного вида: гордо-радостно-боязливого. Несомненно, не эмигранты, а местные, вылезшие из подполья, то бишь со своих кухонь диссиденты. И веяния новые, обозначившие поворот к демократии, их пьянят, и полковник Мтанга — вот он, никуда не делся, поглядывает хмурым охотничьим прищуром…

Мукузели приостановился и сказал с наигранным простодушием:

— О, вот как обстоят дела… За то время, что мы не виделись, вы успели получить высшее образование, полковник, судя по значку? Мои искренние поздравления…

Откровенно нарываешься, старая сволочь, подумал Мазур, о чем прекрасно знаешь. А ведь далеко не дурак. Что, настолько уверен в себе, настолько внушили эту уверенность те, кому ты запродался? А в том, что запродался, сомнений нет, собственных эмигрантских жалких доходов, главным образом от газетных статей, не хватило бы ни на новую мощную радиостанцию в Кириату, ни на расшитый золотом балахон, ни даже на такую трость…

Полковник оказался на высоте. Не моргнув глазом, ответил:

— За высшее образование немалая прибавка к жалованью идет…

— Рад за вас, — величественно кивнул Мукузели и прошествовал в зал (его свита, проходя мимо, все же боязливо косилась на полковника: им-то явно никто не давал веских гарантий, прекрасно понимали, интеллигенция долбаная, что Мтанга всех запомнил в наилучшем виде…)

Ага, вереницей потянулись журналисты разных цветов кожи — вон и японец показался, вот и наш трезвехонький международник, ну, его-то можно заранее исключить из списка подозреваемых. И этого тоже, хоть он и не наш, наоборот — чересчур уж крупная персона в американской журналистике, чтобы оказаться вульгарным наемным убийцей. И этих двух тоже — Мтанга говорил, тоже важные персоны, седые бобры журналистики, если не миллионеры, как американец, то близко к тому… И еще пару-тройку исключаем по тем же причинам. Но сколько их еще остается… Вместе с местными — около сотни. И все выглядят непринужденно, раскованно, как привыкли опытные журналисты, никто не зыркает исподлобья хмурым взглядом — впрочем, хороший профессионал себя такими глупостями не выдаст, наоборот, он будет выглядеть чуть ли не естественнее остальных… Для женщин исключений не делаем — довелось повидать женщин, умевших убивать ничуть не хуже мужчин…

Так. Последние вошли. Замыкавший шествие элегантный субъект, встретившись взглядом с полковником, прежде чем пройти в зал, отрицательно помотал головой. Понятно. Металлодетекторы оружия ни у кого не выявили. Что еще ни о чем не говорит. Версию о метателе гранат нельзя исключать полностью: всякое может случиться. В недоступной простым смертным литературе описан один примечательный случай — когда здесь же, в Африке, некий высокопрофессиональный убийца действовал как камикадзе, оказавшись в двух шагах от объекта, три раза выстрелил в упор, а потом подорвал себя гранатой. Боже упаси, там не было ни идеологии, ни фанатизма, просто-напросто субъект этот загибался от рака печени, прекрасно знал, что жить ему осталось всего ничего — семейству остались приличные денежки. История может повториться. Кстати, есть несколько типов гранат, не содержащих ни крупицы металла, ни один детектор не засечет, только рентген, но рентгена даже при Папе не применяли. С огнестрелом обстоит иначе — в любом пистолете, выполненном из прочного пластика, все же останутся металлические детали — ну, а патронов из синтетики производить пока что не научились, непременно «зазвенели» бы…

Многое можно передумать в считанные секунды. Мазур вспомнил тот голливудский боевик с Клинтом Иствудом: маньяк, задумавший убить президента США, пистолет на два заряда изготовил как раз из прочного пластика, а патроны запрятал в брелок. И прошел контроль, зараза такая, ни один детектор не пискнул. Не столь уж фантастическая идея, в общем. Теоретически можно ожидать чего-то подобного — понимающие люди, и те, кто зарабатывает на хлеб наемными убийствами, и те, кто им противостоит (да вот хотя бы Мтангу взять), сплошь и рядом регулярно читают детективы и шпионские романы, смотрят кинобоевики как раз для того, чтобы выудить что-то для себя полезное. И порой выуживают, так что подобными занятиями не пренебрегают и самые серьезные разведки, у американов, точно известно, есть соответствующий отдел, надо полагать, и у нас тоже…

Все! Не осталось права на какие бы то ни было посторонние мысли, пора работать…

Мазур следом за Мтангой вошел в зал, и за ними бесшумно захлопнулись роскошные двери. Чисто пишущая братия еще рассаживалась, а мастера объектива уже уселись в первых рядах, в проходе, с обеих сторон рядов кресел — конечно, их вежливо, но решительно разместили так, чтобы оставались проходы для охраны. Охранников не менее тридцати — орлы Мазура, отечественные и импортные, люди Мтанги. Да вдобавок среди журналистов расселось с дюжину парней полковника — правда, и за ними следует присматривать по той же системе перекрестного наблюдения: доверять в таких случаях следует только самому себе, Мтанге и своей группе, с чем Мтанга полностью согласен. А как-никак эти его «подсадки» — единственные, кто законным образом принес с собой оружие…

Ох уж эти мастера объектива… Иные их причиндалы настолько габаритны, что в тайник не то что пистолет — что-нибудь вроде «Мини-Узи» влезет. Вот здешние телевизионщики тревоги не вызывают — с ними-то не церемонились, их камеры давным-давно проверены и на всякий случай опечатаны в нужных местах, хрен они смогут туда что-то спрятать. Но чужих — десятка два…

Трибуна пока что пуста, и возле нее с деловым видом маячит Лаврик в белом костюме — якобы в его функции входит наливать Принцессе минеральную водичку (вон и запотевшие бутылочки) с высоким хрустальным «аршином»). На деле ему надлежит, если пойдет заварушка, молниеносно и бесцеремонно запихнуть Принцессу под трибуну — ее передняя стенка и боковины изнутри выложены надежно закрепленными бронежилетами, дающими полную защиту от пули.

Так гораздо надежнее, нежели, подобно американской охране в том самом фильме, в темпе уводить через сцену, закрыв собственными телами. Принцесса о таком варианте событий предупреждена, сделала недовольную гримаску, но не протестовала, весьма неглупая девочка, все понимает… И никоим образом не стремится попасть вслед за Папой в те края, где бродят лунные бегемоты, а ручьи струятся пальмовым вином или сладким молочным напитком, смотря на чей вкус…

В качестве почетного президиума — министр печати и еще двое сановников, четвертый стул свободен. Всех троих подозревать вроде бы и нет смысла, к тому же народец в годах, располневший и отяжелевший, вряд ли способный на лихие фокусы с оружием — и тем не менее невидимый публике малый в глубине сцены для того и поставлен, чтобы надзирать исключительно за ними. Незаметное большому миру необъявленное чрезвычайное положение в отдельно взятом здании, ага…

Ну вот, расселись, шакалы пера, блокноты на коленках примостили, микрофонами нацелились… Министр печати обернулся к задней двери, кивнул, подавая сигнал стоявшим там, что можно начинать.

Появилась виновница торжества. Грянули аплодисменты, пожалуй что, для мужской части присутствующих не протокольные, а вполне искренние — Натали была очаровательна в светло-сиреневом парижском платье (чуточку консервативном, открывавшем только колени и шею), с затейливой прической, ослепительной улыбкой, блиставшая немаленькими бриллиантами. Грациозной походкой манекенщицы прошла к свободном стулу, уселась. Действительно, уж она-то никак не ассоциировалась с тиранией, сатрапством и зверскими шалостями тайной полиции — наверняка никто из присутствующих не видел ее в камуфляже, с автоматом на плече и ножом на поясе и уж никак не мог лицезреть растрепанной, оскалившейся, яростной фурией во время занятий по рукопашному бою (Мазур-то видел, подготовочкой она, конечно, в десять раз уступала любому спецназовцу, но, в общем, рукопашкой владела неплохо, амикоте этакая. Что еще в ней Мазуру нравилось — очень серьезно относилась ко всему, чем занималась, начиная от тренировок и кончая любовью).

Ну, поехали… Министр печати вылез на трибуну и несколько минут разливался соловьем, живописно повествуя с честнейшей мордой о тех самых новых веяниях, имевших место, что скрывать, некоторых перегибах прежних времен, о поступи грядущей демократии и тому подобном. Правда, в отличие от лысого Никитки, он и капелькой грязи не брызнул на Папу, придерживаясь другой формы — царь, мол, был хорош и добр, вот только бояре ему попались поганые… Очень убедителен был, стервь пузатая. Вряд ли приезжие, несмотря на весь свой профессионализм, знали, что свою карьеру государственного служащего этот обаятельный брюхан начинал в тайной полиции, задолго до прихода Папы, у тогдашнего предшественника Мтанги, это уж потом его бросили на культурку — но бывших чекистов, как известно, не бывает, и в Африке тоже…