Зачем нужен Сталин - Сергей Аксёненко

Хотя, судя по новым сведениям, Зорге называл несколько дат в разных сообщениях. Некоторые исследователи утверждают, что точную дату Рихард так и не назвал. Назвал приблизительную.

4.5. «Георгиевская ленточка» и психология понимания войны

Теперь несколько слов об акции под названием «Георгиевская ленточка». Сразу скажу, что к «Георгиевской ленточке», как к символу, отношусь хорошо. «Георгиевская ленточка» создана в подражание орденской Георгиевской ленте, и цвета ее — черный и желто-оранжевый — означают «дым и пламя» и являются знаком личной доблести солдата на поле боя. В дореволюционной России эта лента прилагалась к ордену Святого Георгия, Георгиевскому кресту и Георгиевской медали. Сталин во время Великой Отечественной войны решил восстановить связь между дореволюционным русским патриотизмом и советским, поэтому восстановил Георгиевскую ленту. Она с незначительными изменениями вошла в советскую наградную систему под названием «Гвардейской ленты». В период СССР Гвардейская лента использовалась при оформлении колодки ордена Славы и медали «За победу над Германией». Поэтому может служить, в какой-то степени, не только символом дореволюционной солдатской доблести, но и подвигов Великой Отечественной.

Все это правильно, если бы не одно «но». Георгиевскими цветами определенные политические силы хотят подменить красный цвет— подлинный цвет победы. При том что Красное знамя, еще задолго до того, как стать советским официальным флагом, символизировало кровь, пролитую борцами за свободу народа.

Сама акция, хоть и выдается за инициативу снизу, на самом деле акция официальных властей России, направленная не только на возрождение патриотизма, но и на вытеснение коммунистической символики при праздновании Дня Победы. Акция имеет серьезное финансирование и широкую поддержку властей всех уровней. Уже распространены десятки миллионов ленточек, причем средняя себестоимость одной ленточки составляет около трех рублей.

Надо сказать, что часть россиян, даже не из числа левых, все активней и активней протестует против официоза. Даже сайт создали под названием «В защиту Георгиевской ленты». Я, когда готовил материалы к этой книге, попал туда, думал, что это сайт сторонников акции. На самом деле сайт защищает Георгиевскую ленточку от акции. Мы все на своем опыте знаем, как чиновники могут опошлить любую здравую идею. То же происходит с Георгиевской ленточкой в РФ. В одном городе ретивые чинушы велели повязать ею все рекламные щиты — причем ленточка закрыла номера телефонов и адреса — информацию, за которую были заплачены деньги. В результате — скандал. В другом городе ночной клуб разместил на фоне ленточки фото полуобнаженных красоток. Ленточками украшают бутылки водки и собак, их втаптывают в грязь. Да и ношение официальной орденской ленты, пусть даже ее обозвали ленточкой, нарушает законы РФ.

Я бы не стал драматизировать ситуацию — в грязь ведь можно любой символ втоптать. Главное, чтобы Георгиевскую ленточку перестали противопоставлять Красному знамени. Выше я уже писал о том, как Жукова пытаются противопоставлять Сталину, так и ленточку — Знамени. Оба символа святы для нас, оба связаны с Победой. Георгиевскую ленточку можно использовать, как знак памяти погибших в Первую мировую, или в Отечественную войну 1812 года, или как символ памяти погибших во всех войнах, которые вела Россия. А в День Победы ее желательно объединить с Красной, составив из обеих ленточек бант. Или добавить на ленточку изображение Красной Звезды. Или еще как-то объединить оба символа…

Все больше и больше лет отделяет нас от окончания Великой Отечественной. Все меньше и меньше ее ветеранов живет среди нас. Тем важнее для нас, потомков воинов-победителей, сохранить правду об этой Великой Войне, очистить ее историю от лжи и клеветы.

Глава 5

Демократические институты и СССР

5.1. Несостоятельность теории разделения властей

Для того чтобы правильно понять суть государственного устройства Советского Союза, надо отвлечься от гипнотического влияния одного из стереотипов западной политологии. Я имею в виду так называемую «теорию разделения властей», основанную на идеях Локка и Монтескье. Наши теоретики до сих пор носятся с ней, как очумелые.

Помните: первая власть— законодательная, вторая— исполнительная, третья— судебная. Идее этой уже сотни лет. Она была сформирована как средство борьбы с абсолютизмом. И не более. А наши догматики так прониклись ею, что, судя по их одержимости, они, наверное, думают, что эту идею провозгласил сам Господь Бог. Да не работает эта идея! На Западе еще кое-как. Хотя и там суды порой такое присуждают, что хоть стой, хоть падай. И законодательная власть с исполнительной на самом деле ничуть не разделены. Во многих странах депутаты парламента формируют правительство, причем министры остаются депутатами, то есть действуют и как законодатели, и как исполнители одновременно. А высшее должностное лицо исполнительной власти— президент— имеет право законодательной инициативы и право «вето» на законы, принятые парламентом. Ну, чем же он не законодатель? Да и по нашей (во многом списанной с западных образцов) Конституции исполнительная власть в лице президента и правительства активно вмешивается в законотворчество, а депутаты парламента участвуют в формировании и обеспечении работы кабинета министров. Ну и где здесь разделение властей? Разве что только в теории.

Теоретически, конечно, все красиво: народ избирает своих представителей, которые отражают его чаяния, вырабатывают общую политику— это законодатели. Потом нанимают исполнителей этой политики— правительство. Параллельно граждане выбирают незаинтересованных лиц, чтобы те разрешали их споры и судили нарушителей закона, — это судебная власть. Но на практике такого нигде нет. Все гораздо сложнее.

Но бог с ними, законодателями и исполнителями, это мы хоть как-то перевариваем. А вот судебная власть у нас совсем оторвалась от общества. Тупое пересаживание на нашу почву идеи о третьей — судебной — власти ничего, кроме вреда, не принесло. Не в нашей ментальности судиться по всякому поводу. Наши граждане в новых условиях оказались в окружении атрибутов чуждой для себя юридической культуры. А значит, стали беспомощны перед различными аферистами. Судьи почувствовали вседозволенность, многие из них открыто обслуживают интересы криминалитета, а простые граждане с судом вообще предпочитают не связываться — себе дороже!

Поэтому судей надо немедленно поставить под контроль общества. А еще надо прекратить вбивать в головы школьникам и студентам бессмысленную теорию разделения властей. Ее надо изучать лишь в историческом аспекте или как идеальную схему, неприменимую на практике.

5.2. «Четвертая власть»

Теперь я хотел бы разобрать еще один миф. Миф о «четвертой власти». Если против теории разделения властей еще хоть как-то выступали ученые-монархисты и советские ученые, то «четвертую власть» приняли всерьез и демократы, и коммунисты, и монархисты, и тоталитаристы. А зря… Нет, я не буду говорить сейчас о том, что свобода слова — фикция, что все содержание статей и телерадиопередач контролируют собственники СМИ. Все это и так известно, но когда собственников много, когда они грызутся друг с другом, у журналистов есть возможность для маневров, и в информационное поле попадают разные точки зрения. Собственно, это и есть свобода слова. Но она не опасна ни для какого режима, даже самого тоталитарного, если он будет грамотно использовать СМИ. Возможно, кому-то это покажется парадоксом, но для тоталитарных и авторитарных режимов опасно именно удушение свободы слова. В этом случае каждое вольное слово, каждое слово несогласия с властью будет звучать как откровение, станет подобным искре на пороховом складе. То есть опасность для власти возникает тогда, когда при отсутствии свободы слова в общество проникают идеи, отличные от тех, что проповедует власть. Когда люди перестают верить официальным СМИ. Когда замалчиваемую информацию домысливают сами, преувеличивая все во сто крат.

СССР был разрушен не в последнюю очередь потому, что в СМИ просочилось много информации, которой раньше не давали. Часто эта информация была лживой, превратной и сфабрикованной. Но общество не имело иммунитета на ложь в СМИ. Люди привыкли к тому, что в печать, и эфир проходила только отфильтрованная, солидная информация. Одно дело — кухонный разговор, другое— газетная статья. В советское время разгромная статья в газете могла стоить должности любому начальнику; с другой стороны, публикация непроверенной информации вызывала крупный скандал и могла стоить должности не только журналисту, но и главному редактору. Молодому поколению, выросшему в эпоху вседозволенности СМИ, даже представить трудно психологию того общества. Одна из главных причин развала Союза то, что печатные средства массовой информации дружно ударили по его истории. Печатные! Электронные присоединились к ним позже, когда уже вся страна бурлила. А если учесть, что телевидение и радио воздействуют на сознание людей гораздо больше, чем газеты с журналами, неудивительно, что люди оказались беззащитны перед манипуляцией их сознанием. Поток информации, хлынувший со страниц перестроечных СМИ, вызвал в обществе шок, и строй пал.