Следы на дне - Анатолий Варшавский

Первой появилась на поверхность целехонькая оловянная ложка, затем большое плоское оловянное блюдо и четыре оловянных тарелки.

В тот же день нашлась и первая монета -- серебряная испанская монета достоинством в восемь реалов.

...Поиск шел на глубине пяти-шести метров и достаточно успешно. За месяц удалось разыскать три больших подноса, двенадцать тарелок, шесть ложек, одну вилку, одну большую пивную кружку, суповую миску...

В пору было хоть сервировать стол. Нашелся и медный котел, нашлись две сковороды, подсвечник из желтого металла, латуни, два чугуна, железная решетка, на которой жарили мясо.

А затем одна за другой сыскались шесть стен с перекрывающими их балками и целая груда кирпичей, около четырех тысяч, -- остатки какого-то здания.

Куда угодили аквалангисты? На кухню господского дома? В таверну?

Ответ, во всяком случае возможный, подсказали выгравированные инициалы, находившиеся на двух блюдах, одной вилке и двух ложечках: сверху -- буква С, вероятно начальная буква фамилии, ниже -- буквы I и R, находившиеся на некотором расстоянии друг от друга. Если бы это были начальные буквы имен владельца, рассудил Роберт Маркс (два и больше имени, как известно, отнюдь не редкость на Западе), они, наверное, стояли бы ближе. Более вероятно другое: это инициалы владельца и его жены.

Осталось проверить догадку. По карте -- а в распоряжении исследователей была составленная Институтом Ямайки карта старого Порт- Ройала с обозначением имен домовладельцев -- получалось, что примерно в семидесяти метрах от того места, где были найдены блюда и ложки, находился дом некоего Ричарда Коллинза. Не исключено, что у него была жена Ирэн или, допустим, Исабел.

И вероятно, этот Коллинз либо сам владел таверной, либо сдавал в аренду часть дома какому-нибудь кабатчику.

Во всяком случае возле дома и на ближних подступах к нему аквалангисты разыскали много битых бутылок, кружки, кубки, луковичные бутылки и... более пятисот глиняных курительных трубок.

Вот эти-то трубки, пожалуй, более всего подтверждали версию о таверне. Бутылки и кубки, не говоря уже о посуде, могли, разумеется, быть и в частном доме. Но такое количество трубок, изготовленных (это видно по клеймам) разными мастерами и в большинстве обкуренных, -- вряд ли. А в таверне, где у каждого постоянного посетителя могло быть по нескольку своих излюбленных трубок, это было бы вполне естественно.

Где-то в конце месяца аквалангисты увидели на дне великолепный табачный лист. Упавшие кирпичи вдавили его в ил, где остался он законсервированным на два с половиной века и казалось, сохранил даже свой аромат.

18. Июнь выдался ненастный: часто шли дожди, "раскоп" занесло илом, и надо было часами расчищать его. Из-за дождей значительно хуже становилась видимость под водой, труднее было работать. В довершение где-то в середине месяца, когда на несколько дней установилась погода, случилось небольшое землетрясение. Роберт Маркс вместе с Келли находились в этот момент под водой.

Сначала они решили, что в силу каких-то причин начал вибрировать насос, но, когда, поднявшись на плотик, ощутили мелкие толчки и увидели, как с моря одна за другой надвигаются -- и достаточно быстро -- две довольно большие волны, за ними еще две, тут уж сомнений не осталось. Несколько дней спустя произошло еще одно землетрясение, послабее.

Порт-Ройал оставался Порт-Ройалом.

Потом во множестве пожаловали акулы. Роберт однажды даже угодил рукой в нечто твердое, с кожей, напоминавшей наждачную бумагу, метнувшееся вверх и оказавшееся самой настоящей акулой. То ли рыба была из пугливых и сама шарахнулась от невиданного чудовища, облаченного в резиновый костюм и со стеклами на лице, то ли просто была сыта -- так или иначе встреча закончилась вполне благополучно для безоружного аквалангиста.

А работа шла вопреки дождям, акулам и землетрясениям. Одну за другой находят аквалангисты стены и аккуратно поднимают на поверхность кирпичи -это нужно для задуманной реконструкции здания. Немало времени было потрачено на то, чтобы поднять на поверхность целую секцию стены: исследователи задумали изучить особенности каменной кладки времен старого Порт-Ройала.

...Снова подносы, бокалы, но вот и нечто новое: две, на этот раз серебряные, ложечки, да не простые, а с выгравированной розой, королевским гербом Тюдоров. Вот керамические кубки, чаши, медные подсвечники и подсвечники из латуни, медные пуговицы, пряжки от туфель, перевязи, шляпы, гвозди, кастрюли, корабельные приборы, молотки, топоры, кирки, ножи, шпаги, наконечники пик, бесконечное число изделий из стекла, дерева, кожи, костей. Находок становится все больше и больше, и всех их просто не перечислить.

Но как не упомянуть о двух тонкой работы мраморных кубках, о кусочке мела и кусочке графита, о широком, плоском карандаше (им можно было писать!) и обломке грифельной доски, на котором были начертаны цифры: "1, 8, 10, 12"...

Все эти находки нуждались в уходе. С керамикой, костью, стеклом дело обстояло относительно просто: достаточно было их хорошенько промыть водой. Медные, латунные, свинцовые изделия тоже сначала мыли, а затем, чтобы снять зеленоватую патину, налет на поверхности, появившийся от многолетнего пребывания в воде, как следует чистили губкой из тонкой металлической паутинки. Дерево, которое обычно после того, как его высушивают, уменьшается в объеме едва ли не в четверть, умащивали специальным воском.

Но были еще и изделия из серебра, железа и олова. И здесь многое надо было изобретать. Оказалось, например, что очистить оловянные изделия от коралловых наростов проще всего, положив их в ванночку с какой- нибудь не очень сильной кислотой. А следы коррозии лучше всего уничтожались, если на несколько минут поместить очищаемый предмет в ванночку, наполненную горячей водой с содой, или же подвергнуть его электролизу.

А в общем все это было нелегко, в особенности когда речь шла о металлических предметах. Тем более что находки-то были разные, и чуть ли не каждый раз необходимо было особое решение. Как напишет впоследствии Роберт Маркс, "тут было над чем поломать голову".

19. Дожди продолжались и всю первую половину июля. Но именно в июле аквалангисты набрели на интереснейшие находки. Сорок пушечных ядер, орудия для конопатки судов, части корабельной оснастки -- обломки рангоута и такелажа свидетельствовали о том, что здесь покоятся остатки какого-то корабля.

Судя по размерам киля и шпангоуту, судно это было водоизмещением не менее двухсотпятидесяти -- трехсот тонн. И, судя по тому же шпангоуту, подводные исследователи имели дело с военным кораблем, а не с торговым. Об этом свидетельствовали и найденные неподалеку достаточно крупного калибра пушки. К тому же многое позволяло с уверенностью сказать, что этот военный корабль был английским.

...Документы свидетельствовали: во время землетрясения 1692 года пострадал только один военный корабль -- английский фрегат "Лебедь"!

20. 6 июня 1692 года из двух английских патрульных кораблей в море находился лишь один "Гернси". Другой, "Лебедь", лежал на берегу днищем кверху: судно кренговали и килевали, то есть, попросту говоря, чистили его днище и бока.

Но потом судно спустили на воду. Это случилось на следующий день. Спустили его по личному приказанию исполнявшего обязанности губернатора Джона Уайта. А причина была простая, о ней мы упоминали: близ Порт-Ройала появилась французская эскадра и "Гернси" явно требовалось подкрепление.

В свидетельствах очевидцев порт-ройалской катастрофы упоминалось о том, что нахлынувшей волной "Лебедь" подбросило вверх и унесло чуть ли не в центр города. Там он грохнулся на крыши зданий.

Так вот, на воду "Лебедь" спустили, а балласт загрузить не успели. Он составлял для корабля такого водоизмещения минимум сто тонн. Именно этим и объясняется, очевидно, что приливная волна, последовавшая за землетрясением, занесла корабль в город. Мачты, такелаж, пушки -- все сместилось от удара и было унесено волной. Но сам корабль затонул далеко не сразу. На нем нашли спасение не менее двухсот человек.

...Под толщей воды покоятся ныне его остатки. Их пока так и не подняли наверх. Но Роберту Марксу очень хочется осуществить свой замысел: достать обломки киля и другие деревянные части, поднять пушки, оставшуюся часть рангоута, реконструировать корабль и поместить его для всеобщего обозрения в специально оборудованном бассейне -- так, как это сделали с "Вазой".

21. В один прекрасный день Роберт вдруг увидел плотно увязший в иле деревянный, с железными полосами и уголками довольно большой сундук.

Неужели в сундуке сокровища?

И действительно, в сундуке хранилось сокровище, только несколько необычное. На соломе аккуратненько лежали двадцать один флакон для лекарств и две керамические медицинские кружки.

Не служило ли это доказательством того, что где-то неподалеку находилась аптека?