Не так, как у людей - Ольга Воскресенская

— Может, он еще не умер? — напряженно спросил у меня Димка. — Почему он не превращается обратно в человека?

— Наверное, так и положено, — предположила я. — В конце концов, откуда мы знаем, что это должно произойти? Только из фильмов. А режиссеры и сценаристы вряд ли когда-нибудь видели оборотня и присутствовали при его кончине.

— На всякий случай давай не будем пока к нему приближаться.

— Давай, — согласилась я. — И позвони, пожалуйста, Густаву. С телом оборотня и этого бедолаги, — указала я дрожащим пальцем на останки тела, — надо что-то делать, похоронить где-нибудь.

— Похоронить… — задумчиво повторил Димка. — А вдруг он через день оживет?

— Вот и звони Густаву. Спросим у него. С учителем, как всегда, связи нет.

— А почему ты не хочешь позвонить Ниоми? — поинтересовался Димка. — Она тоже должна знать, что в этой ситуации делать.

— Может, и знает, но объяснить вряд ли сможет. Вне Библиотеки я не понимаю ее японский, а она — мой русский. Но номер телефона мне известен. Так что, если ты сейчас скажешь, что в совершенстве владеешь японским языком, я с удовольствием позвоню Ниоми.

— И спросить уже ничего нельзя, — проворчал Димка и, достав мобильный телефон, начал резво тыкать пальцем в кнопки. — Я скоро разорюсь на междугородних разговорах, — пожаловался напарник.

Через минуту я услышала реплики:

— Алло, Густав. Привет. Это я… Ты не мог бы сейчас подойти к моему дому?… Да случилось… Не телефонный разговор, лучше все объясню на месте. Хотя ты и сам все увидишь… Жду.

Мы с напарником не нашли, куда бы сесть, а потому до прихода Густава негласно решили ходить вдоль дорожки туда-сюда и не сводить глаз с обоих тел. Зрелище, конечно, было не очень привлекательное, но лучше терпеть его, чем фокусы собственного воображения. Каждый раз, когда я на секунду отворачивала голову, мне начинало казаться, что именно сейчас оборотень оживает у меня за спиной. У Димки были, похоже, такие же соображения. Отдавать мне обратно босоножку он наотрез пока отказался. Таким образом, мне пришлось ходить по прогретой солнцем дорожке голыми ногами и морщиться каждый раз, когда на пути попадался какой-нибудь камушек. Но на возвращении своего имущества я сильно не настаивала. Оставшаяся у меня босоножка сейчас тоже гораздо больше мне нравилась в качестве оружия, а не обуви.

ГЛАВА 7

— У-ёй! — воскликнул Густав, показываясь из-за угла. — Что за бойня здесь произошла? — Он внимательно осмотрел все место трагедии, но к оборотню или трупу подходить не спешил.

— Мы шли в спортзал, — поспешила объяснить я, — когда увидели оборотня над растерзанным трупом. Очевидно, зверь караулил здесь Димку, но не вынес долгого ожидания и поддался голоду.

— Угу, — согласно промычал мой напарник. — Зверюга зарычала и попыталась напасть на нас.

— Попыталась? — вопросительно изогнул брови Густав. — А вы что?

— Ну-у, — замялся напарник, — а мы схватили его за хвост и огрели несколько раз по морде каблуком босоножки с серебряным напылением, а потом всадили ему в глаз. — Димка предпочел умолчать, что это он таскал оборотня за хвост, и явно преувеличил мою роль в этом деле, но Густаву хватило и столь краткого рассказа.

— Вы что, рехнулись?! — заорал Густав, и его акцент стал более заметен. — Какой идиот из вас решил устроить рукопашную с оборотнем?! Он же в два раза сильнее любого человека! Одна царапина — и вам капут! Вас для чего вообще учили магии? Сергей Иванович уже успел рассказать в Зале Советов, что вы научились создавать фаерболы и что-то неизвестное из ледяной магии. Вы должны

были сначала изранить и ослабить оборотня так, чтобы он ни сопротивляться, ни регенерировать нормально не мог!

Мы дружно опустили глаза под гневным взглядом немецкого магистра. Поступили мы, конечно, глупо, но ни я, ни Димка не горели желанием объяснять разгневанному Густаву, что нам необходимо было выпустить пар после неудачного дня, а оборотень не вовремя попался под руку. Даже не знаю, для кого этот момент был более несвоевременным — для него или для нас. Когда мы увидели оскаленную морду и лужи крови вокруг, все заклинания как-то мгновенно вылетели из головы. Я даже не вспомнила, что сама старательно зубрила их весь месяц и тем более только что отрабатывала на полигоне. Для меня все это было еще непривычно. Димка, похоже, тоже пока больше надеялся на кулаки и подручные предметы, которыми противнику можно заехать по голове, и не сообразил сразу, что он теперь маг и ему не пристало так поступать при встрече с нечистью.

— Кому рассказать — засмеют! — продолжил разнос Густав. — В истории Ковена еще никто не пытался тягать оборотней за хвост и бить по голове чем попало, как обычного бандита с большой дороги. Маги так не поступают!

— Но сработало же, — вздохнула я, не желая признаваться, что осознаю всю глупость нашего поступка.

Густав посмотрел на нас, покрутил пальцем у виска и махнул рукой, отказываясь от новой попытки нас вразумить. Он наконец немного успокоился

— А это что? — Немецкий магистр с опозданием, но заметил состояние Димкиной одежды и ткнул пальцем в порванную брючину.

— Последствия неудачного приземления при телепортации, — соврал напарник с самым честным выражением лица, какое только смог изобразить. Ему не хотелось рассказывать о том, как мы друг друга едва не убили по неосторожности.

— А-а-а, — протянул Густав, — ясно.

Он был прекрасно осведомлен о наших обычных способах приземления и еще ни разу не позволил Димке переместить его вместе с собой. Густав, конечно, считал моего напарника другом, но предпочитал сам телепортировать их в необходимое место. Немецкий магистр не хотел вывалиться в Библиотеке или Зале Советов вверх тормашками с высоты полуметра над полом под изумленными взглядами коллег. Ему вытворять такое как-то несолидно после более чем десяти лет практики. Он предпочитал наблюдать за Димкиными приземлениями со стороны — и одежда цела, и синяков меньше.

— Ладно, идите отсюда, горе-охотники. Кое-кому не мешало бы переодеться. А мне еще надо уничтожить оба тела. Не оставлять же здесь, хотя люди все равно их не видят.

— Но ведь мужчину надо похоронить по-человечески. Не лучше ли подкинуть труп куда-нибудь в реальном мире, где его быстро найдут и опознают? — заикнулся Дима.

Густав еще раз за этот день покрутил пальцем у виска.

— Если найдут тело, то будут проводить вскрытие, — объяснил он. — Нельзя, чтобы люди узнали или начали строить догадки о причине его смерти. Паника или ажиотаж и ненужное любопытство нам ни к чему. А так этот человек просто пополнит списки пропавших без вести. Печально, конечно, что его убили, но в нашей работе часто бывают жертвы, и к этому надо привыкать. Нельзя одновременно оказаться в разных местах и помочь всем, нельзя предугадать или предсказать все случаи нападений.