Киты по штирборту - Антон Витальевич Демченко

индифферентно пыхтящего трубкой и о чем-то лениво переговаривающегося с так и оставшимся до сих пор безымянным для меня двигателистом шлюпа, и кивнул. Не сбежит от меня второй помощник капитана «Феникса».

— Замечательно. Давай тогда пройдемся. Не будем мешать нашим кашеварам.

Первые десять минут мы просто молча шли вдоль берега. Край явно не знал, с чего начать разговор, а я ждал, пока он сформулирует то, что не дает ему покоя. Наконец Бронов вроде бы определился с началом:

— Хм… ты не злись на меня, что так все получилось, Рик.

— Как «так», дядька Край? — не понял я. А с чего я вообще должен на него злиться?!

— Криво, — поморщился он. — Я планировал на днях поговорить с тобой о возможном отъезде, благо Хельга не возражает против такого увеличения числа обитателей ее дома в Новгороде, но ни за что бы не подумал, что оно так вот по-идиотски повернется.

— Дядька Край, ты же знаешь… единственное, что держало меня в Меллинге, это отсутствие возможности изготовить документы. Возраст…

— А ты понимаешь, что теперь ход обратно в Меллинг тебе закрыт? — перебил меня Край, сверля суровым взглядом. — Из тюрьмы меня вытаскивали с грохотом, так что рыть землю следователи Гросса будут на два метра вглубь. И твое участие всплывет непременно.

— Вот уж что меня вообще не волнует, так это возможность вернуться в этот город. Век бы не видел эту клоаку, — честно ответил я и, чуть подумав, поинтересовался: — Дядька Край, а если не секрет, за что тебя в тюрьму-то отправили? Что ты такого натворил?

— Натворил? — Бронов бросил на меня нечитаемый взгляд и договорил: — Да ничего… если не считать скупки деталей со старой части свалки. Понимаешь?

Глава 7

Усталость знакома не только металлу

А это здесь при… Вот ведь гадство какое! Ну конечно, я-то успокоился, когда трюмники Гросса и гарнизонные перестали шерстить всех обитателей свалки, а они, очевидно убедившись, что автор подрыва из города свалить не мог, просто стали ждать и смотреть, где всплывут детали со старой части кладбища. Просто и изящно. Черт! Вот это подставился. И мало того что сам вляпался, так еще и Края в это дерьмо втянул! И плевать, что по недомыслию. Сам дурак! Думать надо было, что делаю, а не кубышку набивать.

— Дядька Край… Прости. Это… — запинаясь, заговорил я, опустив глаза и не смея взглянуть в лицо отставному флотскому старшине.

Тот молчал, а я… у меня вдруг все похолодело внутри. Если он сейчас… то останется только забирать вещи и бежать. Потому что терпеть презрительные взгляды от единственного близкого человека в этом мире я просто не смогу. Это будет невыносимо. Стыдно.

— Рик… Рик, твою китовую! — Сильные руки тряхнули за плечи, а у меня внутри словно струна оборвалась.

— Из… извини… те, дядька Край… я понимаю все… виноват… я уйду…

Попытался вывернуться из крепкого захвата, не чуя под собой земли. Да я ее даже не видел. В глазах муть, в ушах звон, и стыдно. Боже, как же стыдно-то, а! Это ведь из-за меня, все из-за меня, любопытства дурного, шила в заднице… заигрался, взрослым себя почувствовал, а то, что за мои ошибки будут другие расплачиваться… долбодятел! Идиота кусок! Прав Край… но… больно, как же больно… снова один. Как всегда… Там и тут…

— Что здесь происходит? — Голос Хельги, неизвестно как оказавшейся рядом, донесся до меня как сквозь вату… — Отец… что ты… сказал… Рик…

Темнота…

— Физически он в полном порядке. Даже удивительно. Тело по развитию соответствует примерно пятнадцатилетнему возрасту, жировая прослойка оптимальна, мышцы в тонусе. Явно занимается гимнастикой и очень неплохо. Я бы сказал, что комплекс упражнений ему ставил хороший профессионал. — Голос доносился откуда-то со стороны, но у меня не было сил, даже чтобы открыть глаза, не то что повернуть голову… Незнакомый голос. — Признайтесь, господин Бронов, учили парнишку по вашим методикам?

— Доктор, это не то… — недовольно загудел Край, но был тут же перебит все тем же незнакомцем. Доктором? Я в больнице?

— Все-все. Понимаю. — Незнакомец вздохнул. — Вас волнует, что произошло с молодым человеком. Ну, судя по вашему же рассказу, это истощение. Не физическое, подчеркну, психическое истощение. Постоянный стресс никому не идет на пользу. А мальчик жил в таком состоянии больше года. Даже для взрослых подобное состояние губительно, а уж для ребенка, тем более пережившего потерю родных… При всей своей пластичности, с таким давлением детская психика справиться не может. Достаточно было малейшего толчка, потрясения, чтобы организм пошел вразнос. Вы говорите, он потерял сознание во время обычного разговора?

— Да. Мы просто обсуждали причины наших… моих недавних неприятностей, как Рик вдруг начал заговариваться, просить за что-то прощения, все порывался куда-то уйти.

— Вот вам и ответ. Очевидно, во время беседы он пришел к выводу, что в происшедшем с вами есть его вина, я ведь не ошибусь, если предположу, что, кроме вас, он ни с кем тесно не общался… после смерти родителей?

— Ну… да. Я его даже Отшельником прозвал, в шутку. Он не обижался, — после недолгой паузы проговорил Край.

— Мальчик к вам очень привязан, господин Бронов, — помолчав, заметил доктор. — Похоже, вы для него единственный якорь. Родные погибли, близких друзей нет. Представьте, что он почувствовал, когда пришел к выводу, что во всех бедах, произошедших с единственным близким ему человеком, виноват только он?

— Отец, ты что, обвинил Рика в том… — начала, но тут же осеклась Хельга.

— Дура, что ли? Дочка, как я могу в чем-то винить тринадцатилетнего пацана?! — рыкнул Бронов.

— Тише, пожалуйста. Рику нужен покой и совсем не нужны волнения. — Доктор одной фразой пресек начинавшийся скандал. — Хм, может быть, будет лучше забрать его в госпиталь? А как выздоровеет, подыщем хороший пансион.

— Даже не рассчитывайте, — резко заявила Хельга. — Рик останется у нас.

— Я уже подал документы на опекунство. Рик мне как сын, — поддержал дочь Край, и в его голосе вдруг прорезалась угроза: — Доктор, даже не вздумайте препятствовать. Вы же не хотите получить такого врага, как я, правда?

Хм… интересно, а что такого может противопоставить уважаемому доктору обычный отставной флотский старшина?

— Господин Бронов, давайте обойдемся без угроз. Если вы не забыли, то я эмпат и прекрасно вижу, что вы искренне привязаны к ребенку. И естественно, я не буду препятствовать принятию положительного решения о вашем опекунстве, — холодно проговорил доктор, а я еле удержал чувства в узде.

Эмпат?! Здесь есть адепты Эфира? Тихо, Рик, тихо… не время показывать эмоции. Если доктор не врет, то спалюсь на фиг. А выдавать тот факт, что