Пси-фактор (СИ) - Лылык Екатерина

Предки любили оставлять по себе камни. За ней же не останется даже чурки… Сакская империя не хоронила людей, она их перерабатывала на нужды: кому руку, кому почку, кому кровь. Даже советник Димитрий когда-то уйдет в переработку. И это, наверное, единственное непреложное правило империи, с которым Нана была полностью согласна. Человек должен служить своему обществу без остатка и без вреда для окружающей среды… а не плодить камни….

Спускаясь вниз, она с надеждой прислушивалась к лесному шуму, пытаясь уловить журчание. Однако ничего такого не было. Но стоило пройти еще с десяток метров, как впереди замаячила мошкара.

— Утопленникам и новичкам везет, — прошептала себе под нос Нана и улыбнулась. — Резкий перепад высот есть, мошкара есть, осталось найти влаголюбивые растения и сам ручей.

Ручья не было… была лужа.

— Блин, — со вздохом присев на корточки, девушка задумалась. А после опустила ладони и зачерпнула прозрачной воды. Ее движения были предельно осторожны, чтобы не поднять черный ил и сосновую смолянистую гниль.

Стоило помыть вазу где-то подальше от этой лужи, но для начала ее требовалось наполнить…

* * *

Техническая служба справилась хорошо. Западная линия транспортного сообщения заработала уже к трем часам дня. Поврежденные вагоны сняли, новые встали на пути. Людской поток не прекращался. Желающие уехать из Леополиса или посетить его было всегда. И неважно, поиск ли это нового рынка сбыта или праздный туризм, система продолжала работать.

Их команда, состоящая из десяти человек, выдвинулась в спешке, наплевав на снова курсирующие фуникулеры. Время играло против них. А потому десяток самых быстрых модифицированных летели вниз по ступеням, словно были легкими перышками, несомыми ветром. Лэйн поспевала. Ей не оставалось ничего другого, кроме как подстроиться под чужой ритм. За спиной болтался наплечный рюкзак, на поясе — портативная рация. Гемовцы могли похвастаться такими все до единого. Основную часть их выделил Департамент, трое человек были врачами, служащими в Леополиской больнице.

Было ли трудно Марте двигаться в общем темпе? Нет. Мастер, работавший с ней, творил ее тело не из праздного любопытства и не для любования. Марта была машиной для убийств — в том далеком прошлом высчитывающая врага на раз-два.

Сейчас же, в ленивом течении жизни Леополиса, похоже, она откровенно смягчилась. А может, ее сломали еще раньше? В лабораториях Кальтэноя?

Взглядом Марта выхватывала чужие спины, макушки, резкие движения. Скользила вниз. Конец лестницы оказался близко, можно было уже многое разглядеть.

У подножия скал раскинулись транспортное депо, автовокзал, кассы, пара гостиниц и парки. Лаконичная дверь лифтовой кабины уводила в торговый центр, размещенный под землей. Несколько исполинских тоннелей огромными круглыми пастями выныривали из-под земли, приглашая в подземный скоростной путь по Сакской империи. И если один из них был классически автотранспортным, то два других оказались пневматическими. «Автобусные» пневмокапсулы, рассчитанные максимум на шесть человек, ждали своих пассажиров двадцать четыре часа в сутки и перемещали их в любом доступном направлении сквозь разветвлённую, тщательно продуманную сеть.

Люди сновали между проложенных парковых дорожек, словно муравьи. Прогуливались, отдыхали и даже тыкали пальцами в сторону транспортной линии фуникулёра. Так, словно отдых и тыканье пальцами — единственное дельное занятие в этой жизни…

Но… Марта знала, что все это лишь картинка. Под их ногами, под тоннелями прятались фабрики и заводы, соприкасающиеся с окружающей средой через десятки фильтров. Там были подземные плантации, фермы и совсем другая, отличная от их империи жизнь. Подземная, жестокая и отвратная. Со своими правилами, законами и мировоззрением… Жизнь, над которой Фердинанд не имел власти, и при этом позволял себе собирать сливки трудов того общества…

Кем были для него люди, выбравшие для жизни свободу и землю? Никем… Лишь чудаками, портящими общий воздух…

* * *

Ноги неожиданно вынесли к полю. Нежно-зеленые колосья плотным ковром устилали пологую равнину. Небо нависало над ней сине-розовой волной, словно замершей в замедленном кадре. Пели вечерние птицы, помаленьку просыпались ночные насекомые и о чем-то своем шушукались полевые мыши, замерев у самой кромки плотных амарантовых зарослей. От неожиданности Нана застыла, во все глаза смотря на чудесную картину. Ей уже давно не доводилось видеть таких просторов.

Далеко на горизонте виднелось что-то похожее на город… или каменную гряду. Нахмурившись, девушка присела на пригорке, припоминая карту, висевшую когда-то в кабинете отца. Там однозначно не было полей, да и городов вроде не наблюдалось.

Увы, мысли о карте потянули за собой воспоминания об Айше. Бессильно застонав, она на миг спрятала лицо в ладонях, а после пригладила растрепанные волосы.

Подогнув коленки, опустила на них подбородок и задумалась. Если бы вчера утром ей кто-то сказал, что эту ночь она проведет в компании двух парней, да еще и в лесу, никогда бы не поверила. А вон как оно все обернулось.

— И маме не позвонила, — печально вздохнула, наблюдая за тем, как недалеко от нее над высокими разноцветными метелками амарантовых побегов порхает бабочка. Сорвав какой-то мелкий листочек, задумчиво скрутила его в трубочку. Непрошенные слезы подступили к глазам.

А ведь она действительно не задумывалась над тем, что делала.

Перед глазами опять ярким пятном встал огромный вестибюль, разбитое стекло, мелкой крошкой разлетевшееся по полу, и разъяренный Тарис, впечатывающий обрюзгшего мужчину прямо в стену. Человек сначала ругался, дергался, потом обмяк, словно из него выпили все силы. Кровь мерно капала на пол, и от этого разум охватил дичайший ужас. И тут Райго, непонятно откуда взявшийся и кричащий о полиции, ликвидации и спокойствии.

Вот только то, что это все было мысленным, Нана поняла уже после того, как одна-единственная со всей дури бросилась на тощую спину Тариса и начала его душить. Райго тем временем протиснулся между ним и жертвой. И при этом кричал, кричал, кричал… где-то глубоко в ее голове.

— Хватит грузиться. — Иссиа неожиданно присел рядом, Нана тут же напряглась, не зная, как реагировать. — Согласись, твое поведение вчера далеко от уравновешенного, это недостойно судебного защитника.

— Это была одна-единственная ошибка…

— Которую ты сделала случайно, — передразнил он ее, вспоминая оправдания в кабинете следователя.

— Ладно я, — прошептала она, все же отодвигаясь от парня, — но тебя-то почему поперли с исторического?

— Испугались, что я откопаю древнее оружие и стану непослушным, — усмехнулся он и, сорвав травинку, пихнул ее меж зубов.

Нана непонимающе уставилась на него.

— Это что, шутка?

— Если бы. — Лицо Райго стало каким-то непроницаемым, ожесточенным, словно он вспомнил что-то, а потом попытался забыть и не смог. — Мы живем на развалинах древнего мира, Нана. Поверь, откопать двухсотлетнюю пушку не так уж и тяжело. А то, что я, не боясь, полез на взбесившегося ГМО, делает меня не совсем удобным для системы. Ученые не должны бросаться в драки, историки тем более.

— Так говоришь, словно можешь в любом месте откопать ножик и пойти пырнуть им кого-то, — улыбнулась Нана, взглядом находя в траве копошащихся насекомых. Измятый листочек полетел в их сторону. Насекомые не отреагировали.

— Ножик вряд ли, — пожал плечами Иссиа и откинулся на мягкую траву. Взгляд его скользнул по нависшим над головой ветвям дикой яблони, багровым облакам, парящей далеко в небе птице. — Мину вполне.

— Не знаю, что это.

— Да лучше и не знать, — прошептал Иссиа и вздохнул полной грудью. — Запрещенного к использованию много. Химикаты, яды, консерванты, удобрения. Техника компьютерная. Правда, я еще не находил ничего работающего. Так что последний запрет странный, как ни крути.

— А зачем искать технику, если мы сами можем ее создавать?

— Для изучения. — Райго внимательно взглянул на девушку, а потом перевернулся на бок. — Слушай, а чему учат на юридическом?