ВИКИНГ Книга 1 БАХМУТ - Вячеслав Киселев

Проведя на войне всю свою сознательную жизнь, я четко уяснил одну истину — правильно спланированные и грамотно подготовленные, с учетом мер по обману противника и соблюдением внезапности, боевые действия похожи на монотонную работу мясорубки, перемалывающей с тупым безразличием, все что попадет в ее жерло, а героизм солдата на поле боя чаще всего синоним «долбо….изма» кого-то из верхних начальников, когда для того, что выполнить задачу и при этом еще умудриться выжить, приходится вытворять различные чудеса.

Наш бой с кочевниками прошел так, до неприличия, буднично и без шансов с их стороны, что для его описания подошло только одно выражение «избиение младенцев». Так, в принципе и было, превосходство в огневой мощи, было не просто подавляющим, а всеобъемлющим, а шок от внезапного нападения превратил орду в обезумевшую от страха толпу на лошадях.

Двухмесячные тренировки даром не прошли, все знали свои партии назубок. Головной дозор, как только он вышел из поля зрения орды, отработал из L96 Добрый, казачки быстренько зацепили трупы за лошадей и утащили их в сторону, а лошадей, оставшихся без седоков, поймали.

Позволив втянуться орде в воронку на две трети ее длины, я скомандовал, через дырку в потолке, 'Огонь! Беглым, пять зарядов! — и начался хаос, когда разорванные тела передних всадников и коней уже валялись в лужах крови, задние по инерции еще напирали, невозможно сразу остановить такую большую группу, бредущих как сомнамбулы, всадников.

Одновременно, с пушкой, под прикрытием ее звука, Добрый отработал половину короба из «Браунинга», на дистанции в триста метров 12,7 миллиметровые пули пробивали по нескольку человек, промазать было невозможно, даже с учетом того, что Добрый работал повыше, лошадки нам еще пригодятся.

Орда начала разворачиваться, и тут сработал первый блок «Клейморов», разделяя орду на две части, одновременно Гном начал запуск ракет по ориентирам от первого до пятого и обратно, чтобы накрыть хвост колонны, классика!

Через тридцать секунд, охладив пушку, парни продолжили фейерверк, еще пять, беглым, и Добрый доработал короб «12,7», и снова по кругу — второй блок «Клейморов» и пяток ракет.

Часть всадников попыталась уйти вправо и влево, кто-то напоролся на запорошенные снегом ежи, часть подорвалась на минах, что сразу поумерило их энтузиазм.

Самые дальние всадники, кто не попал под ракетный удар, уже улепетывали в степь, пленные нам без надобности, пусть бегут.

Еще один заход, уже дальнобойной картечью, одиночных всадников, видимо потерявших ориентацию в пространстве, и настырно пытающихся прорваться в наш тыл, мы с Добрым, тоже вылезшим на крышу ДОТа, методично отстреливали одиночными из «Калашей».

Крикнув пушкарям прекратить огонь, охладить пушку, зарядить и быть готовыми к открытию огня, я окинул взглядом поле боя — нет, скорее «побоища».

Да, пожалуй хватит, я не стремился уничтожить всех кочевников, трофеи, конечно, дело хорошее, но и боеприпасы денег стоят, да и износ канала ствола пушки. Ненависти к степнякам я не испытывал, это было, как хлопать тапком надоедливых тараканов, вылезших из-под плинтуса, никто же специально плинтус не отрывает чтобы на тараканов поохотиться, если вылезли — получите, кто успел убежать, живи, нам не жалко.

Кроме этого, был и другой немаловажный фактор, нужно было дать казачкам и сербам поработать.

Содержание казачьих полков, в целом, было аналогично содержанию поселенных гусарских. На снаряжение казакам выдавали из казны деньги, например, хорунжему — 18 рублей, а рядовому казаку –12 рублей в год, а в остальном казаки были на подножном корму и в походе кормились «с клинка», то есть за счет трофеев. Кони и другие материальные средства, добытые в бою, были собственностью казаков, а пушки и другое оружие подлежали сдаче в казну.

Получив пять минут передышки, степняки немного очухались и начали бегство. Увидев, что плотность всадников в воронке уменьшилась, позволяя осуществить кавалерийскую атаку без опасности врезаться в плотный строй, я взмахнул красным флагом и «лава»[2] пошла.

Конечно, их было не так много, но шли красиво, при выезде на дорогу и уже перейдя в галоп, казаки одновременно опустили пики и чуть наклонив корпуса вперед, с гиканьем, пошли в атаку. Да, не хотел бы я оказаться на месте степняков, наверное, это как оказаться под ударом «Крокодила»[3]. Гусары тоже не отставали, кричали, что-то на сербском и махали, блестящими на тусклом зимнем солнце, саблями.

Через пару минут «лава», как косой, прошла по отступающим кочевникам, сопротивления они, практически, не оказывали. Зрелище было завораживающим, как историческое кино смотришь, только попкорна не хватает.

Закончилось все минут через двадцать, я, заранее, проинструктировал кавалерию, чтобы далеко не уезжали, а в округе объектов атаки не осталось.

Дальше была обычная, грязная работа. Собрав всю роту и хуторских мужиков, добивали раненых, всех и людей и лошадей — такой век, хотя и в двадцать первом веке мало, что поменялось, собирали трофеи, ловили лошадей.

[1] Когда снаряд и метательный заряд скомпонованы в единую конструкцию.

[2] Здесь, кавалерийская атака.

[3] Вертолет Ми-24.

Глава 14

Серьезный разговор

На следующее утро, с двумя гусарами, отправил полковнику Кутейникову депешу, написанную «высоким штилем»[1], ну или подделкой под него — «Господин полковник! Утром 15 января 1769 года под Луганским шанцем произошла баталия с ордой нуреддина-паши, силой в пять тысяч всадников. Милостию божиею и Вашим вспоможением, Виктория одержана полнейшая!!! Орда рассеяна! Нуреддин-паша убит! (на него показал один из легко раненых кочевников, с которым, перед отправкой его к Аллаху, мы немного поговорили, оказалось, что Пугачев и один из урядников немного изъясняются на ногайском) Супостата изничтожено более тысячи, остальные бежали! С нашей стороны пять легко раненых гусар. Особо отличились в бою вахмистр Емельянов, младший урядник Ершов, казак Спиридонов (расчет орудия) и гусары Бурлов и Кудряшов (подрывали мины)! Поручик фон Штоффельн.».

Депешу похожего содержания, указав в ней, что полковником Кутейниковым мне оказана помощь, в виде десятка казаков с пушкой, отправил также полковнику Депрерадовичу, только указал, что ранены пять казаков, каждый ведь за своих переживает, да и поймать нас на лжи сложнее будет, когда все разъедутся в свои стороны. Написать, что вообще нет раненых подозрительно, и так все звучит как ненаучная фантастика.

Что касается численности кочевников, то ее всегда завышали по одной простой причине, каждый всадник вел двух-трех заводных лошадей, да еще и сажал на заводную лошадь соломенное чучело, мол бойтесь нас — нас «орда». Без проблем — а нас «рать».

В реальности убито было чуть более шестисот кочевников,