Ромашка с шипами (СИ) - Филимонова Лина

Блин… Мы так можем час до дома добираться!

Я смотрю на Еву. Она обхватила себя руками, ее бьет крупная дрожь, хотя она изо всех сил пытается ее унять.

Моя девочка промокла и промерзла до костей. Вечер очень холодный для конца сентября, да еще и ливень.

Надо срочно что-то предпринять. И я знаю что.

Я еду из спортклуба, у меня на заднем сиденье сумка со спортивной одеждой. Да, моя футболка и штаны провоняли потом… Но это лучше, чем насквозь промокшие джинсы и куртка Евы.

Я поворачиваюсь к ней и говорю:

— Раздевайся.

— Что?!

Глаза Евы округляются. Она даже перестает дрожать.

— Ты насквозь мокрая! Надо избавиться от одежды

— Ты серьезно?

— Абсолютно. На тебе она все равно не высохнет. Так и до воспаления легких недалеко.

— Думаешь, без одежды мне будет теплее?

Ее зубы снова начинают стучать.

Я тянусь рукой на заднее сиденье, достаю сумку и ставлю себе на колени. Расстегиваю “молнию” и извлекаю футболку. Нюхаю.

Да, запах есть. Но зато она сухая. Высохла на мне, пока я молотил грушу после качалки.

— Наденешь это, — говорю я. — У меня тут еще есть штаны. И я дам тебе пиджак.

Ева смотрит на меня недоверчиво.

— Раздевайся! — снова командую я.

Она отрицательно мотает головой.

— Не надо. Мне нормально. Я почти согрелась.

Ага, согрелась. Губы синие, лицо белое, а подбородок трясется.

— Хватит болтать. Раздевайся скорее.

— Нет!

— Не хочешь по-хорошему, я тебя сам раздену, — угрожающе произношу я.

Глава 32

Ева

Я тянусь к замку, собираясь выскочить из машины. Раздается громкий щелчок. Артур заблокировал двери…

— Выпусти меня!

— Нет.

— Ты охренел? — возмущенно воплю я.

Нет, это вообще за гранью! Я не хочу находиться в его машине! А, тем, более я не собираюсь тут раздеваться!

— Там холодно. Ветер ледяной. А ты мокрая, — спокойно, чуть ли не по слогам произносит Артур.

Разговаривает со мной таким тоном, как будто я неразумный ребенок. И при этом требует снять одежду. Да еще и угрожает раздеть меня силой!

— И что? — бурчу я. — Мне плевать на ветер.

— Заболеешь.

— Тебе-то что за печаль? Паси своих индюшек.

Артур устало вздыхает.

— А твоя нянька. Забыла? Снимай куртку.

Он демонстрирует мне свою футболку, извлеченную из сумки. А потом еще и пиджак снимает. Сухой пиджак…

А у меня зубы стучат, как бы я их не стискивала. Ливень, и правда, был ледяным. И ветер очень холодный. Мои джинсы, футболка и легкая курточка промокли до нитки.

— Ладно, — говорю я.

И снимаю куртку.

Оказывается, от мокрой одежды избавляться гораздо сложнее, чем от сухой. Да еще и в тесном пространстве машины. Руки с трудом вылезают из рукавов, приходится изгибаться под неудобным углом…

Артур мне помогает. Тянет куртку на себя, рукава выворачиваются и я, наконец, остаюсь в одной футболке. Которая тоже абсолютно мокрая. Да что там футболка, у меня и белье промокло! Лило как из ведра.

— Сними свою футболку и надень мою сухую, — командует Артур.

Он смотрит вперед. Машины, наконец, тронулись, ему приходится следить за дорогой и перестраиваться.

Я медлю. Мне как-то некомфортно раздеваться в его присутствии. Еще и лифчик на мне сегодня очень откровенный. Тонкий, кружевной.

Его не видно под футболкой и я не собиралась его никому демонстрировать. Просто люблю красивое белье. Ношу его для себя. Моя маленькая слабость…

— Я не смотрю! — рявкает Артур. — Чего ты медлишь?

— Если не смотришь, откуда знаешь, что я медлю?

Он закатывает глаза и рычит.

— Раздевайся уже! Чего я там не видел?

— Не сомневаюсь, ты перевидел сотни грудей, — бурчу я. — И перетрогал.

Собственное бурчание меня успокаивает. Раздеваться в тишине было бы неловко…

— Ага, — ворчливо отзывается Артур. — Тысячи.

— Но мои ты не видел! — продолжаю я.

— Они особенные? Не как у всех?

— Абсолютно. У меня все не как у людей.

— Их хотя бы две? — спрашивает Артур.

Как обычно, с совершенно невозмутимым видом. Как будто всерьез сомневается в количестве моих грудей…

И я начинаю хохотать.

Нет, ну это, правда, очень смешно! Помнится, был какой-то старый фильм со Шварценеггером, где у инопланетянки было три груди… Представляю, если бы у меня было так же!

Я уже в футболке Артура. Моя, вслед за курткой, полетела на пол за сиденьем.

— Лифчик сняла? — спрашивает Артур.

— Нет.

— Снимай. Иначе эта футболка сейчас тоже будет мокрой.

Мне уже все равно. Я под футболкой расстегиваю лифчик, вытаскиваю его из рукава и победно размахиваю перед носом Артура.

— Ловко, — уважительно произносит он.

— Видишь, чашечки две. У меня две сиськи!

— Жаль. Я уж решил, что ты по-настоящему особенная…

Я продолжаю хихикать.

Просто не могу остановиться. Может, это такая реакция на стресс. На дождь, холод и раздевание при Артуре.

— Джинсы снимай, — командует он.

Я расстегиваю “молнию” и приподнимаюсь над сиденьем, пытаясь избавиться от абсолютно мокрых штанов. Хорошо, что футболка Артура длинная! Максимум, что он увидит, когда я остнусь без джинсов — мои бедра.

Это не страшно. Я же ходила перед ним в шортах. Так что смущаться нечего. Но я все равно смущаюсь… И смеюсь. Чтобы это скрыть.

— Они приклеились, — кряхчу я. — Никак не снимаются.

— Нечего носить такие узкие джинсы! Ты как вообще в них влезаешь? С мылом?

— С маслом! Сливочным.

Я снова приземляюсь попой на сиденье.

В машине тепло. Может, даже, жарко. А я никак не могу согреться. Потому что у меня мокрые волосы, и на мне мокрые штаны.

Я извиваюсь, как червяк. Мне удается стянуть джинсы с половины попы, но дальше никак. Они застряли намертво.

Так же, как мы в этой пробке.

— Да блин! — ругаюсь я. — Больше никогда не буду носить скинни с высокой талией!

Внезапно спинка моего сиденья падает назад. Я теперь не сижу, а лежу. И Артур тянется к моим джинсам…

Артур

Это было тяжелое испытание.

Не знаю, как я вообще выжил.

Начав стягивать мокрые джинсы с Евы, я увлекся. А она еще брыкалась и барахталась! Лежа на спине.

— Тихо, — прикрикнул я. — Ты мне мешаешь.

И перевернул ее на живот. Так будет удобнее. Ведь снять джинсы мешает именно она.

Прекрасная выпуклая попа моей козочки.

Сейчас она передо мной, и я пытаюсь стянуть с нее прилипшие джинсы.

— Что ты делаешь? — вопит Ева.

— А на что похоже?

— На разврат.

— Даже не надейся! — говорю я.

Стараясь вложить в голос всю доступную мне строгость и холодность.

— Я не…

Она снова хихикает. Это хорошо. Пусть лучше ситуация будет смешной, чем невыносимо горячей.

— У тебя руки такие…

— Какие?

— Жаркие.

Знала бы ты, как пышет пламенем все остальное! И прикосновение к холодной попе совершенно не охлаждает.

Я чувствую гладкую кожу, похожую на самый тонкий шелк. Вижу безупречную ореховую форму. Не могу удержаться и провожу ладонью…

— Ты что делаешь? — снова спрашивает Ева.

— Что надо! — рычу я.

Подцепляю джинсы за край и потихоньку стягиваю их вниз, обнажая все больше идеальной попы и сногсшибательных стройных бедер.

В следующую секунду я подпрыгиваю. Потому что раздается резкий сигнал. Потом еще один. Машины гудят, водители злятся — я снова задерживаю движение.

— Дальше я сама, — произносит Ева.

Перекатывается на спину и продолжает начатое мной.

Я трогаюсь, а она, наконец, победно швыряет джинсы назад и натягивает мои штаны.

Уф.

Блин.

У меня руки трясутся. И я чуть не въезжаю в зад черного “Хаммера”.

Дыши, Артур Леонидович. Не забывай дышать.

И постарайся как можно быстрее стереть из памяти то, что только что видел и делал…