Злыднев Мир. Империя. - Егор Чекрыгин

А что касается самого Виста Тадия, – он был в полном восторге от своего ученика. Несмотря на некоторые опасения что племянник Аттия Бикма, негласного лидера Второй Гильдии, окажется высокомерным бездельником, – Аттий Бузма, оказался и впрямь достойнейшим юношей, исполненным всяческих добродетелей. Он был неприхотлив, прилежен, старателен, почтителен, умен, честен…, перечислять все его достоинства было бы слишком долго. Некоторые достоинства, с точки зрения Виста Тадия, даже были лишние. Например, в разговорах о своем дяде, его доме, и собственных перспективах унаследовать все его имущество, – он был до безобразия скромен. Конечно это делало честь молодому человеку, даже в столь юном возрасте умеющего хранить семейные тайны от чужих ушей. Но ведь так хотелось узнать побольше, о таком таинственном, и неоправданно влиятельном человеке, как его дядя! Но увы, он молчал, и стоило только попытаться прощупать почву в этом направлении, – вежливо, но твердо переводил разговор на другую тему.

Наконец, спустя две недели пути, они подошли к пограничной крепости, стоящей практически в «тени» Гор. Это был последний реальный оплот Империи на их пути. На земли, лежащие дальше в горах, власть Империи распространялась только юридически. А фактически принадлежала многочисленным кланам горцев.

За последние триста лет, благодаря карательным операциям, происходящим с регулярностью примерно раз в десятилетие, – горцев «убедили» признать над собой власть Империи и прекратить многочисленные разбойничьи набеги на Ее земли. До того, эти набеги, совершались с пугающей регулярностью и были существенной составляющей экономической и культурной жизни Горцев.

Любили, ох как любили они, спустившись со своих горных вершин, пограбить вволю мирных земледельцев, а затем, удрав до подхода регулярных войск, проматывать награбленное, воспевая в песнях свою беспримерную храбрость. Дошло до того, что немалое, даже по меркам Империи, количество плодородных земель, – практически обезлюдело и перестали приносить доход. Терпеть подобное было нельзя! И Империя была вынуждена потратить немало крови и сил на то, чтобы прекратить эти безобразия. Пришлось даже создать совершенно особый род войск, отчасти перенявший тактику самих горцев. Туда набирали самых отчаянных головорезов, выносливых и физически крепких. Бойцов этих отрядов вооружали лучшим оружием, владеть которым они учились у лучших мастеров Имперских Войск. На прокорм и экипировку бойцов, – выделялось втрое больше денег, чем на обычного латного пехотинца, (отнюдь не страдавшего от голода).

Поначалу Войско Миротворцев, (так назывался этот род войск), составляли, по большей части из крестьянских детей, (преимущественно из Северных земель Империи), чьи родители были бедны настолько, что отдавали своих отпрысков Армию, только бы не умереть с голоду самим. Это были крепкие ребята, (слабые просто не доживали), привыкшие к суровым условиям жизни, и знакомые с Горами, которые на их родине хоть и были пониже да поглаже, но все-таки были. Туда же сваливали и помилованных каторжников, захваченных живьем разбойников и сильно проштрафившихся солдат. Очень для многих, служба в этих войсках заменила смертную казнь.

Но со временем, когда миротворцы завоевали славу, уважение и популярность, – службой в них стали гордиться даже потомки самых влиятельных родов Города и Империи. Тем более, что усиленное финансирование и некоторое пренебрежение общеармейскими правилами, делало Миротворцев своеобразной «элитой». Не говоря уж о том, что по традиции, каждый третий наследник Мэра, становился почетным командиром Миротворцев, едва только приобретал способность самостоятельно стоять на ногах. А близость к столь высокой персоне…………………………………………………..

Но, несмотря на все это, Миротворцы по-прежнему оставались крутыми ребятами, десяток которых был способен уничтожить полсотни горских варваров. А сотня обращала в бегство тысячу.

Отряды эти, действуя относительно небольшими, (по меркам действующих на равнинах армий), группами, проходились карательными рейдами по Горским селам, потчуя местных жителей тем же кушаньем, которым они любили угощать имперских земледельцев. Не сразу, но до горцев все-таки дошло, что трогать Империю чревато большими неприятностями, и в первую очередь для их же жен и детей. Так что, с убийств и грабежа, подданных империи, они переключились на убийства и грабеж своих соседей. Но Империи до этого дела не было. Хоть формально на большую часть гор и распространялся Закон Империи, запрещающий убийство одних подданных Империи другими, – власть в лице Наместников, закрывала глаза на межклановые разборки, справедливо считая, что чем больше одни горцы перебьют других, тем меньше их останется.

Раз в двадцать-тридцать лет, их становилось слишком много, или память о последнем карательном походе начинала тускнеть, – и в Горах начинала витать идея об очередном восстании. Несколько крупных кланов устав воевать друг с другом, объединялись и с примкнувшими к ним более мелкими группками повстанцев, спускались в долины.

Чаще всего они сразу натыкались на поджидавшие их регулярные войска Империи, и поджав хвосты удирали обратно. Они торопились быстрее спрятать семьи и скотину в тайных ущельях, до подхода Миротворцев. При этом они горько сетовали на судьбу, которая непонятно откуда, именно в это время, привела, проклятые имперские легионы им навстречу. Но как догадается даже не самый проницательный читатель, – судьба была здесь не причем. Функцию судьбы в данном случае успешно выполняла Ловчая Служба.

Правда иногда, даже она давала промах, и счастливые до потери памяти горцы успевали ограбить несколько десятков ферм и усадеб. Затем, быстро подходящие из крепостей войска, вытесняли их обратно в горы. Ущерб от этих набегов был минимален, но….

Но Империя не могла позволить каким-то там горцам нарушать ее священные законы. И потому отправляющиеся вслед за повстанцами Миротворцы, заставляли заплатить их за удачный набег десятикратную цену. Но память о такой удаче, потом еще долгие годы тешила гордость недалеких горцев.

С последнего восстания прошло уже больше тридцати лет, и горцам уже давно было пора вновь проявить свой темперамент. Их затянувшееся миролюбие, начало всерьез беспокоить Ловчую Службу и Армию, ибо навевало мысли о том, что горцы поумнели. А хуже злобного, бешеного горца, – был только умный, затаившийся горец.

Вот поэтому-то, Скорпион и отправился в свой путь, в числе многих других Ловцов, занимавшихся примерно тем же самым. Но только ли за этим?

– Так значит вы утверждаете, многоуважаемый Вист Тадий, что золотой империал, не котируется в Горах, в качестве единой валюты? Тогда что там считается единым мерилом стоимости?

– Овечья шкура мой мальчик. Обычная овечья шкура! Наш полновесный золотой империал стоит тут, примерно двести пятьдесят овечьих шкур. Но вот два полуимпериала, стоят уже около трехсот сорока, – трехсот шестидесяти шкур. А все потому, что Горцы так и не поняли смысл указа восемнадцатого Мэра из рода Романов, «о Сплавах Ценных Металлов». И потому, всерьез считают, что четыреста двадцать драммов* (*драмм, – мера веса, по странному, почти мистическому совпадению равная одному грамму), веса полновесного империала, стоят меньше чем пятьсот двадцать драммов, общего веса двух полуимпереалов. Деции*, (* одна десятая часть полуимпериала), добавки серебра в которых составляют больше половины веса, ценятся ими еще дороже. Двадцать дециев, это цена почти пятисот овечьих шкур. Но вот медная монета у них ценится очень дешево. Так что двести кентов* (Кент* – одна сотая полуимпериала), – стоят чуть меньше ста восьмидесяти шкур.

– Сколько же они дают за кент?

– Хороший вопрос мой мальчик! В зависимости от состояния монеты, – если очень старая и потертая, – одну шкуру, новая и блестящая, – две.

– Но неужели эти горцы и впрямь так глупы, что не понимают, что все эти монеты являются частью единой системы, и их разный вес объясняется разной долей золота в сплавах, из которых они состоят?

– А кто ж им скажет…..?!?! Впрочем это шутка. Горцы живут очень бедно. Даже Старшины их самых сильных кланов, едва ли богаче среднего купца Второй Гильдии. А для большинства обычных людей, – хранить сбережения в деньгах, бессмысленная роскошь. Уж лучше купить овечьи шкуры, замотавшись в которые, можно пережить зимние холода. Или обменять эти шкуры на нож, топор, наконечник копья, иголку, медный котелок, – все эти вещи имеют реальную ценность в глазах Горца. А монеты…? Из мелких монет можно сделать красивые бусы для дочери или жены Старейшины, или пришить золотой империал к шапке, чтобы соседи обзавидовались…. Деньги это предмет роскоши, доступный немногим, потому большинство населения в них особо и не разбирается.