Маршал Говоров - Борис Бычевский

План политического обеспечения предусматривал создание после прорыва первой полосы оперативных групп для организации пропаганды среди войск противника. Заблаговременно подготовленные листовки были адресованы солдатам конкретных немецких полков и дивизий.

Формы партийно-политической работы были различны в стрелковых, артиллерийских, авиационных и танковых соединениях и тыловых частях, но все они подчинялись единой цели — обеспечить высокий морально-боевой дух войск на всех этапах операции.

Во второй половине декабря обе ударные группировки фронта завершили подготовку к сражению. Еще к 20 ноября был выполнен план первого этапа сосредоточения частей 2-й ударной армии на ораниенбаумском плацдарме. Моряки Краснознаменного Балтийского флота с предельной организованностью выполнили эту задачу. Тяжелая боевая техника грузилась с городского причала у канатной фабрики, личный состав — с причала на Лисьем Носу. В декабре Невскую губу и залив стало забивать льдом. Это усложнило перевозки, затруднило и без того трудоемкие работы на причалах Лисьего Носа, потребовало особых мер маскировки и боевого прикрытия перехода через залив. Целая операция флота... Но она была проведена так, что для немецко-фашистского командования до последних дней осталось неизвестным, перебрасываем ли мы войска па ораниенбаумский плацдарм или, наоборот, снимаем их оттуда на другое направление.

Последний этап подготовки операции проходил в армиях под руководством новых командармов.

В командование 42-й армией вступил генерал-полковник И. И. Масленников, прибывший в Ленинград незадолго до этого с Северного Кавказа на должность заместителя командующего фронтом. Он принял дела у генерал-лейтенанта И. Ф. Николаева, оставшегося заместителем командарма. Иван Федорович был ветераном 42-й армии, хорошо руководил ею в оборонительных боях, но не имел опыта крупных наступательных операций, а главное — ранение ноги не позволяло ему быть таким подвижным, как это требовала обстановка. Масленников, низкорослый, крепко сбитый, обладал огромной работоспособностью. Его резкость, зачастую грубость, смягчалась обычно членом Военного совета армии генералом В. П. Мжаванадзе, гоже ветераном боев за Ленинград. В целом в этой армии был исключительно слаженный командный и штабной состав; подготовка к ответственному моменту после длительной позиционной обороны проходила с огромным подъемом.

Почти такие же мотивы, как в 42-й, касались и смены командования 2-й ударной армии, где генерал-лейтенанта В. 3. Романовского сменил генерал-лейтенант И. И. Федюнинский. Владимир Захарович Романовский, командовавший 2-й ударной армией в составе войск Волховского фронта при прорыве блокады зимой 1943 года, а затем в составе Ленинградского фронта после прорыва блокады, часто болел, а складывавшаяся обстановка требовала огромного напряжения сил. Иван Иванович Федюнинский был известен в Ленинграде всем по боям осенью 1941 года под Пулково, Волховом, Тихвином.

11 января 1944 года Л. А. Говоров и А. А. Жданов на заседании Военного совета фронта, на котором присутствовали командармы, подвели итоги подготовки войск к операции и объявили день ее начала: с ораниенбаумского плацадарма — 14 января, со стороны Пулково — 15 января.

Леонид Александрович, как всегда, лаконичен. Известная всем тетрадка лежит перед ним закрытой, но наверняка в ней бисерным почерком отмечено все по пунктам, словно план лекции в академии. Сейчас командующий фронтом как бы отделяет то, что проделано за три месяца подготовки. Пройдет еще трое суток, и наступит для всех совершенно иная жизнь.

Сегодня предмет особого внимания Говорова — намерения противника в динамике операции. Он подчеркивает: на правом фланге армии Федюнинского появились новые части — моторизованная бригада СС «Нидерланды». Она переброшена из Европы. У Гатчины сосредоточивается 61-я пехотная дивизия. Ее подтянули из-под Мги. Линдеман намерен драться упорно, это ясно.

Динамика обороны противника, его решения и действия в ходе операции — вот что должно быть объектом пристального внимания командующих армиями и их штабов, когда начнется наступление.

Андрей Александрович Жданов в свою очередь обращает внимание на то, что Говоров называл «опасной привычкой войск к окопной неподвижности» в период позиционной обороны. Ряд дивизий в обеих ударных группах до этого не участвовал в наступательных боях. Солдатам, командирам, политработникам предстоит очень резкий переход к длительному и сосредоточенному напряжению всех духовных и физических сил уже в иных формах боя, на большую глубину наступления. Этого нельзя забывать, руководя людьми.

Возможно, в связи с этими обстоятельствами и была произведена расстановка соединений в обеих ударных группировках при общем построении боевого порядка. Командующий фронтом и командармы не могли не учитывать в чем-то различной степени готовности тех или иных соединений к сложному бою при прорыве и его развитии.

В 42-й армии в первом эшелоне, состоявшем из трех стрелковых корпусов, в центре полосы прорыва были поставлены испытанные дивизии 30-го гвардейского стрелкового корпуса, имевшие значительный опыт в организации атаки еще с прорыва блокады. И штаб корпуса генерала Симоняка, сформированный весной, обладал большей слаженностью в управлении соединениями и частями усиления, чем только что созданные штабы новых корпусов. Соседям Симоняка — корпусам первого эшелона (справа 109-му под командованием генерала И. П. Алферова и слева 110-му под командованием генерала И. В. Хазова) — предстояли, быть может, более трудные бои в самом начале прорыва, поскольку перед ними находились укрепленные города Урицк и Пушкин. Но центр и вершина тарана при прорыве главной полосы обороны противника имели в данном случае большую значимость для командующего фронтом.

Вообще-то, следует отметить, что Леонид Александрович был особенно внимателен к 30-му гвардейскому стрелковому корпусу. Это касалось и укомплектования его личным составом, и материальной обеспеченности. Генерал Симоняк выговорил для корпуса, например, своеобразную привилегию: раненые в боях солдаты всех его соединений и частей по излечении обязательно возвращались в свои подразделения. Конечно, во всем этом главную роль играли не какие-то личные симпатии командующего фронтом к одному из командиров. Командующий фронтом в начале этой операции и в предвидении будущих стремился иметь среди многих хороших дивизий и отличные. Поэтому он и отдавал предпочтение гвардии.

На участке 2-й ударной армии прорыв должны были начать дивизии 43-го стрелкового корпуса генерала А. И. Андреева и 122-го корпуса генерала П. А. Зайцева. И здесь были войска, получившие опыт в недавних синявинских боях.

ПРОРЫВ И РАЗГРОМ

Туманная с изморозью ночь на 15 января сорок четвертого года. Как будто такая же бессонно-настороженная, как и два года назад, по всей полосе искалеченных южных окраин Ленинграда — от изрубленного снарядами Шереметьевского парка до развалин Пулковской обсерватории и одиноких печных труб на Средней Рогатке. В здании штаба фронта — в Смольном, как всегда, горит свет.

В нору глухой блокады перед рассветом лишь одиночки снайперы пробирались под Пулково поближе к немецким траншеям с пачкой патронов. Сегодня в густом тумане, чуть звякая оружием, идут и идут гвардейские дивизии генерала Симоняка. Они проходят пустынными улицами, через открытые для них баррикады, бетонные надолбы, через густую сеть проволочных заграждений, а потом расходятся в лабиринте глубоких траншей, добираясь с проводниками до исходного рубежа в 100—200 метрах от фашистов. Разведчики и саперы, готовившиеся к расчистке минных полей, даже слышат частые тревожные команды гитлеровских офицеров: «Ахтунг!..»

Операция началась, по существу, еще в ночь на 14 января внезапным авиационным ударом но самым важным целям в глубине обороны немцев. Особое беспокойство Говорова вызывала очень сильная группировка тяжелой дальнобойной артиллерии в районе хутора Беззаботного, к югу от Стрельны. Вражеские батареи там были укрыты в прочных долговременных сооружениях, могли маневрировать огнем в обоих направлениях нашего наступления. Борьба с этой группировкой велась давно. Леонид Александрович попросил Ставку Верховного Главнокомандования выделить специальную группу ночных бомбардировщиков авиации дальнего действия для массированного удара перед самой операцией. Такой удар и был нанесен.

Утром 14 января 2-я ударная армия генерала Федюнинского начала наступление с ораниенбаумского плацдарма. А сегодня главный удар с Пулково наносит 42-я армия генерала Масленникова.

Утро проходило в Смольном в напряженном ожидании сведений из 2-й ударной армии, куда вылетел через залив генерал армии Говоров. Сильный туман закрыл аэродром, и командующий 13-й воздушной армией генерал С. Д. Рыбальчепко нервничал. Леонид Александрович решил все-таки возвратиться утром в Ленинград. Но как сядет самолет в таком тумане, да и найдет ли летчик аэродром?