Репит(ЛП) - Скотт Кайли

— Как так?

— У меня были планы.

— Например?

— Для начала дать тебе кофеин.

— Благородный поступок, который я полностью одобряю.

— Потом принять душ, чтобы не капать на тебя потом.

Я хмурюсь.

— Я же сказала, что не возражаю.

— Раньше возражала. Но раз теперь ты не против… — Эд прижимается теплыми губами сначала к моей щеке, потом челюсти и подбородку. Соленый, мускусный запах пота, смешанный с запахом кожи Эда — это кайф.

— Мой рот не тут. Тебе нужна карта? — ворчу я.

— Ты такая нетерпеливая. — Эд проводит носом по моей щеке.

Его дыхания на моем лице, его присутствие рядом… Ох, черт побери!

Он скользит ртом вниз по моей шее, задевая кожу языком, и внутри меня будто загорается свет. Эд покусывает мочку уха, дразня. Затем посасывает особенно удивительное местечко между моей шеей и плечом, и у меня затуманивается разум. Маленькие электрические разряды пробегают по позвоночнику.

— Не хотите спешить, да? Что-то не похоже, — комментирует Лейф с дивана.

Эд покусывает линию моего подбородка, прежде чем нежно поцеловать в уголки рта.

Он такой дразнилка!

— Как ни больно это признавать, он Лейф прав.

Я неохотно открываю глаза.

— Подозреваю, что неспешность сильно переоценена.

— Согласен, и я почти уверен, что она убьет меня. — Эд глубоко вздыхает и отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. — Но, Клем, я все еще думаю, что именно так нам нужно действовать.

Мне это не нравится, но что поделаешь. В конце концов, Эд единственный, кто помнит, какого это — страдать от разбитого сердца. Тем не менее, паршиво стоять рядом, надеясь, что он не передумает и не вытащит коврик из-под моих ног. Полагаю, мне тоже следует продвигаться медленно. Умом я понимаю, что прежде наши отношения привели к катастрофе, и это должно предупредить меня не рваться вперед. Однако без реальных воспоминаний о боли и страданиях, я не могу прочувствовать их. Мне просто хочется броситься в объятия Эда и в его постель.

Что там говорят о людях, которые не помнят прошлого? Они обречены повторять свои ошибки?

— Я иду в душ, потом мы попытаемся добраться на твою работу, детка, — говорит Эд.

— Ты уже в третий раз называешь меня «деткой».

— И не последний.

Уверенность, с которой он это произносит, согревает меня изнутри.

— Ты меня так называл раньше?

— Да. Это проблема?

— Нет. — Если это приносит ему хорошие воспоминания, а не плохие, то все в порядке. — Вовсе нет.

— Приятно знать.

Эд уходит, неслышно шагая по коридору к ванной.

— Мог бы не вмешиваться и держать благоразумные замечания при себе, — говорю я Лейфу..

— Ну, обломал я вас немного. Что с того? Это, пожалуй, единственная приятная часть быть братом или сестрой. — Он поднимает свою чашку кофе, словно произнес тост.

Я салютую ему в ответ своей чашкой. Кажется, не стоит на него злиться. Хотя бы потому что Лейф, вероятно, прав. Вот бы еще и мое сердце перестало колотиться от всего этого перевозбуждения.

По дороге на работу мы с Эдом держимся за руки. Солнце светит, и я, на время забыв о тревогах, просто радуюсь дню. Я счастлива, но ровно до того момента, когда вижу, как Айрис в бешенстве пытается очистить витрину магазина. В одной руке у нее тряпка, в другой бутылка стеклоочистителя.

— Мыть витрины — моя работа, — говорю я.

— Похоже, тебя сегодня от нее освободили, — отвечает Эд.

Антонио, кавалер Айрис, выходит с чем-то напоминающим скребок, и только тогда я замечаю, что витрина, а также тротуар перед ней залиты черным. Будто кто-то бросил целую банку краски. Большую банку.

— Какого хрена? — ахаю я.

— Действительно, какого хрена, — говорит Айрис, одаривая меня мрачной улыбкой. — Когда эти вандалы расписывают из баллончиков стены, я хотя бы могу притвориться, что это искусство. Но это…

— Чем мы можем помочь? — спрашивает Эд.

— Ничем, — Айрис вздыхает, — но спасибо, что предложил. Владелец соседнего магазина увидел это и первым делом позвонил мне сегодня утром. Полиция уже приезжала, но к сожалению вандал был в толстовке с капюшоном, и на записи с камеры наблюдения лица не видно. Похоже, он планировал испортить не только витрину, потому что пытался взломать дверь. Но, к счастью, его испугали поздние прохожие. Клементина, дорогая, с тобой все в порядке?

Не совсем. Все внутри меня отяжелело от страха.

— Это из-за меня.

— Думаешь, кто-то не согласен с тем, что ты выставила в витрине книги по садоводству? Я тогда тоже подумала, что это странно. — Айрис улыбается, но попытка пошутить выглядит натянутой.

— Нет, дело во мне. В том, кто я. Вернее, кем была до того, как потеряла память.

— Мы этого не знаем, — помолчав, говорит Айрис.

— Эй, успокойся. Это просто краска. — Эд обнимает меня и разминает окаменевшие от напряжения мышцы шеи. — Айрис права, детка. Мы ничего не знаем наверняка.

— Сначала нападение, потом моя машина, а теперь это? В самом деле?

— Клем…

— Сколько еще тебе нужно совпадений?!

Эд морщится, и имеет полное право, поскольку мой голос звучит пронзительно даже для моих ушей. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

— Извини, я не хотела кричать. Но это послание, Эд, и оно означает, что оставаться здесь мне, вероятно, небезопасно. Мы не знаем, что они могут сделать дальше. Что, если они вернутся? Что, если кто-то пострадает?

Айрис выглядит встревоженной, а значит, я не совсем сошла с ума.

Эд, однако, качает головой.

— Тебе нужно успокоиться.

— Я серьезно. Что, если в следующий раз ты пострадаешь? — Я отступаю от него. Так будет лучше для всех. Если все это выплеснется на людей, о которых я забочусь, я никогда себя не прощу. — Это… Так нельзя…

— Не смей, — говорит Эд и сильно хватает меня за руки. — Я понимаю, почему ты так волнуешься, но не смей использовать это как предлог, чтобы снова исчезнуть.

— Но, возможно, будет лучше, если я просто…

— Нет.

Один из нас, вероятно, ведет себя неразумно. Мое сердце колотится от страха, мысли мчаться, поэтому я не уверена, кто именно.

— Ты меня слышишь? — спрашивает Эд, наклоняясь ближе. — Мы разберемся с этим вместе, хорошо?

Я не знаю, что сказать или сделать.

— Кивни, Клем.

Я делаю то, что он велит.

— Отлично.

— А теперь дыши, — приказывает Эд, обнимая и прижимая к себе.

Его запах и тепло помогают. Для меня он — живое и дышащее святилище, и быть так близко к нему — это рай. Немного страшно нуждаться в Эде настолько сильно. Но если он уйдет, если передумает, я справлюсь. Я просто чертовски надеюсь, что он этого не сделает.

— Просто дыши, Клем. Все буде хорошо.

— Почему бы тебе не отвезти ее домой, Эд? — предлагает Айрис.

— Спасибо, Айрис. Но сейчас я в порядке, лучше останусь и помогу, — возражаю я и добавляю со страхом: — Если только ты не хочешь, чтобы меня здесь не было?

— Глупость какая, — она неодобрительно цокает языком. — В таком случае перестань висеть на своем милом мужчине и принимайся за работу.

— Я отменю все записи на сегодня, останусь здесь с тобой, — говорит Эд.

— Нет.

Люди записываются к нему за несколько месяцев. К тому же я и так уже усложняю его личную жизнь, не хотелось бы портить еще и профессиональную.

— Я не оставлю тебя в таком состоянии.

— Я в порядке. Правда. Сейчас день, а они действуют ночью. — Эд явно сомневается, поэтому я продолжаю: — Ты прав: это просто краска. Вандализм или нет, они, вероятно, сделали все, что собирались на данный момент. Со мной все будет в порядке.

— Обещай, что ты не уйдешь одна.

— Обещаю, что позабочусь о себе и буду осторожна. — Приподнявшись на цыпочки, я целую его. — Иди на работу. Со мной все будет нормально. Если это одни и те же люди, то они, кажется, идут по нисходящей. Может быть, в следующий раз я отделаюсь просто гневным письмом.

— Рад, что у тебя сохранилось чувство юмора, но я еще не готов смеяться над этим.