Служу Советскому Союзу - Василий Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мерзлов? — нахмурился Мишка. — А ведь он почти одного с нами возраста. Лёх… Если тот парень не испугался, то чего же нам бояться?
— Симонов сказал по его поводу: «Стойкие люди — это не те, у которых не дрогнет голос и не упадет слеза. Стойкие люди — это те, которые сами не дрогнут в трудную минуту жизни, которые сами не упадут на колени перед бедой», — процитировал я на память газетный очерк в «Комсомольской правде».
— Да, Сень, — кивнул серьезно Мишка. — Вот и я хочу стать стойким.
— Ты кому-то что-то хочешь доказать? — спросил Лёха.
— В первую очередь самому себе, — ответил Мишка. — Хочу доказать, что я чего-то стою, а не просто хожу по Земле и удобряю её.
— Но у нас в газетах почти ничего не пишут о пожарах. Может, они не настолько большие, чтобы акцентировать на них внимание? — спросил Серёга. — Может, они местячковые?
— Они большие, — ответил я негромко. — Просто не рассказывают о них. Не хотят пугать людей, а в итоге… В итоге люди боятся ещё больше, ведь если не рассказывают официальные лица, то в ход идет сарафанное радио. А там такие порой перегибы…
— Да уж, сарафанное радио иногда хуже вражеской пропаганды, — кивнул Серёга.
— Это да… Если власть не освещает ситуацию в полной мере, то люди в поисках информации обращаются к другим источникам. А другие источники редко бывают дружелюбными и предоставляют информацию, которая вовсе не соответствует действительности, — вздохнул я, вспоминая своё время.
Мы остановились неподалеку от кабинета капитана. Переглянулись.
— Так что, кто со мной? — спросил Мишка.
— Я с тобой, — тут же ответил я. — Мы же как мушкетеры — один за всех и все за одного.
Последней фразой я закинул удочку в сторону колеблющихся Лёхи и Серёги. Вроде как сыграл на их совести.
— Ну вы и засранцы, — покачал головой Лёха. — Вот ведь тянете за собой из огня да в полымя.
— Мы не тянем, — ответил я. — Только говорим то, что есть. Если мы можем принести пользу людям, то почему бы этого не сделать сейчас, пока молоды? Когда будем старыми, то кто-нибудь сделает то же самое для нас.
— Ага-ага, мы сделаем доброе дело сейчас, а оно вернется к нам потом, — хмыкнул Серёга.
— Ну да, как в мультике: «Делай добро и бросай его в воду!», — ухмыльнулся я.
— В каком мультике? — нахмурился Лёха. — Что-то я таких расточительных мультфильмов не помню. Это прямо какая-то растрата коммунистической собственности.
Я попытался вспомнить в каком году был мультик «Ух ты, говорящая рыба!», но так и не смог, поэтому махнул рукой:
— А может и не в мультике. Может и приснилось.
— Эх ты, Сеня, Сеня, — покачал головой Лёха. — Мне вот девушки снятся, а тебе мультики…
Серёга заржал, Мишка тоже улыбнулся. Я тоже рассмеялся и хлопнул его по плечу:
— Ну так что?
— Идем, но если нас пошлют на три буквы, а не на пожар, то я не виноват, — покачал Лёха головой.
Я постучался в кабинет капитана и услышал:
— Войдите!
Открыв дверь, я произнес:
— Товарищ капитан, разрешите войти?
— Входите, товарищ курсант, — ответил капитан, не отрываясь от заполнения какого-то бланка.
Мы с ребятами прошли в кабинет. Они посмотрели на меня, вроде как я начал говорить, так должен и продолжить.
— Товарищ капитан, мы хотим отправиться на помощь в пожаротушении, — отрапортовал я за всех.
Капитан оторвался от записей, взглянул хмуро на нас и буркнул:
— Товарищи курсанты, закройте дверь с другой стороны и не приставайте с глупостями!
— Товарищ капитан, — ответил ему Михаил. — Это вовсе никакие не глупости, мы хотим быть полезными. Мы можем подтаскивать трубы или лопатами махать. В Омске мы уже участвовали в пожаротушении, так что опыт имеем. Даже грамоты дома остались…
— Вы даже присягу не приняли, какое из вас подкрепление, пацаны? — совершенно не казенным голосом спросил капитан Драчук. — Только ваших смертей ещё не хватало для хорошего дня…
— Товарищ капитан, разрешите поинтересоваться — что-то случилось? — спросил я. — Что-то из ряда вон выходящее?
— Да сейчас много чего из ряда вон выходит. Самолет Ил-18 сегодня упал под Магнитогорском, — вздохнул капитан. — И ведь всё нормально было, а поди же ты… Будут разбираться — что там случилось.
Мне почему-то на ум пришел тот рисунок, какой я видел в поезде на газете «Советская культура». Самолет и крестик на правом крыле. Может, просто совпадение…
— Товарищ капитан, мы хотим помочь. Хотя бы на пару дней, до присяги, а? — спросил я.
— Дурачки, ну куда вы лезете? И без вас команду сформируют, — покачал головой Драчук. — Из ребят поопытнее.
— Мы хотим принести пользу своей Родине, — стоял на своём Михаил. — Мы же за тем и пошли служить…
Капитан ещё раз посмотрел на нас, потом покачал головой:
— Я спрошу товарища Иванцова, но если за вас попадет, то из нарядов не вылезете!
— Так точно! — дружно козырнули мы.
Глава 22
После обеда чуть больше полусотни курсантов выстроились перед академией. Проходящие мимо люди с любопытством поглядывали на ребят, одетых в полевую форму. Так как мы ехали заниматься грязными работами, то и выдали нам по комплекту застиранных, но вполне ещё пригодных к носке.
Вместо кителей были гимнастерки, которые заменили в конце шестидесятых. Насколько мне помнится, это было сделано в связи с угрозой ядерной войны. Так как снимать радиоактивную гимнастерку через голову считалось опасным для здоровья, то ее рекомендовалось разрывать, приводя ее в негодность, что было неоправданной растратой имущества. Китель можно было расстегнуть и снять без потерь. Правда, это была всего лишь одна из версий…
Нашу четверку всё-таки допустили до помощи, но капитан строго-настрого запретил соваться дальше рабочих, а не пожарников. Если мы только получим хотя бы ожог, то лучше сразу писать на отчисление. Мы хором отдали честь и рявкнули: «Так точно!»
И вот теперь стоим в гуще других курсантов и наблюдаем за тем, как приближаются два «ЛАЗа» похожих на цирковых бегемотов. Почему на цирковых? Потому что веселая красно-белая расцветка и буква «Л» на бампере выбивалась из разряда серовато-зеленоватых проезжающих мимо машин.
— Курсанты, по автобусам!!! — зычно скомандовал капитан Драчук, отправленный вместе с нами на помощь пожарным.
Мы потянулись в пропахшее соляркой и маслом нутро «циркового бегемота». Суровый водитель лет сорока только хмуро взглянул на нас. Ему явно не улыбалось переться в сторону огня и дыма, но
