Черная метка - Валерий Горшков

— Что это? — Осторожно взяв крохотную стеклянную трубочку с силиконовой затычкой, внешним видом напоминающую пробник дорогих духов, старший лейтенант Щеглова с интересом стала вертеть ее в руке. — На клофелинчик вроде не похоже...

— Действительно, — поддержал Бакула, до сих пор молча покручивающий на указательном пальце тяжелый пистолет. — Случаем, не отрава, шеф?!

— Это мне Костя Логинов презентовал, из спецхранилища ФСБ препаратик. Его даже в каталогах нет, — снова нахмурился капитан при упоминании о своем погибшем друге. — Отличная штука, без вкуса и запаха, но валит любого амбала в считаные секунды. Спрячь куда-нибудь, чтобы, не дай бог, когда он тебя... гм... ласкать начнет, не нашел. Но чтобы под рукой был всегда. Есть такое место?

— А то! — тоном опытной аферистки-клофелинщицы усмехнулась Лена.

— Я и не сомневался, — тыльной стороной ладони смахнув со лба выступивший от напряжения пот, серьезно пробурчал опер. — Что делать после того, как этот кабан рухнет с копыт, объяснять не нужно? Это радует... Открываешь нам дверь хаты и можешь ехать домой, баиньки. На сем, миледи, ваша многотрудная внеурочная работа заканчивается! А мы с товарищем Бакулой начнем претворять в жизнь вторую часть марлезонского балета. Дамам данный этап варварской операции смотреть строго не рекомендуется. И еще... Если чего не срастется, ты знаешь, куда нужно бить коленкой, чтобы успеть добежать до двери. Спецкурсы самозащиты заканчивала, не оплошаешь.

— А презент за успешную работу будет?

— Бесплатная турпоездка в каменоломни, в Соединенные Штаты Армении! — хохотнул Толик, искоса посмотрев на капитана. — Слушай, шеф, долго он там будет торчать?

— Скоро финиш, толпа уже расходится, — сосредоточенно ответил Дреев. — В течение часа должен появиться. Тачка его модная и дорогая на платной стоянке ждет, позади нас. Так что у Чака одна дорога. Приготовься, милая... Еще не хватало, чтобы ты у него на глазах из нашей колымаги ласточкой выпрыгивала и растягивалась на асфальте с мольбами о помощи! Бери сумочку, зонтик и жди вон там, за деревом... — А мы пока развернемся и встанем у противоположной стороны улицы... Ну, как говорится, с богом. — Размашисто перекрестившись, Валера запустил мотор, включил первую передачу и, подождав, пока Лена захлопнет снаружи дверь, отпустил педаль сцепления.

...Все прошло классически, как в спецучебнике по проведению оперативных комбинаций.

Прирожденная актриса, Ленка сыграла свою далеко не простую роль на пять с плюсом, очень натурально оступившись, подвернув лодыжку и оказавшись в летящей по пустынным улицам тачке вышибалы уже через пять минут после знакомства возле клуба.

Ухмыляющимся операм Дрееву и Бакуле оставалось лишь, держась на приличном расстоянии, следовать по пятам за резвым спортивным «БМВ» Чака и молить бога, чтобы кикбоксер случайно не обратил внимания на приклеившийся к нему хвост.

Однако — пронесло.

После короткой остановки у ночного магазина и покупки стандартного алкогольно-шоколадно-фруктово-цветочного набора вышибала свернул в один из близлежащих дворов застроенного многоэтажными коробками проспекта Испытателей и притормозил возле крайнего подъезда. Помог выбраться из салона начисто лишившейся возможности ходить даме, нацепив на запястье пакет с провизией, с молодецкой удалью поднял кокетливо взвизгнувшую старшего лейтенанта Щеглову на руки и понес навстречу судьбе, мысленно уже наверняка раздевая, тиская за груди и раскладывая ее в самых откровенных позах.

— Давай на ту сторону дома. И попробуй только просмотреть! — бросил Валера, одновременно с Бакулой выпрыгивая из машины. — Если даст знак — сразу звони на трубу! Я сделаю то же самое...

— Ясно. — Понимая всю серьезность начатой ими операции, Бакула был собран, как никогда. Бегом обогнув угол дома, он скрылся в темноте.

Для точки наблюдения, откуда хорошо просматривались все окна дворовой стороны девятиэтажки, больше всего подходил деревянный детский грибок, возвышающийся прямо посредине игровой площадки с песочницей и скамейками. Закрыв машину, Дреев пулей метнулся под крышу, сел на прибитую вокруг ножки грибка дощечку, торопливо закурил и принялся внимательно наблюдать за домом, в котором в этот ранний час светилось всего несколько окон.

Время шло, два окна крайнего подъезда погасли, сразу пять, на трех разных этажах, зажглись, но ни в одном из них не появился человеческий силуэт, указывающий на точное расположение квартиры вышибалы и наркобарыги Чака.

Мобильный телефон в кармане куртки тоже молчал — значит, Бакула пока тоже ничего не заметил.

Капитан начинал серьезно волноваться. Сейчас успех всей их задумки целиком зависел не столько от Лены, сколько от непредсказуемого поведения очутившегося в родных стенах похотливого громилы. Мало ли что этому дебилу в голову взбредет?..

Тем сильнее было облегчение Валеры, когда возле освещенного кухонного окна на пятом этаже он увидел ее, сладко потягивающуюся и поправляющую волосы. А потом сзади старлея появилась массивная фигура кикбоксера и, облапав коллегу за талию, увлекла добычу за собой, в недра квартиры.

— Ни хрена тебе не обломится, падло, — злорадно процедил капитан, доставая телефон и быстро пробегая пальцем по кнопкам. — Толян! Нарисовалась хатка, здесь она, так что жду...

Бакула прибежал в считаные секунды. Сел рядом с Дреевым под грибок, взглянул на наручные часы. Поднял воротник, зябко поежился. Нависающая над самой головой крыша защищала от падающего с неба мокрого снега, но никак не от ветра, своими холодными руками вероломно забирающегося за шиворот.

— Скоро рассвет. Интересно, долго она будет обрабатывать этого козла?

— Не думаю, — покачал головой капитан. — Выпьют по одной, потом Ленка отправит его за кофе, а сама сыпанет в бокал снотворного... Ну, что я говорил?! — Заметив появившуюся в оконном проеме женскую фигуру, призывно махающую рукой, Дреев буквально взлетел, толкнув в плечо Бакулу. — Молодчина Щеглова!.. Бегом, в подъезд!

Вскочив в пропахшее испражнениями бичей тускло освещенное парадное и забыв про лифт, два изрядно промерзших опера из УБНОНа, разогреваясь, пулей взлетели по ступенькам до пятого этажа. Достали пистолеты, сняли с предохранителей.

Переводя дыхание, Валера осторожно постучал в обшитую вагонкой дверь.

Замок щелкнул почти сразу, видимо, Лена уже ждала их с той стороны.

— Все в порядке? — вполголоса осведомился прошмыгнувший в прихожую капитан, кивнув в направлении гостиной.

В роскошной, перепланированной квартире вышибалы тихо играла медленная лирическая музыка.

— А ты зайди, сам увидишь, — лукаво улыбнулась Щеглова, прикрывая входную дверь за Бакулой. — С тебя причитается, котик. Теперь духами не отмажешься, до самой пенсии будешь со мной расплачиваться. Проходи, не стесняйся. У меня для тебя сюрприз...

Нигериец

Забрызганный сырой дорожной грязью до самых стекол массивный «линкольн-навигатор», ощетинившись отбойником и хромированными дугами, освещая пространство впереди мощными галогеновыми фарами, мягко шел по Приморскому шоссе со скоростью около ста двадцати километров в час.

Чуть позади него, то и дело заскакивая левыми колесами на осевую линию, с синей мигалкой на крыше неслась машина сопровождения — так полюбившийся охранникам всех мастей американский тупорылый джип «гранд-чероки».

Грозно рычащие мощными моторами иномарки, словно связанные невидимым буксировочным тросом, летели от самого города, не снижая скорости, обгоняя все машины подряд и заставляя чертыхающихся от бессильной злобы водителей встречных машин резко принимать вправо, во избежание лобового столкновения со взбесившимся кортежем.

Одетый в белый костюм от Готье и распахнутую на груди шиншилловую шубу Нигериец, небрежно развалившись на заднем сиденье из мягкой кожи, лениво курил сигарету с марихуаной.

Его пухлые лоснящиеся губы то и дело брезгливо изгибались, обнажая идеально белые и здоровые зубы, едва в поле видимости попадали торчащие возле своих убогих разноцветных домов аборигены, несмотря на непогоду и наступающие сумерки, упрямо пытающиеся продать на трассе хилые продукты своего земледелия — в основном картофель и капусту, которую эти странные, полудикие русские почему-то предпочитали есть, порубав на мелкие кусочки и засолив в вонючих деревянных бочках.

Одно слово — нелюди.

Лерой возненавидел эту страну с самого первого дня, с тех пор, как, покинув теплый и уютный салон международного аэробуса «боинг» и поставив ногу на обледенелую металлическую ступеньку трапа, впервые в жизни собственными глазами увидел снег и ощутил на своей черной изнеженной шкуре все прелести русской зимы, мгновенно сковавшей лицо двадцатиградусным морозом. Это было, как сейчас казалось, в какой-то другой, прошлой жизни — в самом конце февраля девяносто первого года...