Ельцин. Лебедь. Хасавюрт - Олег Мороз

Вполне в духе «государственничества» и «патриотизма» Лебедь отрицает частную собственность на землю: «Земля — последнее, что у нас осталось дорогого. Если ее сейчас бросить на продажу, то через полгода-год появятся громаднейшие латифундии, а мы останемся ни с чем…»

Вполне коммунистический подход. Наверное, этот и другие подобные лебедевские тезисы и давали коммунистам надежду, что в конце концов, несмотря ни на что, им-таки удастся привлечь генерала к сотрудничеству и союзничеству.

«Чеченская гангрена должна быть прооперирована»

Особое место в программе Лебедя, естественно, занимает проблема Чечни. Здесь он чувствует себя гораздо увереннее, чем в сфере экономики, особо не нуждается ни в чьих подсказках: как-никак прошел Афганистан, Приднестровье. Впрочем, признает, что не чужд колебаний в этом вопросе:

«Я до недавнего времени говорил, что надо из Чечни вывести войска и решать проблему политическими и экономическими методами. Сейчас я считаю, что заблуждался. Заблуждение базировалось на том, что чеченцы — это воины и мужчины. После того как они начали воевать с женщинами и грудными младенцами (по-видимому, имеются в виду Буденновск, Кизляр, Первомайское. — О. М.), мнение, естественно, изменилось. Гангрена должна быть прооперирована».

Уже через три недели (выше, напомню, цитировались генеральские тезисы, высказанные им 15 января) Лебедь вновь изменил свое мнение о путях решения чеченской проблемы, вернулся к прежним своим взглядам, от которых вроде бы отрекся. В интервью «Итогам» 4 февраля он заявил: «Это проблема, прежде всего, экономическая, потом — политическая, а уже потом — военная. Ключи от решения проблемы лежат здесь, в Москве». По мнению генерала (впрочем, тогда оно вообще было весьма распространенным), война идет из-за нефти — «там просто бьются вокруг нефтепровода через Чечню, в обход Чечни…». Не случайно, мол, всплыли «эти два населенных пункта — Буденновск и Кизляр»: «это как раз по маршруту» — намечаемому маршруту нефтепровода. Так что военная операция в Чечне — дело ненужное.

Еще одно подтверждение того, что на Северном Кавказе все решается, как уверен Лебедь, не военным путем, а какими-то тайными закулисными соглашениями, — странности операции в Первомайском: «Ну как можно было прорвать тройную блокаду (имеется в виду тройное оцепление села, занятого боевиками, которое организовали федеральные силы. — О. М.), и не просто ее прорвать, а уйти, уведя с собой более шестидесяти заложников? Значит, здесь что-то другое. Значит, был оставлен коридор. Кто его оставил, почему его оставил, по договоренности с кем? Тут интересные вопросы». На вопрос ведущего, знает ли он, Лебедь, ответы на них, генерал ответил уклончиво: «Отчасти». Поделиться же своим знанием отказался.

Чечня неизменно присутствовала в планах Лебедя. Проблему этой северокавказской республики он обещал решить окончательно и бесповоротно. Впрочем, как и большинство других ключевых проблем. Подчас эти его обещания звучали достаточно комично: «Война в Чечне — прекращу, преступность — уберу, социализм восстановить — восстановлю, капитализм построить — построим…»

Лебедь — преемник Ельцина?

Во время своей избирательной кампании Лебедь, естественно, как и положено кандидату-конкуренту, не стеснялся критиковать Ельцина. По его словам, Ельцин уже не сделает для России больше, чем смог сделать. Теперь президент «должен поставить красивую точку в своей политической карьере».

Однако по мере того как становилось ясно, что Борис Николаевич свою карьеру заканчивать не собирается, а, напротив, обретает все больше шансов продолжить ее, тон генеральских высказываний о президенте начал меняться, становиться более благосклонным по отношению к главе государства. Тем паче, что и сам Ельцин принялся подавать ему некие знаки, как бы в желании привлечь генерала на свою сторону.

14 июня, выступая во время своей избирательной кампании в Екатеринбурге, завершая эту кампанию, президент произнес загадочную фразу — заявил, что знает имя своего преемника, человека, который станет хозяином Кремля в 2000 году. Естественно, сразу же пошли толки и догадки, кто бы это мог быть. Большинство быстро склонилось к одной фигуре — генерала Лебедя. В обоснование такой версии на все лады расписывались замечательные качества бывшего приднестровского командарма — прямота, честность, твердость… Все то, что притягивает людей, истосковавшихся по порядку.

Впрочем, многие хоть и соглашались, что президент подразумевал под своим преемником именно Лебедя, не склонны были чересчур серьезно относиться к самому слову «преемник»: подозревали, что Ельцин просто хочет привлечь в союзники политика, который скорее всего — это уже видно — наберет в первом туре достаточно много голосов, окажется на четвертом, а может быть, и на третьем месте. Если во втором туре образуется связка Ельцин — Лебедь, она вполне может перевесить другую вполне вероятную связку — Зюганов — Жириновский.

Версию о том, что своим преемником действующий президент числит именно его, охотно подхватил и сам Лебедь. Опуская бюллетень в урну 16-го числа, он так прокомментировал екатеринбургский пассаж Ельцина о престолонаследнике: «Я имею сильное подозрение, что это я».

Стоит также отметить еще два любопытных заявления, сделанных генералом там же. Первое — насчет возможной фальсификации выборов: «Мы — страна неустоявшейся демократии, у нас фальсификация неизбежна. Она будет, но маленькая, цивилизованная — четыре процента».

Второе заявление — опять насчет «жесткой руки», насчет Пиночета (этот крест в те дни Лебедю постоянно приходилось тащить). Генерал в очередной раз отверг аналогию между ним и бывшим чилийским диктатором, как и вообще возможность установления в стране жесткого режима на манер пиночетовского: «Россия все свои жесткие режимы пережила и очень дорого за это заплатила. Никаких жестких режимов — только человеческий». По словам Лебедя, чтобы установить порядок в стране, необходимо, чтобы «государство забрало у бандитов и чиновников зря отданные им функции». «Построить рай невозможно, но не допустить ада — следует обязательно».

Как всегда, генерал сыпал неотразимыми афоризмами.

По мере того, как становилось ясно, что в первом туре Лебедь действительно выйдет на третье место, слова Ельцина о преемнике (имея в виду генерала) представлялись все менее фантастичными, все более вытекающими из трезвой оценки реальности. Уже вечером 16-го, когда выборы еще продолжались, один из ведущих сотрудников аналитической группы Чубайса политолог Вячеслав Никонов заявил корреспонденту ИТАР-ТАСС: «Третье место в ходе сегодняшнего голосования действительно станет серьезной заявкой на президентство в 2000 году… Если его займет Александр Лебедь, это подтвердит намек Бориса Ельцина на то, что он уже знает, кто будет президентом на следующих выборах».