Любовные декорации - Фелиция Флакс

— Он твой, — прочел ее мысли Марк и приблизился к ней с кулоном. — Только твой, и будет только твоим. Я не приму его обратно. И это украшение — единственное, которое подходит к твоему платью. Так что молчи и не сопротивляйся.

Джемма не могла уже сопротивляться. Она покорно наклонила голову, и Марк застегнул замочек цепочки. Холодный прекрасный камень мгновенно согрелся в ложбинке ее груди.

Через десять минут она была готова отправиться на проклятую презентацию — с плохо причесанными волосами и слабыми намеками на макияж. Девитт, похоже, этих дамских несовершенств даже не заметил.

Джемма не знала, что, уходя, он прикарманил рисунок, на котором нарисованная Джемма Торрел целовала карандашного Марка Девитта.

Сколько же их тут собралось!

Небожителей…

Боги и богини, монстры и святые. Все-все. И она — среди них. Джемма невольно вцепилась в руку Девитта. Он обнял ее за талию и шепнул в ухо:

— Расслабься.

Она бывала с ним на множестве мероприятий, в том числе подобных этому. Как секретарша — щит. И всегда была спокойной и равнодушной. Она воспринимала их как досадные издержки своей работы. Она не дрожала, как сейчас, в роскошном платье из хрусткой тафты, приятно холодящей кожу; не металась испуганными глазами от одного улыбающегося известного лица к другому; не мечтала спрятаться за кадками с пальмами или превратиться после полуночи в тыкву, коль уж в Золушку-замарашку не получалось.

Марк Девитт всем улыбался, со всеми здоровался, кое с кем из небожителей перекидывался шутками, не выпуская Джемму из плена. Эту его «не-снимающуюся» руку на ее талии заметили все. Джемма была готова умереть.

Она сделала пару бессловесных попыток освободиться из его вызывающих объятий, но Девитт только сильнее сжимал ее. Он как будто нарочно делал так, чтобы на них смотрели с жадным, неприличным интересом. Чтобы их обсуждали, не скрывая этого, чтобы им улыбались по-акульи нежно. А затем он ее поцеловал. На глазах у всех.

И поцеловал так, что у Джеммы подогнулись ноги, а у всех присутствующих пооткрывались рты. Оказывается, небожители тоже умеют удивляться как обычные смертные. И выглядеть при этом довольно глупо.

Джемма от подобной возмутительной эскапады захлебнулась всеми гневными словами, которые скопились у нее на языке, готовые сорваться.

Вместо слов сорвалась она. Извернулась, высвободилась и, шурша синей переливающейся тафтой, кинулась прочь из зала, провожаемая все теми же выразительными взглядами и тихими шепотками.

Она не сразу нашла самый темный угол, блуждая с залитыми слезами глазами до коридорам почти на ощупь. Девитт не кинулся за ней в погоню. Никто не кинулся, но она все равно оглядывалась через каждые два шага. А после забилась в укромную темноту, дрожа и подыхая.

Что задумал Девитт? Зачем он ее целовал? Да еще так, что у нее сердце едва не взорвалось. Чего он хотел добиться? И от кого? От нее? Или от кого-то другого? Джемма не сомневалась, что его ненормальное поведение — часть какого-то каверзного плана. Может быть, ей лучше уйти, пока чего не случилось?

Джемма горько усмехнулась. Вот так взять и уйти. В декольтированном донельзя платье, на шпильках-иголочках, пешком, ночью, через полгорода…

Глупо…

Презентация шла своим чередом. Где-то недалеко пили, ели, веселились. До Джеммы доносились голоса, музыка, чьи-то речи и смех. Она вздрагивала, если звуки делались громче, и напрягалась, если они становились тише.

Она чувствовала себя дурой. Несчастной, подставленной, высмеянной дурой.

Возвращаться ли ей в зал? После своего идиотского побега? Не стоило ей сбегать, демонстрируя всем тем пресыщенным небожителям свое целомудренное замешательство. Дала им лишний повод посмеяться над собой.

А Девитту она при удобном случае влепит такую затрещину, что свет у него в глазах на день померкнет…

Девитт.

Джемма собралась с духом, чтобы вернуться. Но до распахнутых дверей добиралась целую тысячу лет. Один раз даже в смятении повернула обратно, когда уши ожег взрыв смеха. Ей все еще казалось, что смеются именно над ней.

Перед самыми дверьми Джемма снова замялась, проглотила слюну, одернула платье безотчетным жестом и встряхнула волосы. Она вошла в зал, вскинув голову, и сразу множество глаз вонзились в нее как стрелы, пропитанный ядом кураре. Она ощутила почти физическую боль от этих смертельно ранящих чужих взоров. Но стиснула зубы и стерпела.

Девитт с бокалом в руках смотрел на нее с противоположного конца зала. Она не стала подходить к нему. Отвернулась, чтобы тоже взять бокал с подноса пробегавшего официанта. И едва не поперхнулась шампанским, когда рука неслышно подошедшего Марка неожиданно обвилась вокруг её талии.

— Плох тот солдат, который бежит с поля боя. — Девитт наклонился к ней чересчур близко.

— Я вернулась.

— А вот это уже — подвиг.

— Что ты задумал? — Джемма не смотрела на Девитта и цедила сквозь зубы каждое слово, и каждое слово слегка горчило.

Чужие взгляды оплетали их, свиваясь в плотную сеть. Под этими взглядами становилось трудно дышать. Несколько капелек пота скатилось по ее оголенной спине.

— А я разве что-то задумал? — Рука Марка нежно отвела в сторону ее растрепавшиеся волосы.

Джемма шарахнулась от него и с отчаянием воскликнула:

— Разумеется!

— Гм…

— Ты хочешь продемонстрировать всем свою новую любовницу? Так сказать, утвердить статус-кво?

— Еще одна словесная гадость с твоей стороны, и я начну целовать тебя со страшной силой, чтобы ты заткнулась. — Голос Марка сделался угрожающе ласков.

Он прижался к ней всем телом. Теперь даже у тех, кто еще сомневался, не осталось никаких сомнений в их особых отношениях. Отдельные шепотки в зале помножились на десять в десятой степени. Джемма с силой дернулась, чувствуя, что начинает плавиться.

От бешенства.

— Теперь я понимаю, почему ты так зазывал меня на эту идиотскую презентацию, — не унималась она, презрев угрозы, клокоча, как забытый на плите котелок. — Ты хотел, чтобы я вдохнула этой вашей развратной атмосферы богатых мира сего, отравилась ею и не стала больше говорить тебе «нет»…

— А ты мне и не говорила «нет», дорогая моя, — Марк ухмыльнулся. — И не скажешь…

Джемма издала шипящий звук. Все улыбающиеся лица у нее перед глазами завертелись в разноцветной круговерти, слились в розовое размытое пятно и пропали на мгновение. Она хлопнула рукой по Девитту, пытаясь высвободиться, но тут случилось страшное.

— Дамы и господа, позвольте минутку внимания, — вдруг громко проговорил Марк, обращаясь ко всем присутствующим.