Любовь старой девы - Дикси Браунинг

Наконец они устроены. Рори уединилась в собственной постели, мысленно перебирая события вечера. Нет, тотальной катастрофы не было. По крайней мере, пока еще, подумала она, обнимая ладонями кружку с отцовским «Особым Нирваналендом». Фауна, правда, держалась довольно дерзко, поддразнивая Чарлза и Кейна. Но такая уж у нее манера общения. Фауна у них известная разгильдяйка, бездельница, задира и кокетка, но при всем при том она такая хорошенькая и такая добродушная, что сердиться на нее невозможно, даже в тех редких случаях, когда ее шалости заходят слишком далеко.

Конечно, миссис Бэнкс пыжилась, как накрахмаленная нижняя юбка, но была достаточно вежливой. Естественно, Санни и Билл блаженно ничего не понимали, а Туся гасила остроту момента своими скучными рассуждениями о вреде красного мяса.

Завтра или день спустя их темой станет другое зло — белое мясо, а затем любое мясо вообще. На что выпадет следующий жребий — на меховую одежду, на озоновые дыры или на эксперименты на животных — кто знает. Туся страстно относилась ко всем таким темам. Сейчас июль и жара, как в преисподней, поэтому, наверно, они станут клеймить меха.

Бедный Чарлз, он не поймет, надо ли относиться к таким заскокам всерьез или нет. Рори могла бы пойти ему навстречу, но лучше пусть он сам научится принимать Хаббардов такими, какие они есть. Рори искренне любила их всех. Она могла бы отдать за них жизнь, но не сумела бы объяснить человеку, подобному Маделин Бэнкс, чем они ей дороги. Что можно сказать о матери, которая воспринимает мир как огромную сцену, а во всех созданиях, населяющих его, видит актеров? Или об отце, который временами после травки слишком высоко взлетает, подобно Икару? Что можно сказать о сестре — воинственной вегетарианке или о другой, которая называет свою профессию музыкальным стриптизом и зарабатывает этим на жизнь просто потому, что от исполнительницы таких танцев не требуется диплома и по утрам не надо рано вставать?

Ну хотя бы Эва и Мир нашли что-то общее. Вечером Рори видела, как они сравнивали пункты бракоразводных соглашений, предложенных их бывшими мужьями, и обсуждали своих адвокатов. Один Бог знает, какой разговор состоялся у хозяев после того, как они ушли в бунгало. У нее мысленно возникла картина, как она просыпается и обнаруживает, что обручение с Чарлзом порвано, ее выселяют из дома, запихивают вместе со всей семьей в фургон «Райские травы», а потом до границ графства их сопровождает полицейский эскорт.

Эмоционально опустошенная, она уже почти погрузилась в сон, когда вдруг мелькнула мысль, а как у нее все сложилось бы с красивым Скорпионом!

На следующее утро Рори проснулась и нашла свою кухню в страшном беспорядке. Оба ее родителя исчезли. Она еще пыталась восстановить события, что же могло произойти, когда в коттедж ввалилась Туся.

— Так это и есть твое гнездышко, ммм? Уютно. Если бы дом был мой, я бы добавила удобрений этим хилым растениям и сломала бы стену вот до сих пор, сделала бы большое окно с нишей и потом все, включая и мебель, покрасила бы в белый цвет. Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, Санни и Билл подложили бомбу под стол в кухне, а сами скрылись в городе.

— О, Билл задумал нечто грандиозное. Ему пришла великая идея о комплексном завтраке — сырые отруби, проросшая пшеница, изюм и подсолнечные семечки. Если бы еще только сообразить, как его упаковать, чтобы проросшая пшеница и семечки не прогоркли, и…

— Прошу тебя… еще слишком рано для комплексного завтрака. — Рори опустилась на стул и откинула с лица волосы. Она спала неважно, впрочем, пора бы уж к этому привыкнуть, и теперь чувствовала себя будто перегретый наседкой цыпленок. Такое ощущение ей теперь тоже не в новинку. — Если они пошли в соседний дом, я ничего не хочу об этом слышать.

— По-моему, они пошли посмотреть на мельницу или куда-то в таком духе, чтобы узнать, какое им понадобится мельничное оборудование, сталь или камень. Они заходили спросить, не нужен ли кому утром фургон, но Эва и Мир собираются пройтись по магазинам, а Фауна еще в постели.

— Вчера вечером, когда мы ушли, миссис Бэнкс… говорила что-нибудь?

— О чем?

— О… ты же знаешь. О нас. Обо мне. О нашей семье!

Туся пожала плечами. Ей было двадцать два года, невысокая, волосы светлее, чем у Рори, широко открытые голубые глаза и ямочка на подбородке. Больше всего на свете Туманное Утро печалилась, что никто не воспринимает ее серьезно.

— Вряд ли она сказала бы это мне, разве нет? А вообще, что она может сказать? Мы приличные, законопослушные, самостоятельные граждане. — Туся недавно стала вести бухгалтерские дела в «Райских травах» Хаббардов. — Что-нибудь не так?

— Ох, ничего, совсем ничего, — устало проговорила Рори. — Если ты вспомнишь, что наши родители курили любое зелье, какое попадалось им под руку, деревья для них были домом, а деторождение — зрелищным спортом, и…

— Ты так говоришь, как будто они жили не под деревьями, а на деревьях. Что же касается деторождения, то сейчас такое не редкость. Это называется единение с Землей.

— Мне было три года, когда родилась Мир. Я не хотела бы такого единения — с сыростью, кровью и свинячьим визгом!

— У-у-у! — мягко воскликнула Туся. — Бабушка и вправду перекроила тебя. Разве нет? Я всегда замечала, что ты чем-то отличаешься от нас. Но объясняла это тем, что тебя вырастила женщина, которая носила кружевной корсет. Может быть, сказывается твой возраст? Или ты изо всех сил стараешься приладиться к миру Чарлза?

— Я всего лишь стараюсь приладиться хоть к какому-то миру, — фыркнула Рори. Она уже давно не пыталась соединить собственных два мира. Один — мир родителей. А второй — мир аккуратных кирпичных домов с аккуратным штакетником заборов, где по воскресеньям ходят в воскресную школу, а по субботам на дневные концерты, где траву косят, а не курят, где люди, когда плавают, надевают купальники и каждый точно знает, кто его родители.

— Прости, Туся, я не хотела выплескивать на тебя свое настроение. Опля, прости и за это. За еду, понимаешь? — Рори хотя и не разделяла взглядов сестры на диету, но не делала проблемы и из собственного меню. — Не обращай внимания… Просто я была…

— Понимаю. Мало того, что ты выходишь замуж за маменькиного сынка, так его мама еще давит и на тебя. Наверно, ты бы лучше справилась с этим, если бы последние годы не засоряла свое естество плотью убитых животных, но…

— Не заводи меня, Туманное Утро Хаббард. Не заводи, а то, клянусь, я… я…

— Оставишь меня в школе после уроков? Заставишь вымыть классную доску? Прости меня, сестренка, но я не могу молчать, когда у тебя такой вид. У тебя явный стресс, ты выглядишь так, как будто тебя поджаривают в аду на сковородке.