Жажда страсти - Энн Дуглас

Как и он сам.

Граф Берлингем застонал громче, чем дверь Фортескью. Неужели это правда? Неужели он ухаживает за барышней ради ее состояния, а у той нет никакого состояния и в помине? Его вдруг поразила ужасная мысль. А что, если она, не дай Бог, тоже старается получить его только ради его состояния? Он пытался успокоиться, когда подъехал к своему дому и стал подниматься по лестнице, оставив Билли позаботиться о лошадях и коляске. Внутри он увидел Джорди, старательно полирующего перила лестницы.

– Брось все и принеси бренди в библиотеку, – приказал Роб.

– Сэр? Это немножко чересчур, – мы только что купили жидкость для полировки, если помните, и миссис Бекет попросила меня помочь, пока сама работает наверху. – Джорди продолжал протирать тряпкой гладкие дубовые перила.

– Ты служишь не у миссис Бекет, – сурово напомнил ему Роб. – Бренди. В библиотеку. Сейчас.

– Да, сэр. Сейчас, сэр, – Джорди оставил тряпку висеть на перилах и заковылял прочь.

Роб уронил шляпу на столик в холле, провел рукой по волосам и отправился в библиотеку, где и сидел, кипя от злости, пока не появился Джорди с бренди.

– Чуточку рано для бренди, позвольте вам заметить, – пожурил его Джорди.

– Не позволю, – сердито ответил ему хозяин. – У нас новая проблема. Без бренди не обойтись.

– И что же это, ваша светлость?

– Боюсь, что у леди Элизабет нет денег. Нет ни гроша за душой. Другими словами, состояние, за которым я гоняюсь, не существует. Как такое может быть, если всем известно, что ее отец был просто с головы до ног усыпан деньгами? Он не мог оставить ее без пенни в кармане. Но чем больше я наблюдаю за Фортескью, тем мне все яснее становится, что они считают каждый фартинг. Как такое может быть? Как ты думаешь, могли они все спустить с тех пор, как умер ее отец? Роб плеснул себе щедрую порцию и выпил все до капли.

Он, нахмурившись, посмотрел на Джорди.

– Когда покойный граф умер? – спросил Джорди.

– Думаю, лет пять или шесть назад.

– Они могли все потратить, – предположил Джорди. – Да, могли. Вы говорите, что у леди Элизабет это уже третий или четвертый сезон? На это, должно быть, нужно много денег. Почему бы вам не спросить Хейзлтона? Ведь он знает ее уже много лет?

– Наверное, – кивнул Роб и еще себе налил. – Может быть, я зайду к нему вечером, – он проглотил бренди и посмотрел на графин. – Мне понадобится еще. У нас есть бренди?

– О да, сэр. Теперь, когда у вас появились деньги, у нас много бренди.

– Принеси.

Роб не пошел к Хейзлтону. Когда Джорди пришел звать его на ужин, он нашел Роба тихонько похрапывающим в своем кресле. Когда его разбудили, он сопротивлялся и отчаянно отбивал все попытки поставить его на ноги. В результате Джорди отправился за Билли, и они, не без помощи миссис Бекет, доставили Роба наверх и уложили в постель. Джорди снял с него туфли, опустил полог, и они оставили Роба одного.

– Такого с ним не случалось уже давно, – вздохнув, сказала миссис Бекет, когда они втроем спускались по лестнице. – Я надеялась, он начал новую жизнь.

– Бедняга, – проговорил Джорди и нахмурился.

– Давайте сами поедим, – предложила миссис Бекет, – еды полно, да еще его светлость не ужинали.

Они по-братски разделили и съели суп из бычьих хвостов, телячью ногу, камбалу, овощи и всякие соления. Ничего не подозревающий Роб проспал восхитительную трапезу.

– Милорд, милорд? Проснитесь. Здесь ваш друг мистер Хейзлтон. Он может войти?

– Поди прочь, Джорди. Придешь завтра. Боже, что с моей головой? – Граф Берлингем открыл глаза и захрипел. Он обнаружил, что лежит, одетый, на своей кровати, его ноги запутались в пологе. Он снова закрыл глаза.

– Вы разучились пить, – произнес Джорди. – Может, мне сказать мистеру Хейзлтону… извините, сэр, он уже здесь. – Слуга отступил, чтобы пропустить выведенного из себя Тома Хейзлтона, на котором было новое пальто зеленого цвета.

– Боже мой, Роб, до чего ты докатился? – покачал головой Хейзлтон. – Где ты был вчера вечером? Гулял с молодыми повесами и меня не пригласил? Или ты начал пить в одиночку? Какой стыд! Джорди, что произошло?

– Хозяин чуточку переборщил, – пояснил Джорди.

– Я вижу. Принеси нам чаю, пожалуйста. И, наверное, тостов. Если наш прекрасный друг сможет все это проглотить. Я попытаюсь его поднять.

И с этими словами Хейзлтон грубо схватил Роба за плечи и тряс его до тех пор, пока тот не оказался в полусидящем или полулежащем положении. Когда Том на минутку отпустил его, Роб сполз на подушку и застонал.

– Джорди мне сказал, что ты собирался вчера вечером зайти ко мне. Ты передумал? Пошел в другое место и надрался? Чего тебе было нужно от меня?

– Чаю, – слабым голосом произнес Роб. – Где этот чертов Джорди с чаем?

– Сейчас придет. А пока сядь, пожалуйста, и расскажи мне, что все это значит.

– Боюсь, я угодил в свои собственные сети, – пробормотал Роб, заставив себя сесть и ставя босые ноги на пол. – Уф! Где эти чертовы тапочки?

– Да забудь про свои тапочки. Вот твои туфли, надень их. Я ничего не знаю про твои тапочки. Ты собираешься мне все рассказать? Угодил в собственные сети? Ха!

Миссис Бекет, должно быть, держала чай наготове, потому что появился Джорди с чашкой, из которой шел пар.

– Подержать вам чашку, ваша светлость? – спросил он. – Вы можете ее не удержать.

Роб выругался и взял у него чашку. Он сделал один глоток, понял, что чай не слишком горячий, и сделал еще несколько глотков. Его руки дрожали, несмотря на то, что он изо всех сил старался унять дрожь.

Он потер глаза и выпрямил спину.

– Могла ли леди Элизабет потерять свое состояние за пять или шесть лет? – спросил Роб.

– Ах, так это леди Элизабет, да?

– Я спрашиваю о ее состоянии, – поправил его Роб. Он раздраженно посмотрел на Джорди, который ждал, чтобы взять у него пустую чашку. – Еще чаю, ты, негодяй, и где-то…

– Да, ваша светлость, – сказал Джорди. – Сию минуту, сэр. – Он подождал, пока Роб допил чай, взял у него чашку и поспешил на кухню.

– Я обратил внимание на то, что леди Элизабет считает каждый пенни, – вздохнул Роб. – Нет конюшни. Обивка стульев в лохмотьях. Нет приличной прислуги. И другие признаки приближающейся нищеты, но и этого достаточно. А ведь известно, что ее отец, уважаемый граф, купался в роскоши. Был богат, как Крез. Где все это? Могла ее мать потратить все это на ее сезоны? Я не могу ухаживать за девушкой, у которой ни пенни за душой. Черт побери, а мне она так нравится. Ты что-нибудь знаешь?

Том в изумлении уставился на своего друга.

– Я ничего не знаю. Я тебя предупреждал! Тебе она в любом случае не нужна. Она замучит тебя до смерти своей опекой, помяни мои слова. Найди себе кого-нибудь другого. Да вокруг полно богатых невест, я уже устал тебе об этом повторять.

– И забыть о времени… и даже о деньгах, которые я на нее потратил?! Ни за что! Говорю тебе, я уже увяз. Я ей нравлюсь. Она готова встретиться лицом к лицу с миссис Дармоед ради меня. Ты слышишь? С миссис Драмонд-Барел! Я не помню, чтобы ты предложил мне что-нибудь подобное. – Роб почесал небритую щеку и посмотрел на друга.

– Может быть, она как-то разгневала своего отца и он лишил ее наследства, – предположил Том. – Если хочешь, я могу разнюхать что-нибудь… Мне кажется, что брат мужа моей старшей сестры имел какие-то дела со старым графом пару раз. Может быть, ему что-нибудь известно?

– Ты узнаешь? Где этот брат?

– В Гемпшире, но часто бывает в Лондоне.

– Очень хорошо. Узнай у него, пожалуйста. А что насчет Уинтерфилда? Ты его видел?

– А, все зря. Обедал с ним в клубе, все как положено, упомянул о тебе. «Этот мерзавец, – сказал он. – Слышал, ему пришлось, поджав хвост, убраться в Дорсет. Так ему и надо». Я спросил: «Ты его давно видел?», и он ответил: «Черт, нет, не видел его с дуэли, и видеть его не желаю». Я перевел разговор на другие темы и узнал, что он был в Шотландии, когда это случилось в «Олмеке». Я не очень высокого мнения об Уинтерфилде, но знаю, что он не лжец.

– Он женился на своей обожаемой Оливии?

– Он не женат. Это все, что я знаю.

Роб тяжело вздохнул.

– Все идет не так, – пожаловался он. – Где Джорди? Я хочу еще. Выпьешь чашечку, если Джорди когда-нибудь вообще появится?

Том оторвался от созерцания серых туч, проплывавших за окном.

– Нет, спасибо, – сказал он. – Мне нужно добраться до дому, пока дождь не начался. Ты знаешь, ведь у меня открытый экипаж. Возьми себя в руки, старина. На тебя жалко смотреть. Я приду, когда ты будешь себя лучше чувствовать. Съешь свой тост и положись на удачу.

Том встал, чтобы уйти.

– Удача? Ха! Да я ее не узнаю, если даже столкнусь с ней лицом к лицу.

– Ваш чай, сэр. – Джорди подошел с подносом к кровати, на которой все еще сидел Роб. – Свежий чай, сэр, и тост. Тост все еще теплый! Ешьте скорее, сэр, пока не остыл! – он протянул Робу салфетку.

Роб откусил тост. Теплый, со сливочным маслом и джемом из черной смородины… Ему стало лучше.