И ангелов полет - Майкл Коннелли

Босх положил на колени кейс, открыл его, достал папку с документами, которую совсем недавно демонстрировал Ирвингу, и, перелистав листы, нашел списки вещей каждой из жертв. Из списка следовало, что в тот момент, когда помощник коронера обыскал убитого адвоката, в его карманах обнаружилось всего-навсего двадцать пять центов.

— Ублюдки, — вслух произнес Босх, поняв, что тот, кто забрал бумажник, оставил себе всю имевшуюся в нем наличность.

Трудно представить, что, отправляясь в апартаменты, Элайас взял только четвертак, чтобы заплатить за проезд в вагончике Энджелс-Флайт.

Почему же он тогда пытается спасти их, рискует собственной карьерой ради людей, которые никак не заслуживают этого? Изменить что-либо было уже невозможно, и Босх попытался отогнать несвоевременную и неприятную мысль, но она не уходила. Он превратился в соучастника.

Покачав головой, детектив положил часы и бумажник в отдельные пластиковые мешочки, приклеил к каждому белый ярлычок, на котором проставил номер дела, дату и время: 6.45. Потом составил краткое описание обеих вещей и ящика стола, в котором нашел их, расписался на ярлычках и убрал мешочки в кейс.

Перед тем как повернуть ключ зажигания, Босх посмотрел на часы. До начала пресс-конференции оставалось десять минут. Спешить было некуда.

Пресс-конференция привлекла столько представителей средств массовой информации, что некоторым не хватило места в конференц-зале и они теснились в коридоре возле открытых дверей. Босх с извинениями протиснулся через плотную массу собравшихся. Перед сценой, от стены до стены, стояла по меньшей мере дюжина телекамер на треногах. Окинув взглядом битком набитое помещение, детектив понял, что убийство Элайаса вызвало интерес не только местных, но и общенациональных телевизионных каналов. Новостных станций в Лос-Анджелесе было восемь, в том числе одна испаноязычная. Каждый коп знал: если на месте преступления или пресс-конференции ты видишь перед собой более восьми камер, то говоришь со всей страной, а значит, расследуешь что-то большое, важное и опасное.

В середине зала на складных стульях устроились репортеры, численность которых Босх оценил примерно в сорок человек. Телевизионщики выделялись дорогими костюмами, аккуратными прическами и гримом, тогда как пишущая братия щеголяла в джинсах, помятых рубашках и распущенных и сбившихся набок галстуках.

У самого подиума, украшенного эмблемой департамента полиции Лос-Анджелеса, суетились подключающие аппаратуру техники, устанавливали и проверяли микрофоны звукооператоры. Возле края платформы Ирвинг негромко переговаривался с двумя мужчинами в форме с лейтенантскими нашивками на рукавах. В одном из них Босх узнал Тома О'Рурка, работавшего в отделе по связям со средствами массовой информации. Другой, незнакомый, был, наверное, помощником Ирвинга, Майклом Тьюлином, звонок которого и разбудил Босха посреди ночи. Четвертый мужчина, в хорошем сером костюме, стоял на другой стороне сцены сам по себе. Начальник полиции еще не появился. Пока. Человек такого калибра не станет ждать, пока репортеры приготовятся слушать и записывать. Это они должны ждать.

Заметив Босха, Ирвинг жестом подозвал его. Детектив поднялся по трем ступенькам, и Ирвинг, положив руку ему на плечо, отвел на пару шагов в сторону, подальше от навостривших уши любопытных.

— Где ваши люди?

— У меня нет с ними связи.

— Меня не устраивает такое объяснение, детектив. Я сказал вам, что они должны быть здесь.

— Могу только предположить, что они разговаривают со свидетелями и не хотят отвлекаться. Вы же знаете, как это бывает, шеф. В таких ситуациях нельзя терять ритм. Райдер и Эдгар беседуют с женой и сыном Элайаса, а семья требует особенно тонкого подхода. Тем более что дело далеко не простое, и если…

— Меня это не интересует. Они должны были явиться сюда. Точка. Если их не будет на следующей пресс-конференции, я разгоню вашу группу и отправлю вас в разные подразделения, так что, когда вы захотите встретиться за ленчем, вам придется брать выходной.

Босх внимательно посмотрел на Ирвинга и кивнул:

— Я понял, шеф.

— Хорошо. И зарубите это себе на носу. Сейчас начнем. О'Рурк пошел за шефом. Вам не нужно отвечать ни на какие вопросы, так что можете не беспокоиться.

— Тогда зачем я здесь? Может, мне лучше уйти?

Ирвинг посмотрел на него так, словно уже приготовился выругаться, впервые за всю свою карьеру, а может быть, и целую жизнь. Лицо его стало быстро багроветь, челюсть внушительно выдвинулась вперед, под кожей рельефно проступили бугры напрягшихся мышц.

— Вы здесь для того, чтобы отвечать на вопросы мои или шефа полиции. Уйдете не раньше, чем я вас отпущу.

Босх поднял руки, показывая, что ничего не имеет против, и, отступив на шаг, прислонился спиной к стене в ожидании начала шоу. Ирвинг, отойдя, коротко посовещался о чем-то со своим помощником и направился к мужчине в сером костюме. Босх повернулся к залу и тут же прищурился от бьющего в лицо света софитов. Приглядевшись, он все же нашел несколько знакомых лиц. Когда его взгляд наткнулся на Кейшу Расселл, детектив попытался отвести глаза в сторону, но было уже поздно — репортер «Таймс» тоже увидела его и едва заметно кивнула. Босх не ответил — кто-то мог наблюдать за ними, а полицейскому знакомство с репортепом не сулит ничего хорошего. Он лишь на две-три секунды задержал на женщине взгляд и затем отвернулся.

В распахнувшуюся боковую дверь вошел О'Рурк и, оглянувшись, придержал ее, пропуская на сцену начальника полиции, явившегося публике в темно-сером костюме и с серьезным выражением лица. Шагнув к подиуму, О'Рурк наклонился к микрофонам, которые были установлены на удобной для шефа полиции высоте.

— Все готовы?

Двое возившихся сзади операторов крикнули «Нет» и «Еще нет», но О'Рурк не обратил на них внимания.

— Начальник полиции сделает короткое заявление по поводу случившегося, а затем ответит на вопросы. Расследование еще продолжается, так что не ждите подробностей. Здесь также присутствует заместитель начальника полиции Ирвинг. Давайте придерживаться порядка, и тогда все пройдет быстро, гладко и ко всеобщему удовлетворению. Шеф?

О'Рурк сделал шаг в сторону, и место у подиума занял начальник полиции. Это был представительный мужчина, высокий, черный, с приятными чертами лица. В полиции он прослужил тридцать лет и отлично знал, как обращаться с репортерами. При этом на новом для себя посту он находился всего год, заняв место предшественника — страдавшего от избыточного веса чужака, далекого от нужд департамента и не желавшего слушать голос общественности — только лишь прошлым летом, когда городской совет сделал выбор в пользу своего, к тому же симпатичного парня, который вполне мог бы сниматься в голливудских фильмах.

Шеф молча скользнул взглядом по притихшей аудитории. Босх ощущал его напряжение, напряжение человека, понимающего, что от того, как он справится с этим первым настоящим испытанием, зависит очень многое и для него лично.

— Доброе утро, — начал он. — У меня для вас печальные новости. Вчера вечером в центре были убиты двое жителей нашего города. Каталина Перес и Говард Элайас ехали в вагоне на Энджелс-Флайт, когда неизвестный застрелил их около одиннадцати часов. Многие у нас знают Говарда Элайаса или по крайней мере слышали о нем. При всем неоднозначном отношении к нему лично и его деятельности он был частью нашего города, человеком помогавшим формировать нашу культуру. Что касается Каталины Перес, то она, как и большинство из нас, не была знаменитостью Она всего лишь жила здесь, делая все возможное для своей семьи мужа и двух детей. Она работала уборщицей. Работала много, днями и ночами, часто без выходных. Каталина Перес возвращалась домой, когда ее убили. Я хочу уверить всех жителей Лос-Анджелеса, что эти два преступления не останутся нераскрытыми. Можете не сомневаться, мы сделаем все, что в наших силах, и добьемся справедливости для Каталины Перес и Говарда Элайаса.

Босх не мог не признать, что выступление шефа достойно восхищения. Он не стал разделять убитых, не стал подчеркивать, что главной целью убийцы был адвокат, а Каталине Перес всего лишь не повезло оказаться вместе с ним в одном вагоне. Начальник полиции явно старался изобразить обоих равными жертвами бессмысленного и зачастую слепого насилия, ставшего для города настоящей раковой опухолью.

— В данный момент мы не можем вдаваться в детали, так как это не в интересах следствия. Но все же скажу, что полиция изучит все версии, и выражу уверенность в том, что убийца или убийцы будут найдены и предстанут перед судом. Мы обращаемся к жителям Лос-Анджелеса с просьбой сохранять спокойствие и не мешать полиции заниматься своим делом. Мы предостерегаем всех от попыток делать скоропалительные выводы. Мы не хотим, чтобы пострадал кто-то еще. Департамент в лице моего заместителя мистера Ирвинга или через отдел по связям со средствами массовой информации будет регулярно знакомить вас с ходом расследования.