Острова жизни (СИ) - Белошицкая Ольга

— Но ведь Данира откуда-то взялась, — сказала она с отчаянием, — значит, есть такие, как она. Даже среди Следящих, — не зная, как заставить его изменить свое решение, она добавила. — И жители раканов. И молодые ученики — иллары.

— Последних ждет незавидная судьба, — усмехнулся он. — Лучше умереть, чем сойти с ума или превратиться в растение… или в куклу на ниточках.

— Не надо, — повторила она умоляюще. — Это же… несправедливо.

— Пусть, — в его голосе прозвучало отвращение. — Я не вижу другого пути. Остров должен заплатить за все.

— Это гадко, гнусно… — Лейт захотелось встряхнуть его хорошенько, чтобы вывести из состояния бездушной убежденности, но она не была уверена, что он не оттолкнет ее, протяни она руки. — Это… настоящее убийство! Ты… ты же иллар, — схватилась она за последний, важный для него аргумент.

— Пусть, — он повернулся, чтобы уйти. — Теперь мне все равно.

14. В обители Колодца

(Риаллар, Джар Илломайн, Тонхайр)

Путь к Колодцу оказался далеко в стороне от изученной части илломайнского лабиринта. Тэйн, считавший себя знатоком Джар Ил, здесь никогда не был. Вереница маленьких и запутанных коридорчиков-лесенок, начинающаяся от Усыпальницы и замаскированная каменными украшениями так, что до сих пор ее никто не обнаружил, уводила резко вверх и закончилась в гигантском зале неописуемой красоты. На противоположном конце чертога обнаружились еще коридоры, из которых Даллан безошибочно выбрал нужный. Ройг пожалел, что никогда здесь не был. Кельхандар тоже восторженно озирался по сторонам, шепча, что лайды никогда сюда не забирались. Тонхайр, сердце Поднебесной империи теллов, лежал нетронутый, словно его жители только что покинули свое обиталище и вот-вот вернутся обратно, оживляя всю эту величественную и мертвую красоту дыханием жизни.

Опять череда темных коридорчиков и тесных лесенок, уводивших вверх… Хэльды послушно вспыхивали и гасли на пути, освещая проход. Вереница чертогов поменьше, но таких же роскошных, украшенных драгоценными камнями и причудливыми орнаментами на полу и потолке… Хэльды, надписи на урде, множество отдельных знаков ши-ала и коротких шайол на стенах, арках, на полу. Тэйн скользил по ним взглядом, и постепенно, само собой и без усилий, приходило понимание их предназначения. Исчезнувший мир теллов становился все более ясным, простым и гармоничным, безумно красивым и… безжалостным. Он догадался, что они давно находятся в обители Кэлленара Темного, средоточия знаний о Кэлленаре, неоднократно всплывавшего в воспоминаниях старого мастера. Шайолы, усиливающие Огонь жизни тех, кто приходил в эти чертоги, охраняющие и защищающие, исцеляющие и убивающие — залы были буквально напичканы древней магией. По сравнению с теллами, современные адепты Кэлленара были даже не учениками — детьми.

Когда путь, наконец, закончился перед узенькой лестницей, уводившей во тьму, Даллан резко остановился.

— Колодец — там. Я не пойду, лестница очень уж длинная, — и он пристально посмотрел на Ройга. — Я думаю, что жрец сказал тебе неправду, утверждая, что Колодец заберет у тебя жизнь. Если что, — он перевел взгляд на хильда, — он тебя вытащит. Ну все, идите. Илбар с вами, мальчики…

Лестница, узкая и неудобная, круто поднималась вверх и под конец уперлась в такую же узкую и высокую арку. В просторном сумрачном зале, лежавшем за ней, не обнаружилось ни одного светильника, потолок и дальние его части терялись во мраке, и лишь неправильный овал с рваными краями светился в самом центре, излучая отталкивающий красный свет. От него веяло активной, злобной агрессией, осязаемой, почти разумной неприязнью, волнами распространявшейся в такт едва заметной пульсации.

Колодец.

Тэйн, сдерживая страх и волнение, медленными шагами подошел к нему. Ровная, гладкая поверхность реагировала почти так же, как кйти — вспышками цвета, игрой бликов, едва ощутимой вибрацией пола и стен. Он обошел вокруг него, надеясь обнаружить что-то кроме бесформенной красной кляксы, но зал, в котором находился Колодец, был самой обычной пещерой, без привычных для теллов украшений и орнаментов. Кельхандар тоже осмотрелся, потом вернулся к выходу и сел на пол, неотрывно следя за Ройгом.

Один за другим Тэйн выложил камни на поверхность Колодца и поспешно отошел назад. Он надеялся, что с Колодцем произойдет то же самое, что и с Кругами, но реакция была совершенно иной — красное свечение уменьшилось, а свод пещеры отозвался слабой, но отчетливой вибрацией. Теперь следовало решиться сделать именно тот шаг, который он столь тщательно обдумывал всю дорогу во время бегства из Зар Алы. Да, мощи Колодца должно хватить, чтобы направить силу разрушения, им накопленную, против ненавистного Острова. Шайола, длинная и труднопроизносимая, была выстроена в его воображении и продумана до мелочей. Принцип воздействия был тот же, что использовался островитянами во время осады Риан Ал Джара, только многократно усиленный и точечно направленный. Ройг не сомневался, что шайола не причинит ему никакого вреда — перед ним был неисчерпаемый источник Огня жизни, главное, чтобы у него хватило умения совладать с ним.

А если он все-таки не справится… Кельхандар до мелочей знает, как именно ему дальше поступить.

Он убрал камни с поверхности Колодца, отложив их в сторону. Итак… Медленно и осторожно, один за другим, он нарисовал над серединой Колодца знаки ши-ала, и когда они обрели видимость, объем и налились бордовым светом, он зачерпнул Огонь жизни прямо из Колодца и связал их прочной невидимой нитью. Шайола ожила, воплотившись в сложный живой узор, ужасающий в своей мощности и смертоносности. Кельхандар ахнул у Ройга за спиной, прошептав «ты сошел с ума…» и попятился в безопасную тьму лестницы. Тэйн выдохнул и взмахнул двумя руками, инициируя воздействие.

…Очнулся он на полу у стены, оглушенный и не соображающий, что произошло. Шайола по-прежнему висела над Колодцем, такая же, как и была, гул и вибрация усилились, багровая поверхность подергивалась алыми вспышками. Отдышавшись, Тэйн поднялся на ноги и повторил жесты. И снова оказался на полу, отброшенный невидимой яростной силой. Подобравшись на четвереньках к краю Колодца, он упрямо повторил жесты, влив в них как можно больше позаимствованного Огня жизни. И снова его ударило невидимым ветром, сбивая с ног и отбрасывая к стене и.

Что ж, у него были и другие идеи.

Несколько раз он перестраивал шайолу, меняя в ней ключевые элементы, добавляя те знаки ши-ала, что несли смерть и разрушение, связывая их не просто Огнем жизни, а ненавистью, пропущенной через свое сердце. И каждый раз результат был одинаков — некая почти разумная сила отшвыривала в сторону, оставляя неизменными плоды его безумных трудов.

В конце концов вмешался Кельхандар и оттащил его подальше от безнадежного единоборства с полуразумной стихией, в спасительную тень лестницы.

— Хватит уже, — проворчал он. — Попей вот, — протянул он фляжку с водой.

— Попробуй ты, — сказал Ройг, жадно отхлебывая. — Может, у тебя получится?

— Вряд ли, — ответил тот. — Я тут подумал… Уничтожить Остров может только равный тому, кто его создал. Творец, понимаешь? Тот, кому дано изменять миры. Я читал об этом в Арта Син Рен, Книге Круговорота. Ты не Творец… да я тоже. У нас не получится.

Тэйн подумал о телле, мастере хэльдов, создавшем Остров. Возможно…

— Ты же умеешь создавать хэльды, — обратился он к хильду. — Попробуй.

Тот лишь покачал головой.

— Я знаю, что у меня не выйдет, — твердо ответил он.

— Тогда надо сделать то, зачем пришли, — прошептал Ройг.

— Надо… — согласился Харриаберт.

Посидев в успокаивающей, приятной тишине, он поднялся на ноги и снова шагнул к Колодцу. Видимо, придется исполнить то, к чему они стремились так давно и так упорно.

…Счет времени он потерял, еще когда первый раз очутился лицом к лицу с древней стихией. Слова той, правильной шайолы, гремели подобно громовым раскатам, и бело-огненный вихрь рассеял мрак старинной обители Колодца, осветив каждый уголок погребенного под тяжестью горы самого первого и самого последнего святилища теллов. Он управлял и контролировал поток стихий с помощью одного из камней, остальные артефакты откликались ярким, чистым светом и музыкальными тонами, сливаясь в одну странную, торжественно-печальную мелодию. Порою она ослабевала под напором резкого диссонанса, вносимого Колодцем, но, набирая силу, с каждым мгновением становилась все громче и громче. Ройгу казалось, что завершение близко, когда багровые волны, сорвавшиеся с поверхности Колодца, заглушили мощное и слаженное звучание артефактов, сметая вместе с музыкой и сам вихрь. Тэйн чуть было не упал на колени от неожиданного толчка, но, устояв и отдышавшись, принялся строить все с самого начала.