Охранные структуры Российской империи - Сергей Галвазин

Само правительство ещё так недавно покровительствовало марксизму, давая субсидии через своего сотрудника на издание марксистского журнала. Оно видело в нем противовес страшного террором народовольчеству. Грамотные люди, читая о диктатуре пролетариата Маркса, не видели в ней террора и упускали из виду, что диктатура невозможна без террора, что террор целого класса неизменно ужаснее террора группы бомбистов. Читали и не понимали, или не хотели понимать, того, что значилось черным по белому.

А легальный марксизм питал идейно подпольную работу социал-демократов "Бунда" и "Российской" партии и очень облегчал им их задачу пропаганды и, стало быть, содействовал их успеху.

Непонимание нарождающегося врага во всем его значении со стороны центрального правительства не могло не отразиться и на местах. Жандармские управления не знали нового движения, а следовательно, не могли и бороться с ним, да к тому же они не имели на то средств. Кредит того времени на розыск или на т. п. агентурные расходы был мал до смешного"1. Много позже, когда большевистская "Искра" стала публиковать призывы к свержению существующего строя, к завоеванию "политической свободы", её "полные революционного огня и задора статьи как бы открыли глаза правительству, и оно узрело, наконец, весь вред марксизма, сеявшего классовую рознь и гражданскую войну, пропагандировавшего царство хама и босяка под именем диктатуры пролетариата. И правительство начало борьбу с социал-демократами более решительными мерами. Но в этой борьбе русское общество ему не помогало"2.

Только в 1911 году при Департаменте полиции для сотрудников охранных отделений и жандармских управлений были созданы трехмесячные курсы. На них изучалась история революционного движения, в том числе история РСДРП, партии социал-революционеров, анархистов и т. д. Особое внимание уделялось организации политического розыска, правилам работы филеров, содержания конспиративных квартир, изучению дактилоскопии и фотографии и т. п.

К концу своего существования в феврале 1917 года структура Департамента полиции выглядела следующим образом:

1. Первое делопроизводство (1880–1917) — распорядительное, заведовало общеполицейскими делами, распределением кредитов и личным составом.

2. Второе делопроизводство (1880–1917) — законодательное, занималось составлением полицейских инструкций, циркуляров, подготовкой законопроектов.

3. Третье делопроизводство (1880–1917) — до 1 января 1898 года вело политический сыск, гласный и негласный надзор, борьбу с политическими партиями и массовым движением, охрану царя, руководство заграничной агентурой, а также наружным и внутренним наблюдением на территории России. После большая часть этих функций перешла в Особый отдел.

4. Четвертое делопроизводство (1883–1902) — наблюдательное, производило надзор за ходом политических дознаний в губернских жандармских управлениях. С 1907 года осуществляло надзор за массовым рабочим и крестьянским движением, легальными организациями.

5. Пятое делопроизводство (1883–1917) — гласный и негласный надзор.

6. Шестое делопроизводство (1894–1917) — наблюдало за изготовлением, хранением и перевозкой взрывчатых веществ. С 1907 года выдавало справки о политической благонадежности лицам, поступающим на государственную службу.

7. Седьмое делопроизводство (1902–1927) — с 1902 года наследовало у 4-го делопроизводства наблюдение за дознанием по политическим делам, составляло справки о революционной деятельности лиц, привлеченных к следствию по делам о государственных преступлениях.

8. Восьмое делопроизводство (1908–1917) — заведовало сыскными отделениями — органами уголовного сыска, школой инструкторов и фотографией Департамента полиции.

9. Девятое делопроизводство (1914–1917) — контрразведка и надзор за военнопленными.

Кроме того, имелись Инспекторский отдел (1908–1912), Особый (политический) отдел (1898–1917), расположенный в знаменитом адресе Фонтанка, 16, 4-й этаж, в котором 1-е отделение занималось общей перепиской, 2-е отделение — по делам социал-революционеров, 3-е социал-демократы, 4-е — общественные организации национальных окраин, 5-е разборка шифров, 6-е — следствие, 7-е — справки о политической благонадежности. В штат Департамента включались и агентурный (секретный) отдел (1906–1917) и секретная часть — канцелярия1.

Среди высших руководителей департамента были люди высокообразованные, умные, профессионально владеющие своим "оружием". Для примера обратимся к биографии П.И. Рачковского.

Итак, Рачковский Петр Иванович (1853–1911). Потомственный дворянин, действительный статский советник, получил домашнее образование и, не имея чина, поступил на службу младшим сортировщиком Киевской губернской почтовой конторы, затем состоял на службе в канцеляриях: одесского градоначальника, губернаторов киевского, варшавского и в канцелярии Х департамента Правительствующего сената. В 1877 году назначен судебным следователем по Архангельской губернии, а в 1878-м, будучи уволенным, работает воспитателем в доме генерал-майора Каханова. В это время начал заниматься литературным трудом, печатаясь в газетах. С 1879 года заведовал редакцией вновь появившегося тогда журнала "Русский еврей". В 1879 году в Третьем отделении собственной Его Императорского Величества канцелярии на него получены сведения о том, что он укрывает Л.Ф. Мирского, покушавшегося на жизнь генерал-адъютанта А.Р. Дрентельна. Оказавшись перед выбором, Рачковский выразил готовность оказывать полиции агентурные услуги. В 1881 году участвует в созданной в Петербурге Священной дружине. В 1883 году причислен к МВД с откомандированием в Департамент полиции. Весной 1884 года послан в Париж (женат он был на француженке) для заведования заграничной агентурой. Первым его заданием было установление места жительства убийцы Г.П. Судейкина народовольца Сергея Дегаева. Следует отдать Рачковскому, как профессионалу, должное. Его усилиями оперативный процесс был организован настолько грамотно, что информация поступала в Департамент полиции не только по русской эмиграции, но и по процессам, происходящим в самой России. Благодаря ему в течение нескольких лет охранка пользовалась "услугами" ряда высококвалифицированных агентов (Бинт, Геккельман и др.).

За непродолжительный период он сумел создать оперативные позиции ещё и в Швейцарии, Лондоне, Берлине. Эффект от разоблаченных в Париже его сотрудниками лаборатории эсеров-террористов содействовал укреплению дружественных связей России с Францией (по мнению С.Ю. Витте, Рачковский сыграл более значительную роль в создании Антанты, чем русская дипломатия). Он первым предложил в качестве посредников в перлюстрации корреспонденции в адреса русских политэмигрантов использовать консьержей и почтальонов, оплачивая их услуги несколькими франками. В Париже он впервые поставил агентурное наблюдение, постепенно вербуя секретных агентов из эмигрантов. В то время французы оказывали поддержку российскому сыску в выполнении его задач, соглашаясь на размещение на их территории представителей российской политической полиции.

Для борьбы с эмигрантами он пользовался их же средствами. Так во Франции по его инициативе была создана "Лига спасения русского отечества", чья деятельность была направлена против русской политической эмиграции. "Лига" призывала французов всеми способами, вплоть до террора, бороться с русскими "хулиганами", изменившими Родине, которые пытаются "стравить Францию и Россию"1. Департамент полиции высоко оценивал результаты его деятельности.

Слишком независимое положение Рачковского, достигнутое благодаря успешной 18-летней деятельности в Париже, соблазнило его на использование своей близкой связи с членами правительства, и он начал позволять себе вмешательство в дела международной политики, стал заниматься коммерческой деятельностью. Пользуясь расположением к себе своих французских коллег, Рачковский мог сводить счеты с мешающими ему людьми руками французской полиции и т. п.

В 1902 году он решился написать вдовствующей императрице Марии Федоровне, матери Николая II, что её сын приблизил к себе некоего француза Филиппа, гипнотизера и спирита, подосланного агента масонов. Это переполнило чашу терпения Николая II. Царь, узнав об этом, был взбешен, расценив такой шаг как вмешательство тайной полиции в личную жизнь императорской семьи. По его повелению Рачковского уволили из Департамента полиции и создали комиссию по проверке дел, к которым он имел отношение. Правда, в 1905 году по рекомендации могущественного петербургского генерал-губернатора Д.Ф. Трепова император Рачковского простил и назначил заведующим политической частью Департамента полиции на правах вице-директора.

В истории политического сыска в условия заграницы были и другие, не менее известные имена: Леонид Александрович Ратаев (1902–1905), сменивший Рачковского, — красивый светский донжуан, любитель-театрал, известный в Петербурге под кличкой "Корнет Отлетаев". Плеве его считал "слишком светским человеком" для работы в политическом сыске. Ему принадлежит знаменитая в то время фраза: "Особый отдел должен быть всегда на военном положении". Ратаев вербовал Азефа, благодаря которому он владел обстановкой в среде социал-революционеров и других партий. Он смог реорганизовать работу сыскных групп во всей Европе. Ему удалось подчинить себе почти все самостоятельные центры русской полиции на Балканах, в Галиции, Силезии, прусской Познани и Берлине. Его главным достижением были данные в октябре 1902 года, позволившие арестовать террористов Григорьева, Мельникова и самого главу боевой организации эсеров Гершуни (источником информации был Азеф, ставший после этой акции на место Гершуни).