Возрождение Феникса. Том 1 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Да, охрана центра смотрит записи, — кивает безопасник, тоже поняв, что пока приходится отчитываться перед зеленым дворяненком.

Я хмурюсь. Долго же те телятся.

— Но пока ничего не увидела?

— Не увидела, — соглашается со вздохом безопасник.

Значит, и не увидит. Я бросаю прощупывающие взгляды на посетителей. Девушки в обольстительных платья, мужчины в полуофициальных костюмах. Движения не стесненные, портфелей ни у кого нет. Сомневаюсь, что кто-то из них прячет в декольте или брюках смятое полотно. Хорошо, если вор вообще заперт в ТРЦ, а не садится сейчас на ближайший рейс в Париж или Рим, чтобы продать украденное европейским поклонникам русской живописи.

— Надеюсь, вы выделите больше людей на обыск ТРЦ, — поворачиваюсь к безопаснику. — Галерею лучше запереть и оставить под присмотром. Посетителей само собой выпустить.

Приказывать чужим людям я не могу, но через вот эти вот «надеюсь» даю явные посылы, каких действий жду.

— Всё к этому идет, господин, — кивает безопасник.

Вскоре посетителей выпроваживают. Княгиня остается в опустевшей галерее, я же решаюсь пройтись по ТРЦ. Около часа мы всё равно заперты в центре. Со мной увязываются Людмила и, как ни странно, Анфиса.

— Решили прогуляться, Ваше Сиятельство? — подкалываю шатенку.

— Хочу отвлечься от всего вот этого, — смотря в сторону, говорит княжна. При этом держится ко мне ближе, чем к Люде, от чего та непонимающе хмурит брови.

— Не уверен, что смогу выполнить ваше желание, — предупреждаю на всякий случай. Ведь я намерен не упустить вора, если выдастся возможность.

— Намекаете, что у меня слишком высокие запросы? — сразу ощетинивается Анфиса. А Людмила облегченно выдыхает. Ее будто обрадовало то, что подруга вернула неприязненное ко мне отношение. Страшится конкуренции, хе? В любом случае, в мои планы не входит собачиться с дочерью своего сюзерена. Значит, утихомирим ее горячий норов тактичным поведением.

— Ни в коем разе, — говорю на полном серьезе. — Лишь имею в виду, что сам обеспокоен вашей бедой. Поэтому сейчас вряд ли способен достойно скрасить чей-либо досуг.

— А! — Ее взгляд теплеет. — Не волнуйтесь вы так, я не собираюсь требовать от вас цирковых фокусов. Лучше просто пойдемте отсюда. И раз мы с вами так попали, давайте уже на «ты».

Она даже расщедривается на вежливую улыбку. Похоже, пока не уляжется заварушка с похищением, в нашем обмене колкостями наступил тайм-аут. Я, впрочем, не против.

— Давай, Анфиса, — киваю.

— Со мной тоже, — вставляет Людмила и на мой удивленный взгляд поясняет. — Со мной тоже запрещаю церемониться, Арсений. Иначе обижусь!

— Понял, Люда.

Мы возвращаемся на третий этаж и бродим между витринами. Повсюду перепуганные поднятой шумихой люди, на каждом углу центра стоят безопасники. Одни просят покупателей показать внутренности больших пакетов с покупками, другие обыскивают проходы и закоулки огромного здания. Вскоре появляются мелькающие синие мундиры полицейских. Занимаются слуги закона тем же самым. Всё же похитили имущество главного рода Тверского Дома.

— Надоело на это смотреть, — жалуется Анфиса, имея в виду повсеместный обыск. — Давайте куда-нибудь присядем.

А я уже понимаю, что если вор все еще в ТРЦ и не обделен умом, то сидит в укромном месте и ждет, когда откроют входные двери.

— Конечно, только не на фуд-корте, — оглядываюсь. — Здесь есть отделенное перегородками кафе?

— Кроме «Ёлок» еще кафе-мороженое за тем бутиком, — сообщает Люда.

Фуд-корт остается позади, когда на глаза попадается небольшое кафе за стеклянной витриной. Идеальное место засесть подальше от чужих глаз. Если чему я и научился у Анария-Маски, то, конечно, не шпионить, а ловить подобных ему пакостников.

Кафе оказывается довольно уютным и популярным. Свободны всего пара столиков, один из которых мы и занимаем.

— О, Анфиса, смотри! — восклицает Люда и указывает на огромный игровой автомат в углу. — Это же «Космические захватчики»! Помнишь, мы в детстве сутками зависали на нем?

— И правда, Люд! — серьезная княжна вдруг радуется как ребенок. — А я тебя всегда делала, помнишь?

— Скажешь тоже — всегда! — не соглашается барышня. — Максимум в половине партий.

— Сыграть бы еще, — не спорит Анфиса. — Но желающие не только мы с тобой.

Действительно, очередь к примитивному аркадному автомату выстроилась длинная. Игра на экране пиксельная, устаревшая, персонажи выглядят, как разноцветные кубики. Даже на Земле сейчас производят намного совершеннее компьютерные «развлекалки». Разные шутеры, rpg, ролевики, симуляторы. Тем удивительнее для меня подобный ажиотаж у автомата. Делюсь с девушками своей озадаченностью.

— Понимаешь, Сень, — начинает было Люда и тут же делает паузу, смотря, как отреагирую на столь фамильярное обращение. Я поощрительно улыбаюсь на ее «пробный камушек», и барышня радостно продолжает. — Сень, тут дело в приятных воспоминаниях о часах, проведенных за подобными машинами. Сейчас ребенка, конечно, не посадить за такую архаику. Но нас с Анфисой, например, оно переносит назад на десятилетие, в эпоху беззаботного детства.

Задумываюсь над услышанным. Ностальгия, значит. А на этом можно заработать. Тем более, что, спасибо Свиридовым, родовой завод уже потерял часть клиентов, и упущенную прибыль необходимо быстро компенсировать. Лучшее решение — создать новые рынки сбыта.

Между тем я и мои спутницы не могли не заинтересовать посетителей кафе. Две красавицы в коктейльных платьях еще со входа приковали взгляды мужчин. Мне же досталось внимание женской половины.

— Вау, Арсений! — из-за соседнего столика машет рукой девушка с длинной челкой. — И ты здесь? Тоже отдыхаешь? Ой, Ваше Сиятельство, здравствуйте! — узнает она княжну Тверскую.

Девушкой оказывается Мария Свиридова. Вместе с барышней сидят незнакомая мне юная сударыня тринадцати лет и — вот так встреча! — Витя Свиридов. Парень сразу бледнеет, завидев меня в компании столь влиятельной особы, как княжна Волконская. Он даже впадает в ступор, и Марии приходится пнуть двоюродного братца под столом.

— В-ваше Сиятельство, здравствуйте, — опомнившись, Витя склоняет голову. Он замолкает, но после нового пинка сестренки всё же выцеживает: — И ты, Арсений.

Подруга Марии тоже почтительно здоровается с княжной.

— Здравствуйте, Маша, Витя и Ксюша, — Анфиса почти не смотрит на юную компанию через узкий проход. Огось. Оказывается, княжна знает поименно весь выводок Свиридовых. Хотя неудивительно, ведь они — один из сильнейших родов в Доме.

Анфиса представляет Люду, а Мария себя, брата и подругу. Последняя оказывается Ксюшей Свиридовой, еще одной кузиной Вити, только троюродной. Я тоже здороваюсь со всеми, не исключая парня:

— Рад, что снова развлекаешься, Виктор, — усмехаюсь, от чего он бешено дергает губой. Едва слюну не пускает. Будь Витя более эмоционально сдержанным, то смог бы подавить нажим магнетизма. Но не окреп росток.

Впрочем, повода сорваться ему никто не дает. Чуть ли не сразу Анфиса теряет интерес к Свиридовым. Княжна всем корпусом поворачивается ко мне.

— Арсений, закажи мне, пожалуйста, кофе, — говорит она довольно громко.

Свиридовы понимают намек и больше не смеют отвлекать Ее Сиятельство. Только Мария то и дело бросает любопытные взгляды в мою сторону. Чую, завтра мой рейтинг в школе резко вырастет. Всё же, засветился с двумя прекрасными барышнями, одна из которых сама княжна. Я же вполне этим доволен. Потому что Анатолию Свиридову тоже расскажут о моей спутнице, и коварный интриган десять раз подумает, прежде чем подстроить очередную пакость.

Приняв также заказ от Люды, я направляюсь к барной стойке. Мне приходится по душе, что девушки не дали мне поблажки из-за ноги. Даже на секунду не задумались. Значит, не видят во мне калеку. А трудности у мужчин бывают разные, и с ними он обязан справляться, иначе какой он мужчина.

По дороге незаметно разглядываю посетителей. У меня на людей глаз наметан. Вижу, когда нервничают или напряжены за показным спокойствием. Сразу настораживает молодой парень в углу. Незнакомец пьет кофе резкими глотками и каждый раз будто хочет сплюнуть его обратно. Волнуется, минимум. Длинный летний плащ на животе топорщится, во внутреннем кармане точно лежит что-то крупное. Либо чертежный тубус, либо свернутый плакат. Либо холст.