«Златник» князя Владимира - Дмитрий Щеглов

– Ну… – у Данилы округлились глаза.

– Он при мне без обману кинул ее в тигель и расплавил, ровно четыре и две десятых грамма в ней было.

Данила молча сел на землю, в позе отрешенного от всего мирского, индийского йога. Хорошего настроения у нас как не бывало. В это время у деда поплавок ушел глубоко под воду. Дед, не вставая с места подсек рыбину. Золотистый карп бился на крючке.

– Хорошего вам клева, – глухим голосом пожелали мы деду удачи и расстроенные, бесцельно пошли вдоль реки.

– Понял?

– Вот, пень старый, кому досталось.

О чем еще было говорить? Метров через триста, мы остановились. Два дерева стволами нависали над водой. В тени сидел еще более древний старичок и ловил рыбу.

– Как клев? – спросил я дедка, стараясь отвлечься от муторных мыслей.

– Дед ощерился и сплюнул.

– А никак! Нету клева. Если бы еще мне так на рыбу везло, как на золото… Во, глядите, – Дед открыл рот. Золотая коронка украшала древний рот.

– Не расскажете? – заинтересованно спросили мы.

– Отчего, не рассказать, садитесь. – Дед жестом пригласил нас занять место рядом с ним. – Вот берите тесто, если хотите. Сегодня ни на что не клюет. Там про что рассказать, про зубы мои золотые. О, эта история удивительная. С неделю назад, сижу я так же утром здесь, вдруг надо мною, как раздаться «Карр…р…р», смотрю две вороны дерутся. А у одной из них, что-то выпало из клюва. Я хоть, старый, старый, а любопытный еще с молодости был, все девкам под юбки заглядывал, встал это, не поленился, пошел посмотреть, из-за чего две воровки подрались. Смотрю лежит на земле древняя золотая монета. Поднял я ее, и про рыбалку забыл, так мне повезло. А тут у нас ту неделю, за кои годы, дантист в больнице объявился, очередь, и я к нему. Вставь мне, мил человек, золотые. Хоть на старости лет покрасуюсь. Ему что, расплавил он монетку, поковырялся у меня во рту, вставил коронку и говорит мне: – гуляй дед, сто лет износу не будет. Вот я теперь каждый день и смотрю на небо, не полетит ли еще ворона с золотой монетой в клюве. Жалко, пока больше не пролетало.

Мы поблагодарили деда и поднялись, так и не размотав удочек.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил я Данилу. Ну, никак две монеты не могло упасть с неба. Неделю назад ворона из под нашего носа утащила наш единственный «златник». А пока она летела, удвоится он, никак не мог. Бред какой-то. Наконец мне в голову пришло более или менее разумное объяснение. До деревни наверно дошел слух, что ворона, утащила у бандитов из-под носа какую то очень ценную старинную золотую монету, и теперь каждый дедок, у кого во рту сохранился от старых времен блеск золота примеряет на себя тогу живого персонажа этой удивительной истории. То есть встреть мы еще одного рыбака с золотыми зубами, услышали бы очередную рыбацкую байку с вороной в небе. Данила согласился со мной.

– Если бы у меня во рту тоже были золотые зубы, я обязательно бы соврал, что «златник» князя Владимира на них по глупости переплавил.

Вернувшись немного назад, мы присели с удочками, где-то посередине, между двумя дедами. Пусть не травят нам душу. Не успели мы сесть, как услышали за спиной вороний крик. Одна ворона, догоняла другую.

Господи, у первой что-то в клюве блестело. Воздушный бой разгорелся на наших глазах. Вторая ворона, с высоты, как ястреб спикировала на первую, и сшибла ее своим телом. Черные перья полетели в разные стороны. Вороны нас напрочь не интересовали. Мы смотрели, куда приземлится, то, что выпало из клюва первой. Не успел блестящий кружок упасть от нас метрах в тридцати, как мы подобрали его. Золотая монета лежала на ладони у Данилы. С двух сторон к нам ковыляли наши дедки.

– Во, вот такой и у меня был, – сказал первый дедок, показывая на свой зуб.

– И у меня точь в точь такой был, – более древний дед тоже ощерил рот.

– Ну, деды прощайте, нам некогда, – пожали мы им руку и как на крыльях понеслись домой. Не успели мы пробежать с пол километра, как увидели прежнюю картину. Одна ворона удирала, вторая ее догоняла. И первая несла что-то в своем клюве. Бах, бух, вороны стакнулись в воздухе, и блестящий кружок полетел вниз.

– Чертовщина какая-то, – вздрагивая, прошептал Данила, подбирая монету. – Так не бывает, Макс. Объясни мне, откуда?

К свалившимся с неба золотым монетам, я мог привязать только теорию относительности Альберта Эйнштейна.

– Понимаешь Данила. Сдвиг по времени. Ворона вылетела неделю назад, а прилетела сюда только сейчас.

Данила скорбно посмотрел на меня. Глаза его говорили, не про вороний «сдвиг по времени», а про мой «сдвиг по фазе».

До этого, всю неделю, что не выпускали меня дед с бабушкой на улицу, я валялся на диване и почитывал разные книжки. Самой интересной была книга знаменитого физика – Льва Ландау. В ней он популярно объяснял принципы теории относительности. Данила был первым человеком, услышавшим ее в моей интерпретации.

– Релятивистская физика, в отличие от старой, классической физики элементарно объясняет парадокс времени. Я тебе формулы писать не буду, а попробую на пальцах объяснить, как можно из одного времени попасть в другое. Вот смотри, предположим, если ворона летела со скоростью, близкой к скорости света…

– Ты, чего Макс? – Данила совсем испугался за меня, – какая скорость света, ворона медленно летает.

– Я чисто теоретически. Предположим, ворона летела…

– Макс, ведь пролетела не одна ворона, а две!

– А это была, одна и та же ворона. Если я тебе сейчас напишу формулу, которая связывает изменение длительности промежутков времени между двумя любыми событиями, по земным и вороньим часам – со скоростью самой вороны, то ты сразу врубишься и поймешь, что ничего здесь странного нет. Пойми, теория относительности, относится к «трудным» теориям, и я не требую от тебя свободного обращения с ее математическим аппаратом, ты главное принимай случившееся не как из ряда вон выходящее, а как объективную реальность.

Данила потащил меня за руку.

– Макс, пойдем домой, бабушка нам пирожки пожарит.

Данила изрядно струхнул, видя мою неадекватную реакцию на сыплющиеся с неба золотые монеты. Он хотел побыстрее довести меня до дома и поэтому решил спрямить путь. Мы пошли не по берегу реки, а через поле.

В поле стоял огромный дуб, расколотый надвое молнией. Над ним кружилась стая ворон. Вот одна из них взлетела и потянулась к речке. За ней погналась другая ворона. Мы подошли ближе к дубу. Внутри расколотого дуба виднелся остов обгорелого ларца. Данила полез на дерево. Навыки, приобретенные за последнюю неделю, очень пригодились. Казалась, по дереву карабкается орангутанг, так быстро Данила перебирал руками. Вороны подняли неимоверный гомон и начали пикировать на Данилу. Нашли с кем связываться. Когда первая получила по крылам, остальные угомонились, и летали только вдалеке.

– Макс, сундук! – раздался сверху его ликующий крик.

Сбылась мечта идиота. Ох, как грубо. Сбылся, вещий сон. Данила показал мне сверху золотую монету.

– Куда ссыпать будем, – крикнул я, пожалев сразу, что у нас нет мешка.

– Кажется последняя, – послышался его разочарованный голос. Остатки обгорелого сундука полетели на землю. Звона монет не было слышно. Данила медленно слезал с дерева и ругался.

– Черт, тут ищешь под землей, а клады по дуплам рассованы. Ничего, теперь умными будем.

Но умными оказались вороны. Они, взяли и разлетелись.

Все три монеты, доставшиеся нам, к сожалению, не были старинными, конец девятнадцатого, начало двадцатого века. Такие плавят дантисты в своих тигелях. Мы их не стали никуда сдавать, а бережем как ценную реликвию. Может быть сбудется когда-нибудь примета, деньги к деньгам, и мы найдем еще свой «златник» князя Владимира.

Бабушка, услышав заветное желание, пожелала нам с Данилой:

– Бог в помощь, надейтесь, и сбудется.