Атака мертвецов - Рагим Джафаров

Андре встает на ноги и снова падает из-за резкой боли в колене. Над ним нависает огромная фигура в немецкой форме, но она тут же сменяется русским солдатом с окровавленным штыком. Но и он почему-то запрокидывает голову, а потом падает. Капитан хватает немецкую винтовку и смотрит вдоль окопа. Совсем неподалеку сидит немецкий солдат и лихорадочно перезаряжает свое оружие. Андрей делает то же самое, но не так быстро. Враг стреляет и промахивается, пуля попадает в труп пулеметчика. Он снова начинает судорожно дергать затвор. Сделать второй выстрел ему не суждено. Капитан меткий стрелок.

Кто-то помог ему подняться.

– Вроде погнали их, ваше благородие. – голос принадлежал Семену, бывалому ветерану.

– Да, надолго ли, строй всех, контратака будет. – голос из груди вырывался вместе с каким-то нездоровым хрипом.

– Вы бы обулись что ли, застудитесь ведь – Капитан посмотрел на ноги. Так и есть, один сапог. Кто-то протянул ему пару сапог, снятых с только что убитого пулеметчика.

– Спасибо, а два-то зачем?

– Так не в разных сапогах-то ходить, вы уж пока эти наденьте, а мы вам офицерские попозже найдем. – Он принялся обуваться, по цепи солдат побежал приказ: «Назад»!

– Нельзя сейчас назад, на наших же плечах тогда и войдут на наши позиции. – Он посмотрел в сторону второй линии немецких окопов, оттуда уже шли в контратаку атакующие цепи противника.

– Ваше благородие, так чего делать-то, другие роты уже отходят? – Андре заскрежетал зубами от злобы и бессилия, если бы он командовал хотя бы тремя ротами. Но нет, какой-то головотяп сейчас подставит спины людей под пули.

– Уходим, быстро! – изможденные атакой солдаты стали влезать на бруствер и снова побежали. Теперь бежали они в сторону своих окопов.

Капитан дождался, когда последний боец покинет окоп и выбрался следом, оглянулся. Враг совсем близко, им не успеть уйти. Он побежал, за своими людьми. Теперь бежали тяжело и медленно, постоянно спотыкаясь и падая, цепляясь за колючую проволоку. Защелкали первые винтовки, видимо кто-то уже занял позиции. Перед Андре бежал тот самый Семен, пуля ударила его между лопаток и вышла из груди, вырывая кусок мяса. В воздухе вспухло кровавое облако. Капитан пригнулся и стал бежать виляя влево и вправо.

Зарокотал пулемет. Страшные смертельные пунктиры прочерчивали сразу десятки человек. Люди падали в грязь, кто-то еще пытался ползти, кто-то умирал сразу. Кто-то раненый еще во время атаки полз в сторону немецких окопов, не понимая, что ситуация изменилась. Почему-то бежать от врага было страшнее, казалось пуля вот-вот прошьет тебя, казалось все без исключения целятся именно в тебя. Наконец он добежал до колючки и с упоением повалился на землю. Снова это царство мертвых, только дым почти рассеялся. Трупов на колючке прибавилось и прибавилось значительно. Кто-то периодически цеплял проволоку, от этого трупы приходили в некоторое движение. Они будто конвульсивно подергивались и водили туда-сюда коченеющими руками.

Казалось он полз целую вечность, теперь же, когда проволока осталась позади нужно снова встать и бежать. Капитан тяжело поднялся на ноги и побежал. Вдруг перед ним выросла стена земли и все померкло.

Андре не знал, сколько он пролежал без сознания, но не дольше пары минут точно. Все еще слышались отдельные выстрелы, но свинцовая вакханалия уже прекратилась.

– Помогите, давай, Коля, давай, тяни! – Где-то совсем рядом раздавалось напряженное кряхтение нескольких солдат.

Андре поднялся на ноги, голова закружилась, он снова упал, собрался с силами и наконец-таки встал. Три бойца волокли грузного полковника. Капитан не задумываясь подскочил к ним и стал тянуть. Ноги скользили в грязи, пальцы немели от усталости, а до окопа еще так далеко. Вдруг что-то произошло, и они повалились на землю. Снайпер, проклятый снайпер.

– Встали, держи его! Понесли! – он сам не узнавал своего голоса. Хриплый и безжизненный.

Они снова поволокли полковника. Но раздался второй выстрел, теперь их двое, а полковник легче не стал.

– Воин, помоги мне! – вдвоем они закинули ношу на плечи корнету, от натуги у него потемнело в глазах.

– Ваше благородие, не унесете вы его, он вона какой тяжелый!

Андре не слушал он делал шаг. Нужно сделать всего один шаг, пусть ноги будто горят в огне и совсем нет воздуха, пусть позвоночник будто проткнули иглой. Нужно сделать шаг, потом еще один, но это потом, а сейчас только шаг.

Справа взлетел к небу фонтан земли. Вся троица повалилась наземь. Минометный огонь только усиливался. Тут и там грохотали разрывы. Боец, оказавшийся ближе к эпицентру лежал в неестественной позе, часть одежды сорвало взрывом. Капитан поднялся в полный рост и взвалил на себя полковника. Шаг, нужно сделать шаг и быстро. Его мотало из стороны в сторону, но он продолжал передвигать ноги. Казалось, что он просто падает вперед, но каждый раз чудом успевает выставить ногу. Показался свой окоп, оттуда выскочили люди и презирая опасность неслись навстречу ему. Вдруг стало легко, кто-то снял с его плеч эту непосильную ношу.

Капитан обернулся, впервые за этот день. Все поле усеяно трупами, ни одного метра земли, не орошенного кровью.

– Кто с восьмой тут!?

– Я, господин капитан! – к нему подскочил старый оружейник.

– Сколько потеряли? – капитан посмотрел в грустные глаза старика.

– Так вы один вернулись, больше и нет никого.

Он взвыл от злобы и рванул обратно.

– Держите его, держите! – кто-то кричал сзади, а Андре несся по полю так, будто и не устал вовсе. Он выл не своим голосом и бежал по полю, усеянному трупами. Глаза заливали слезы. Кто-то дернул его за шкирку, он упал в грязь, хотел было подняться, но его плотно прижали к земле.

– Пустите! Пустите, сволочи, так же нельзя! Сволочи! – ему не давали даже пошевелиться, он рвался изо всех сил, но не мог сделать совершенно ничего.

– Тихо, тихо, стрелять же будут. – кто-то говорил ему в самое ухо, но он не понимал ни единого слова.

– Твари, господи, да как так, пустите меня, я приказываю! Порублю на куски всех, пустите сейчас же! – постепенно его слова сливались в бессвязный рев, капитан продолжал кричать и биться.

– Успокойте же его!

– Ыыыы! – ни капли смысла, только бесконечный поток обиды и ярости граничащей с бессилием.

– Крепче держи, вот стервец, все не успокаивается. – Вдруг крик утих, Андре перестал биться, просто обмяк. Изо рта его текла пена, широко открытые глаза тупо смотрели в небо.

– Что тут у вас? – к месту действия пригибаясь подбежал офицер.

– Да вот, ваше благородие, проняло капитана. – старый казак указал на Андре, тот лежал будто труп.

– Господи помилуй, так это же…

– Так и есть, железный корнет, но видать и у него предел есть, все братцы понесли.

Его дотащили до окопа. Легкое, почти мальчишеское тело стали передавать по цепи до блиндажа, где уложили на койку. Капитан провалился в сон и проснулся только на следующий день. Он встал с койки, напился воды, оправил форму и вышел из помещения. Первым ему на глаза попался тот самый оружейник Тимофей.

– Как полковник, жив ли? – Старик грустно посмотрел на корнета, как бы отвечая на вопрос.

– Нет, ночью богу душу отдал. Людей прислали новых, господин капитан, сходили бы вы к ним.

– Непременно, вели строиться, сейчас подойду.

Капитан вернулся в блиндаж, где в течение двадцати минут приводил форму в порядок, наконец, удовлетворившись результатом пошел к прибывшему пополнению. Судя по всему, совсем не стреляных новичков разбавили ветеранами из других подразделений. Лучше, чем ничего.

– Офицерский состав, двадцать пять шагов вперед! – из строя вышли офицеры и образовали перед ним ровный строй.

Он быстро обсудил с ними обстановку и первичные нужды в целом, после чего отпустил. Люди побрели по своим местам. Тут же к нему пришел посыльный и сообщил, что согласно приказу ему в подчинение поступает и двенадцатая рота тоже. Вчерашняя безумная атака внесла абсолютный кадровый хаос. Погибло огромное количество хорошо обученных офицеров. Похоже, придется начинать с нуля.

Здравствуй Олечка!

Дела мои по-прежнему скверно, потому нет смысла описывать то же самое, что и в предыдущих письмах. Мы воюем как можем и, надо сказать у нас пока получается. По крайней мере у меня. Глупое письмо, на самом-то деле. Но это что-то вроде местной традиции. Есть тут один корнет, так все ему отдают последние письма, на тот случай если умрут. Сам корнет почему-то не умирает упорно, не смотря на все передряги, в которых оказывается.

Я взрослый мужчина и ничем меня уж давно не удивить, но что-то в сердце дрогнуло, когда увидел я этого корнета. По сути еще пацан, но мужчина. Однако позор на наши головы. Мы отправляем на войну детей, а сами сетуем необходимости их хоронить. Родители не должны хоронить детей.