ПМС: подари мне счастье - Марина Порошина

За деньги, была уверена Вика, можно купить все. Ну или почти все: здоровье, красоту, любовь, свободу. Нет, наивной дурой она не была, понимала, что все вышеперечисленное, конечно, от природы. Или дано, или нет. Но если уж что-то дано, то только деньги – большие деньги! – помогут сохранить это и упрочить. Возможность не мчаться на работу к восьми утра, чтобы заняться общественно полезным трудом, а вдоволь поваляться в кровати очень улучшает цвет лица и успокаивает нервы. Абонемент в дорогой фитнес-клуб, турецкая баня, хороший массажист и диета на основе морепродуктов помогают сохранить по-девичьи стройную фигуру Отдых у моря – желательно два раза в год – укрепляет иммунитет лучше всяких там «иммуналов». Ухоженные руки нравятся мужчинам куда более, чем позавчерашний маникюр, наспех наведенный в обеденный перерыв (добавляем маникюршу, посудомоечную машину и картофель из супермаркета, который не надо чистить. Еще домработница хорошо помогает в таких случаях). А уж хорошая обувь и дорогое белье – права была великая обольстительница Лиля Брик, про которую Вика читала в дамском журнале, – повышают самооценку при любых обстоятельствах. Надежная, удобная машина, которую холят и лелеют в дорогом автосервисе, избавляет от печальной необходимости выносить тяготы бытия плечом к плечу с потными и от тесноты нелюбезными согражданами, а охраняемая территория вокруг дома создает иллюзию проживания во вполне цивилизованном мире. Список аргументов Вика могла продолжать до бесконечности. О нет, конечно, она понимала, что и бедные тоже бывают счастливы в своих шалашах, а богатые иногда тоже плачут в просторных недрах своих пентхаусов. Но раз уж от неприятностей никто не застрахован (мужья-шоферы изменяют своим супругам-кассиршам в супермаркетах точно так же, как владельцы заводов, газет и пароходов своим законным половинам), то в таком случае Вика однозначно предпочитала плакать в шикарных интерьерах, запивая огорчения не водкой, а мартини, и при необходимости жаловаться на жизнь не соседке по общаге, а дорогому психоаналитику. Словом, Вике нравилось считать себя циничной, потому что, как она однажды случайно узнала, это слово происходит то ли от латинского, то ли от греческого «оценивать» и представляет собой целое философское направление. Вика оценивала все, за что приходилось платить, и редко ошибалась в цене.

Ее второй муж делал многообещающую карьеру чиновника в Министерстве госимущества. Писал докторскую, его регулярно повышали по службе и прочили Москву в ближайшем будущем. Но ждать будущего оказалось труднее, чем Вика предполагала. Рассчитывая все свои шаги, муж не брал взяток – точнее, брал нечасто и только у своих, и получалось совсем немного, а зарплата. Вика не могла ждать и жить на зарплату. Но зато муж ввел ее в круг людей, к которым Вика раньше не имела доступа, и Вика воспользовалась хотя бы этим. Через три года Вике сделал предложение Валерий Волков – самый завидный жених в их тусовке. Тогда ему только исполнилось тридцать лет, и он уже был председателем совета директоров крупного банка, за его спиной знающие люди поговаривали, что банк – его собственный. И этот брак Вика считала абсолютно удачным завершением своей карьеры, потому что давал он ей все, о чем она мечтала: деньги, комфорт, свободу, статус, определенный круг общения и возможность отрешиться от множества проблем, о которых иногда говорят по телевизору.

Этот брак она заслужила: Волков, которого дамы буквально рвали на части, с удовольствием с ней встречался, но о создании ячейки общества ни с Викой, ни с кем бы то ни было еще не мечтал и о наследнике тем более не печалился. И все же Вика пошла ва-банк: ей было двадцать девять и врач настоятельно советовал рожать, чтобы не было проблем. На сей раз умудренная житейским опытом Вика просчитала ситуацию правильно, все рассказав Валерию и слегка преувеличив опасения врача, и, когда родился Артем, она уже была Викторией Волковой. Впервые подержав на руках сопящий, пахнущий молоком и детским кремом комочек, супруг совершенно неожиданно для Вики и для самого себя впал в эйфорию. Передвигаясь по дому на цыпочках, поминутно возвращался к кроватке, где спал сын – его сын! – и осторожно трогал пальцем кулачок или щечку, успокаиваясь – настоящий. За рождение сына подарил Вике старинную подвеску – бриллиант размером с горошину, и Викина мама признала, что дочь наконец-то «нашла себя». Папочка в Теме души не чаял, перетащил его кровать к себе в спальню и лично вскакивал по ночам, чтобы менять памперсы, совать в орущий ротик соску, фальшивым голосом, дрожащим от переполняющего умиления, петь песни из репертуара Валентины Толкуновой и укачивать. А днем к услугам Вики были и няня, которая нянчила Тему с трех месяцев и любила как родного, и домработница. Сейчас Вике было тридцать восемь, и она тянула с рождением второго ребенка, предусмотрительно оставив этот вариант «на крайний случай». Рожать ей не хотелось, муж и так часто ставил ей в вину то, что она мало уделяет внимания сыну, а она до сих пор с содроганием вспоминала, как Темка вечно ныл, требуя, чтобы она играла с ним, разговаривала, бегала по квартире наперегонки, ловила мыльные пузыри или развозила грязь кисточкой по бумаге. Вики хватало на пять минут, потом она спроваживала сына к няне. А со вторым ребенком все заморочки начнутся сначала, да и обвисший животик в ее возрасте будет ликвидировать не так просто, как в первый раз. Словом, в глубине души Вика надеялась, что вопрос укрепления семьи обойдется и без «крайних мер».

Вот и сейчас крайний случай еще не настал, подвела итог своих рассуждений Вика, не спеша разрывая оставленные детективом снимки на мелкие кусочки. С Лерочкой Крыловой она справится и без этого, невелика проблема. Вика поправила зеркало, включила зажигание, и ее любимая легкая и приземистая голубая «ауди» послушно тронулась с места.

Крутясь на стуле из стороны в сторону, Лера раздумывала, не сварить ли себе кофе. С одной стороны, выпитый за день кофе и без того, кажется, булькал у нее в животе, но с другой – если сейчас не съесть хотя бы бутерброд, то ближе к ночи неудержимо захочется налопаться от пуза. Она стояла в нерешительности возле кофеварки (заботливый Вась-Вась купил хорошие немецкие аппараты в каждый кабинет, чтобы сотрудники не портили желудок растворимым безобразием, а в офисе в целом приятно и ободряюще пахло), когда зазвонил внутренний телефон и секретарша из приемной спросила, может ли Лера принять посетительницу. Посетительницей оказалась та самая дама, которой еще утром просил перезвонить Вась-Вась, но Лера закрутилась и забыла.

– Здравствуйте, Екатерина. – Лера замялась, у нее была идеальная память на лица, но имена совершенно не держались в голове.