Принцип Отелло - Галина Романова

– И что твоя старушка? – едко поинтересовался Шаповалов у молодого и перспективного, которого ревновал немного и к возрасту его молодому, и к тому, что ему еще служить и служить, а сам-то Олег Иванович вот уже к списанию готовится.

– Она утверждает, что пару раз видела у себя во дворе под окнами машину с похожими номерами, – с явно поплывшим на убыль энтузиазмом проговорил молодой сотрудник. – Машину сотрудников ГИБДД.

– Так с теми же или похожими? – хмыкнул Шаповалов.

Ну да, именно так все и будет. Чего-то подобного он и ожидал. Похожие номера… Машина подъезжала будто бы… Да мало ли, зачем она туда подъезжала, елки-палки! Может, кто-то из пострадавших там жил, а может, жил кто-то из знакомых или знакомых знакомых… Или машина совсем не та, раз номера у нее похожи будто бы…

– Я понял, – опустив голову, промямлил парень. – Так что, Олег Иванович, не проверять?

Не проверять было нельзя, раз самолично давал указание собирать информацию по крохам. Человек откликнулся на публикацию, пришел в райотдел с официальным заявлением. Как тут не проверять? И кто знает, во что может вылиться информация старушки…

– Нет, проверяй, конечно, проверяй. Но прежде найди мне домашний адрес вот этого вот человека. – Шаповалов быстро написал на листке бумаги имя и фамилию дежурного, уволенного из милиции за пьянку. – Причем это незамедлительно. Прямо сейчас.

– Так точно! – Лейтенант даже навытяжку встал.

– Десять минут тебе даю, – проворчал Шаповалов, отпуская его. – Как найдешь, позвони. Чего мотаться по коридорам? А после звонка можешь проверять свою старушку.

Это он из вредности прилепил парню старушку. Твоя да твоя. Хотя она такая же его была, как и любого каждого. А чего он, в самом деле, влетает в кабинет с горящими глазами. Чаю с сухарями попить не дал! Теперь полсухаря в ящике стола крошек понасыпали. И доесть не доешь, и крошки из бумаг надо вытряхивать. Совсем не ко времени явился, так ведь думалось хорошо…

Адрес ему молодой и перспективный сотрудник достал только через полчаса. Без конца извинялся, что так долго заставил ждать. Мол, прописан Сушилин Николай в одном месте, проживал будто бы в другом, а в результате телефонного опроса выяснилось, что переехал совсем по третьему адресу.

– Где же мне его искать? – изумленно воскликнул Шаповалов, глядя без особой симпатии на молодого сотрудника. – По всем трем адресам мотаться? Просил же узнать точно!

– А давайте я по первым двум адресам съезжу, Олег Иванович, – вдруг начал тот напрашиваться, – а вы по третьему, или наоборот…

«Ишь ты, умник!» – хмыкнул про себя Шаповалов. Учуял, точно учуял, что у начальника золотоносная жила может быть в разработке, и тут же помощь свою предложил. Чтобы потом сливки за вышедшего на пенсию по сроку Шаповалова снять. Дырку на погонах для новой звезды проковырять его-то, Шаповалова, стараниями.

А вот хрен тебе, умник! Каким бы ты перспективным ни был, хрен тебе. Пускай это дело будет его личной последней, лебединой песней. И он уж постарается пропеть ее до конца и с выражением. Никого в помощь себе ни вторым, ни третьим голосом не возьмет. Не удержавшись, Олег Иванович снова желчно заметил:

– У тебя же старушка твоя в разработке. Вот и давай, действуй…

И стоило лейтенанту выйти из кабинета, Олег Иванович так разнервничался, аж левый бок заныл. Вот она – молодежь! Не успел он кабинет свой покинуть, как на пятки уже наступают. Того и гляди взашей погонят. Так и ждут, чтобы он оступился и ошибок наделал. Все ж таки именно с этой целью ему начальство поручило вести гиблое дело – подстраховались на случай провала, точно…

Сушилина Николая, как и докладывал молодой и перспективный, не обнаружилось ни по первому, ни по второму адресу. Шаповалов ведь не поленился, проехался по ним. Потому что вышел у него из доверия подчиненный состав, совершенно вышел. Могли и дезинформировать с целью подсидеть его. Вот и поехал Шаповалов Олег Иванович по всем трем адресам.

Там, где Сушилин был прописан, дверь открыла неприятная молодая особа с сигаретой в тонких выцветших губах, которую она так и не успела поджечь.

– Чего надо? – рявкнула она на Шаповалова. Потом внимательно прочла текст его удостоверения, сличила оригинал с фотографией, вздохнула и с раздражением (заметьте – без должного уважения) забубнила: – И ходите, и ходите… И звоните, и звоните… Нет его тут и быть не может, в разводе мы давно!

– Так он до сих пор прописан у вас, – напомнил Шаповалов. – Потому и ходим.

– Ага, попробуй его выпиши! Он же где работает? В милиции он работает. На него управы никакой нет. И платить не платит за коммунальные услуги, и не выписывается, сволочь такая!

По второму адресу, куда Сушилин будто бы съехал после развода, Шаповалову открыла пожилая женщина, оказавшаяся матерью Николая.

– Нету Коленьки, – развела она удрученно руками. – Недели три почти уже не живет. Как уволили его из органов, запил и ушел от меня.

– Куда именно? – настаивал Шаповалов.

У него в кармане имелся адрес, врученный молодым и перспективным сотрудником, заявившим, что Сушилина уж точно можно отыскать. Неужели наврал, гаденыш? Решил направить по ложному следу, чтобы поскорее за его стол взгромоздиться? Торопится, парень, излишне торопится. Он еще…

– Сначала у Клавки будто бы жил, – с тяжелым вздохом произнесла мать Сушилина. – Я их даже несколько раз в гостях у себя принимала сдуру.

– А что так? – сочувственно поинтересовался Шаповалов.

Ему теперь все подряд было интересно про Сушилина Николая.

– Так ведь мало того, что Колька спивается, она ж тоже поддает! Пришли, я им честь по чести беляшей нажарила, борща наварила. А они с литрой водки явились! Напились да скандал устроили.

– А чего делили-то?

– Клавка все его обвиняла в чем-то. Дурак ты, говорила. Мог бы, говорит, разбогатеть, если бы не был таким остолопом.

– А он что же? – Интерес Олега Ивановича сгущался. – Молчал?

– Смолчит он, как же! Орал, что пускай он лучше дураком будет, да без дырки в голове. – Мать Сушилина заплакала. – Вырастила сыночка! Кто бы думал, кто бы гадал…

– А сейчас он где? Как найти его? У меня к нему разговор серьезный очень. Клавдия не может знать?

– Почему не может? Может! Она мне пару дней назад звонила, денег просила до получки. А какая у нее получка, если нигде не работает? Раньше хоть подъезды подметала, так выгнали опять же за пьянку…

– Так что там Клавдия? – мягко перебил жалобы женщины Шаповалов.

– Ой, извините меня! – покаянно приложила та руку к груди. – Она орала в трубку, мол, Колька твой скоро загнется без похмелки. Так, говорит, на мусорной куче и останется лежать. Спрашиваю, где именно, а она говорит: приноси бутылку, провожу…

Прежде чем идти к Клавдии, Шаповалов, подумав, купил бутылку водки. Не дорогой, конечно. Не тех мастей была подруга Сушилина, чтобы на нее сильно тратиться. Но и с пустыми руками соваться к ней явно нельзя. Замкнется, а то и под стол свалится. А говорить точно не станет.

Как думал, так и вышло. Клавдия, открыв дверь и с прищуром прочтя его удостоверение, первым делом спросила:

– Выпить нету?

– Найдем, – кивнул Шаповалов, старательно уворачиваясь от густой волны застарелого перегара. – Разговор есть.

– Ну входи, коли не брезгуешь, Олег Иванович, – хмыкнула Клавдия, удивив Шаповалова тем, что хоть и с похмелья, а смогла разобрать его имя и отчество в удостоверении.

Он вошел и ужаснулся.

До какой же степени может опуститься человек! Неандерталец не стал бы жить в такой жуткой трущобе, предпочтя ей свою пещеру в скале!

Вонь, грязь, бесстыдно мигрирующие из комнаты в кухню и обратно полчища тараканов. Клоки туалетной бумаги, наваленные кучкой в дальнем углу коридора. Что они могли там прикрывать, оставалось только догадываться.

– Не так живу? – хмыкнула Клавдия, проследив за его взглядом. – Опустилась?

– Ниже некуда, – кивнул Шаповалов.

– Согласна, чего там… – пробормотала она со странной болью в голосе. – Муж у меня был, Олег Иванович. Хороший муж. Непьющий, добрый, работящий. И семья у нас была славная. А его потом мразь какая-то взяла и переехала на своем самосвале. Просто ночью человек переходил дорогу после смены заводской, а его колесами… С тех пор я и… опускаюсь, как ты сказал. Колька когда нарисовался, думала, все сначала начну. Так нет, такой же алкаш, как и я, оказался. С таким разве бросишь? Меня ведь в руках надо держать, а он, падла, спаивает. А я бы и родить еще могла, мне всего-то тридцать пять…

Шаповалов с сомнением посмотрел на изуродованное отеками и морщинами лицо Клавдии. Шестьдесят он смело мог бы ей дать, но тридцать пять – никогда.

– Мне Николай вообще-то нужен, Клава. Очень нужен.

– Слыхала, слыхала, у вас на дороге кто-то ментов истребляет. Трубят и по телику, и по радио. Может, и в газетах даже пишут, но я их не читаю. – Она кивнула, ткнув пальцем в пакет, который держал в руке неожиданный гость: – Доставай водку, что ли.