На первых ролях - Кейт Коскарелли

– А бабушка что говорит? – уклонилась от ответа Банни, не привыкшая решать подобные вещи без подсказки матери.

– Не могу заставить ее слово сказать! Ты же знаешь, какая она становится, когда на нее найдет! Летиша обещала остаться и проследить за ней.

– Не знаю… – поколебалась Банни, боясь принять решение даже в таком простом вопросе, как поездка дочери.

– Пожалуйста, мам, мне нужна твоя помощь. Ты ведь знаешь, я никогда ничего не прошу. Позволь мне поехать, – умоляла девочка.

Растерянная Банни обратилась за советом к Рику и коротко объяснила, в чем дело.

– Ради Бога отпусти малышку! – не задумываясь, ответил тот.

Именно в такой поддержке нуждалась Банни.

– Конечно, ты можешь ехать, дорогая. Желаю хорошо провести время… и скажи бабушке, что Рик велел передать насчет показа отснятого материала в четверг вечером. Если захочет, пусть приезжает, он прикажет охране пропустить ее. Тогда она сможет пообедать с нами… Но, Челси, скажи ей, пусть ведет себя прилично. Это очень облегчит жизнь всем нам.

– Обязательно, мама, обязательно. Я люблю тебя! – радостно прошептала Челси.

– И я тебя тоже, дорогая. Повеселись хорошенько! Челси долго сидела на кухне, решая, как поступить.

Нет смысла сообщать бабушке хорошие новости теперь, когда ей разрешили ехать. Не хватало еще, чтобы бабушка вышла из своей хандры и начала вмешиваться в воскресные планы внучки. Нет-нет. Лучше будет оставить все как есть. Пусть бабушка переживает за Банни, пусть разозлится, когда Летиша объяснит, почему внучка не приехала из школы. А когда Челси вернется в воскресенье вечером, преподнесет бабушке сюрприз – приглашение Рика. Это сразу охладит ее ярость! Превосходно! Напевая что-то под нос, Челси отправилась в спальню и начала собирать вещи для предстоящего волнующего уик-энда, довольная, что сумела так хорошо все устроить.

ГЛАВА 17

За всю свою недолгую жизнь Челси встречала много прекрасных особняков в Голливуде и Беверли-Хиллз, но никогда не видела ничего столь великолепного, как загородный дом Эшфордов. Он был таким же красивым, как Мэндерли, в ее любимом старом фильме «Ребекка», только без окружавшей его зловещей атмосферы. Построенный на самом высоком из холмов, усеявших неровными гребнями местность и покрытых ковром густой травы, особняк из красного камня величественно поднимался во всей своей красе навстречу гостям, пробравшимся наконец через лес и очутившимся на огромной поляне. Стройные шотландские сосны, лиственницы, ели, березы, среди которых словно ненароком затесались дикая вишня, падуб, ясень и осина, стояли по обе стороны дороги.

– Потрясающе, Маргарет! Твоя семья всегда владела этим поместьем? – спросила Челси, не в силах наглядеться на окружающую красоту.

– Не всегда, только с 1780 года, собственно говоря, и теперь оно гораздо меньше, чем тогда.

– Сколько же здесь?

– Вместе с фермами арендаторов около пятнадцати тысяч акров, кажется, но, когда первый граф Эшфорд купил это место, оно было в четыре раза больше. Тогда посадили эти прекрасные деревья. Сам дом был построен нашей семьей и спроектирован Джоном Карром и Сэмюэлом Уайеттом, двумя величайшими архитекторами того времени. Известный лепщик Джозеф Роуз отделал почти весь дом изнутри. Погоди, вот увидишь папину библиотеку!

– Пятнадцать тысяч акров! – воскликнула Челси, дитя Беверли-Хиллз, где поместье в пол-акра считалось огромным.

– Папа говорит, десять тысяч акров – минимальный размер, чтобы содержать такое поместье. У нас восемь отделений, иначе со всеми делами не справишься: Лесничество, домашняя ферма, которая обрабатывает тысячу акров вокруг здания, молочная ферма, поставляющая молоко, сливки и масло для дома и деревенского ресторанчика. Кроме того, здесь же и конный завод, где выращивают лошадей для владельцев конюшен. Это на самом деле большое предприятие.

– Должно быть, здесь работает много людей! – воскликнула Челси.

– Конечно. Папа говорит, они отказались от высокого жалованья ради стабильного дохода и прекрасной местности. Они здесь счастливы, потому что чувствуют себя частью общины, где все заботятся друг о друге и нет бедных и одиноких.

– Кто-нибудь хочет уехать отсюда? – спросила Челси.

– Очень редко. У нас всегда больше людей, чем нужно, но папа пытается уложиться в смету и, хотя считается, что он должен принимать решение на строго экономических основах, все-таки всегда старается учитывать добрую волю и благосостояние работников.

Челси буквально впитывала каждое слово подруги, чувствуя, что всего за несколько коротких часов перешагнула из обычного повседневного мира в волшебную страну.

Она была еще больше очарована, когда очутилась в большом парадном холле. Пораженная видом широкой мраморной лестницы, разделявшейся на две, ведущие в противоположных направлениях, девочка воскликнула:

– Господи, Маргарет, это самый потрясающий дом, в котором я когда-либо была!

– Все это во многом благодаря маме! Знаешь, папа ведь женился на ней из-за денег, – жизнерадостно сообщила Маргарет.

Челси ошеломленно охнула:

– Как ты можешь говорить подобные вещи!

– Но ведь это правда! – ехидно хихикнула Маргарет. – Только не вся! Ее отец был одним из финансовых гениев-миллионеров Уолл-стрит. Он рано овдовел, а мама была его единственным ребенком. После ее выхода в свет он отправил маму в турне по Европе, как было принято в тридцатых годах. Но, к несчастью для дедушки, мама решила пожить в Лондоне у друзей и там встретила блестящего молодого летчика-офицера.

Маргарет хихикнула и закатила глаза.

– Этот романтичный юноша и стал моим отцом. Когда началась война, мама отказалась вернуться домой и очень огорчила этим дедушку. Она вступила в Красный Крест против его воли, и делала все – даже водила машину «скорой помощи». Когда война закончилась, отец оказался настоящим героем – слегка хромал, а грудь была покрыта орденами и медалями. Они безумно влюбились и, не сказав никому ни слова, поженились – не в церкви, а у судьи, стали мужем и женой и завели детей!

– Как романтично! – воскликнула Челси. – А с его семьей не было никаких проблем, ведь она американка и все такое?

– О, нет! Титулованные англичане любят богатых американок! Кроме того, мама была красива, молода и девственна, и все ее обожали, – пожала плечами Маргарет. – Даже если бы кто-нибудь и возразил, отец и слушать не стал бы. Он до сих пор в нее влюблен по уши. Иногда они так воркуют, что окружающим просто чертовски неловко!

– Ты должна благодарить Бога, что у тебя такие родители, – заметила Челси, но тут же постаралась скрыть ненароком вырвавшееся откровенное признание: – А как насчет отца твоей мамы?