Всадник на рыжем коне (СИ) - Горъ Василий

Как водится, не обошлось и без эффектного финала — дав зрителям как следует насладиться стремительностью, неудержимостью и жесткостью сослуживцев, ролик переключился на прозу жизни. В смысле, показал, как ломает наркоманов без дозы, дал возможность полюбоваться теми, кто опустился до самого дна, во всей их неприглядной «красоте», а потом убил цифрами. Предельно понятно и образно пересчитав тонну порошка в человеческие жизни. По среднестатистическому курсу, включающему в себя весь промежуток существования любителей такого вида удовольствия от первой и до последней дозы.

В общем, выкладывать этот материал было НАДО. Хотя бы для того, чтобы еще раз попробовать достучаться до колеблющихся. А делиться установочными данными со студентами РУДН можно было и в режиме инкогнито. Однако я согласился сделать и то, и другое. Просто потому, что не хотел лишаться возможности оценивать ситуацию со стороны и вынуждать Большое Начальство придумывать более сложные способы манипуляции мной-любимым.

Пока я ворочал в голове не самые приятные мысли, Валет успел ответить на какой-то вопрос Химика. А потом снова повернулся ко мне и усмехнулся:

— Кстати, у меня есть еще две интересные новости. Первая, если можно так выразиться, местного значения. Вторая — значимее на пару порядков. С какой начинать?

— С той, которая значимее… — не задумавшись ни на мгновение, ответил я.

— Этой ночью директор ФСБ и глава МВД пытались наехать на министра обороны. Напомнили содержание статьи двести восемьдесят третьей УК РФ «Разглашение государственной тайны» и заявили, что всех виновных в сливе секретной информации в интернет, включая тебя и Татьяну Голикову, надо немедленно привлечь к уголовной ответственности. Однако, изучив пакет представленных документов, согласились с тем, что Министерство Обороны имеет полное право привлекать внимание общественности к подвигам военнослужащих своих спецподразделений, и отозвали претензии. А после того, как изучили подробнейший отчет аналитиков, сравнивших КПД работы сотрудничающего с нами гражданского блоггера с аналогичными показателями пресс-центров МВД и ФСБ России, признали, что наш подход заслуживает самого пристального внимания…

'А вот и еще один рычаг давления: пакет документов, появившийся из ниоткуда, при необходимости благополучно испарится… — мысленно отметил я. Но показывать проснувшееся беспокойство и не подумал — сделал вид, что принял эту новость к сведению, и поинтересовался второй.

Крошечная заминка перед следующей фразой, которую озвучил Валет, дала понять, что какая-то реакция ожидалась. Впрочем, обдумывать сложившуюся ситуацию я собирался вечером, перед сном. Так что вслушался в то, что мне говорилось:

— Я только что обломал всех неженатых мужиков «Яровита»: подписал рапорт Росянки о ее переводе в твое отделение, а Робокопа — в четвертое отделение первого взвода. Так что у тебя появился постоянный напарник!

У Химика отвалилась челюсть. В прямом смысле — он ошалело открыл рот и вытаращил глаза. Пришлось проявлять милосердие и добивать:

— Она пришла в подразделение намного раньше меня. Значит, у них было море времени на ухаживания. А сейчас поздняк метаться!

— Так она не реагировала ни на что на свете!!! — взвыл айтишник, явно уязвленный до глубины души. Объяснять ему, что между мной и Росянкой приличная разница в возрасте, чисто платонические отношения и так далее не было никакого желания, поэтому я промолчал. Зато заговорил Валет:

— Не мы выбираем, а нас. И с этим приходится мириться…

Судя по выражению глаз, соглашаться с этой сентенцией Химик был не готов. Но это были чисто его проблемы. Так что я еще немного пообщался с начальством, потом написал девчонкам довольно развернутое письмо, отдал его на проверку, дождался отправки и со спокойной душой отправился тренироваться…

…Постоянная напарница заглянула в зал для единоборств без четверти двенадцать, увидела, что я уже тренируюсь, и унеслась переодеваться. Вернулась через считанные минуты, подошла поближе и поинтересовалась, в курсе ли я последних изменений в штате четвертого взвода. Я, развлекавшийся с борцовским мешком, обреченно кивнул, провел еще один бросок с выходом в маунт и добиванием, а потом притворно ужаснулся:

— Валет заявил, что это решение обломало всех неженатых мужиков «Яровита». А Химик чуть не вцепился мне в глотку!

— И теперь ты, конечно же, начнешь шарахаться от темных коридоров, заброшенных тупиков и пустых душевых? — почувствовав, что я придуриваюсь, хихикнула она.

— А что мне остается делать? Двух-трех твоих ухажеров я бы еще, наверное, вырубил, но с такой толпой точно не справлюсь…

— Дай, я тебя пожалею! — состроив сочувствующее выражение лица, предложила она, притянула меня к себе, обняла, чуть довернула вправо и вложила в руку крошечный бумажный прямоугольник.

Серия жестов, продемонстрированная в ответ на безмолвный вопрос, не оставила простора для фантазии, поэтому я развернул записку и уважительно хмыкнул — она оказалась написана карандашом, цвет которого был ненамного темнее бумаги, и очень-очень мелко. Тем не менее, читал я ее, стоя так, как поставила Росянка:

«Моя мама была идейной содержанкой. Мужиков меняла настолько часто, что я не успевала запоминать их имена и фамилии. Зато прекрасно помню лица тех, кто клеился не только к ней, но и ко мне. На карате я записалась в девять лет. После того, как чудом избежала насилия. Выбрала самый жесткий стиль и стала тренироваться, как проклятая. Тем более, что возвращаться в ненавистный дом не хотелось, а тренер вел три группы подряд. Увы, с тринадцати на меня начали обращать внимание мальчишки постарше, так что следующие четыре года я нарабатывала вполне конкретный боевой опыт. В итоге настолько зациклилась на желании стать сильной и независимой, что поступила в военное училище. Но там знойных мачо оказалось в разы больше, чем на гражданке, и каждый мнил себя мастером осад. Я надеялась, что полегчает после выпуска, но ошиблась: в любом военном городке мужики, дуреющие от однообразия службы, либо бухают, либо волочатся за бабами. Да, можно прятаться на базе. Но в „Яровите“ девушек очень немного, а не замужем только я, Афина и Мадонна. В общем, я до смерти устала жить в постоянном напряжении. А рядом с тобой СПОКОЙНО. Во всех смыслах этого слова. И это спокойствие — самое лучшее, что я могу получить за помощь в подготовке к твоему возвращению в Большой Спорт…»

Я представил себя в описанной ситуации и пришел к выводу, что жаждал бы того же самого. Поэтому коротко кивнул в знак того, что счел объяснения убедительными, влез в память «Амика», открыл папку с записями поединков лучших бойцов ММА и отправил Росянке заранее подготовленный файл:

— Это нарезка из выступлений Кавати Эйдзи по прозвищу Вспышка, которого ты…

— Так, стоп, он же тяж! — перебила меня она.

— Я, увы, тоже… — вздохнул я и ответил на вопрос, появившийся во взгляде собеседницы: — Два последних месяца рос, как на дрожжах, и за счет этого набрал шесть килограммов. Сгонять не вариант — нечего…

— Засада, однако! Ведь тебе придется рубиться с противниками, которые весят далеко за сотню! А если вспомнить о том, что тебя заставят пробиваться вверх со дна рейтинга, то…

— В последнем я сильно сомневаюсь: после боя с Махмудом Наджи мой генеральный спонсор довольно близко сошелся с владельцем «Овердрайва», так что с вероятностью процентов в девяносто меня подпишут на бой с кем-нибудь из середнячков…

—…а самый опасный ударник этой категории — Кавати Эйдзи?

Судя по уверенности, с которой Росянка рассуждала о тяжеловесах «Овердрайва», бои с их участием она смотрела с завидной регулярностью. Поэтому рассказывать о том, что этот мастер является четвертым даном по Годзю-рю и практически все выигранные бои заканчивает нокаутами, я поленился и сразу перешел к тому, что считал значительно важнее:

— Я не считаю его особо опасным. На мой взгляд, большинство его побед заработано очень толковой игрой на самолюбии противников и грамотным использованием имеющихся преимуществ. Посуди сама, со дня подписания контракта на бой и до выхода на канвас он и его команда изобретательно давят на слабости оппонентов, вынуждая согласиться начать поединок с близкой дистанции. И те дурачки, которые не ведутся на эти провокации, оказываются в изначально проигрышных условиях. Ведь за месяц-полтора подготовки освоить так называемое «какиэ кумите» на хорошем уровне абсолютно нереально, а Кавати Эйдзи им живет с самого детства. В результате любое движение бойцов, согласившихся повоевать на чужом поле, встречается одной из десятков идеально отработанных комбинаций, а последующий шквал очень быстрых и очень жестких ударов на минимальной дистанции почти всегда заканчивается добиванием.